«Реформы в России были даны под дулом револьвера» Историк Олег Будницкий о невыученных уроках первой русской революции

Первая русская революция началась 110 лет назад. Она продолжалась два года до 1907-го и привела к большим социально-политическим изменениям в Российской империи: прекращению выкупных платежей крестьянами за землю после отмены крепостного права, введению парламентаризма и веротерпимости. Однако эти и другие реформы были половинчатыми, их незавершенность часто называют причиной свершения Февральской революции 1917 года. Доктор исторических наук, профессор Высшей школы экономики Олег Будницкий рассказал «Ленте.ру» о предпосылках и последствиях революции 1905-1907 годов.

«Весна русской жизни»

«Лента.ру»: Насколько серьезны и непреодолимы были противоречия между российской властью и активной частью общества в начале XX века?

Будницкий: Эти противоречия были очень сильны и перспективы их преодоления не просматривались. Конечно, к тому времени самодержавие было анахронизмом. Сами Романовы понимали, что рано или поздно ограничение абсолютной власти царя неизбежно.

Однако Николай II ни с кем не хотел делиться своими полномочиями. Еще в конце XIX века был очень показательный эпизод, когда император встречался с земскими деятелями, подавшими ему петицию о расширении своих прав. Выступая с ответной речью, государь по ошибке эти просьбы назвал «бессмысленными мечтаниями», хотя в тексте изначально была фраза про «беспочвенные мечтания». Эта нелепая оговорка оскорбила земцев и настроила против царя общественное мнение.

Николай II считал своим долгом сохранить свою власть в том виде, в котором ее получил от отца. В истории России часто случалось, что ее правители бесконечно откладывали проведение необходимых стране реформ и решались на них только тогда, когда дальнейшее затягивание становилось невозможным. Так было с отменой крепостного права, необходимость которого осознавал еще император Николай I, так стало полвека спустя и с идеей привлечения общественности к управлению страной.

Именно поэтому Николай II в декабре 1904 года отклонил весьма умеренный проект министра внутренних дел Святополк-Мирского, который предполагал включение в состав Государственного совета выборных представителей?

Да, император Николай II был очень упрямым человеком. Он искренне полагал, что не имеет права пойти навстречу общественным чаяниям, поскольку это может обрушить монархию.

Могло ли общественное разочарование от неудачи реформы Государственного совета стать отправной точкой будущей революции?

«Конвенционной» датой начала первой русской революции считается 9 января 1905 года. Но есть и другие мнения. Американский историк Ричард Пайпс полагает, что ее прологом стали студенческие волнения 1899 года, многие участники которых были либо отчислены, либо отданы в солдаты.

Некоторые историки утверждают (и, возможно, они правы), что отправной точкой революции стало убийство 15 июля 1904 года министра внутренних дел Вячеслава Плеве, совершенное эсером Егором Созоновым. Новый министр, князь Петр Святополк-Мирский, начал проводить либеральную политику, которую в обществе сразу назвали «весной русской жизни». При Святополк-Мирском не только стали разрабатываться проекты политических реформ, но и изменился сам тон общения власти с обществом. При формальном запрете было фактически разрешено проведение Земского съезда. Явочным порядком проводились многочисленные общественные собрания, которые проходили в форме банкетов (знаменитая «Банкетная кампания»).

Кто были их организаторами?

Это были представители либеральной общественности, земские деятели, публицисты, юристы, университетские преподаватели, которые полагали, что русское общество дозрело до участия в управлении Россией.

Но если возвращаться к истокам первой русской революции, то, по моему глубокому убеждению, важнейшим фактором, сделавшим революцию из возможности реальностью, стала война с Японией. Крайне неудачная война привела к быстрому падению авторитета власти, да к тому же — что было весьма немаловажно — к финансовым затруднениям.

«Революцию невозможно спланировать»

То есть определяющим был внешний фактор?

В значительной степени. Вообще, если мы посмотрим на историю России, то почти всегда внутренние потрясения были следствием внешних событий. Такой поворотной точкой чаще всего становилась война, причем война неудачная. Так было с отменой крепостного права и другими реформами Александра II, которые последовали после поражения в Крымской войне, так случилось и в 1904-1905 годах. Без драматических поражений армии и флота в войне с Японией вряд ли революционные события в России приобрели бы такой характер. Военные неудачи не только уронили авторитет власти, но и доказали ее неэффективность в той форме, в которой она на тот момент существовала.

Кстати, то же самое будет потом и с революцией 1917 года. Я убежден, что если бы не Первая мировая война, никакой новой революции не случилось бы.

Вообще, революцию невозможно спланировать. Она всегда начинается стихийно и непредвиденно, и лишь потом различные политики пытаются оседлать революционную волну. Всякие конспирологические теории, пытающиеся объяснить ее какими-то заговорами, абсолютно несостоятельны. Во Франции, например, в XIX веке жил известный революционер Луи Огюст Бланки, классик заговорщичества, который неоднократно пытался претворить свои теории в жизнь, но это всегда заканчивалось одним и тем же — тюрьмой.

И если снова вернуться к ситуации 1905 года, то без войны с Японией не было бы революции, которая привела к ограничению самодержавия и превращению Российской империи в конституционную монархию.

Вы считаете, что после издания знаменитого манифеста от 17 октября 1905 года Россия действительно стала конституционной монархией?

Безусловно, хотя формально в России не было конституции. Ее роль исполняли Основные законы Российской империи, но в новой, радикально измененной редакции от 23 апреля 1906 года. Конечно, в руках императора Николая II оставалась колоссальная власть, которая преобладала над законодательной. В его руках был контроль над правительством, армией и внешней политикой. При всех радикальных отличиях полномочия императора в чем-то сходны с нынешними прерогативами президента Российской Федерации. Но, например, утверждение бюджета было невозможным без прохождения через Государственную Думу.

Кстати, кого представляли ее первые депутаты?

Одним из парадоксов политической жизни России того времени было то, что первоначально избирательный закон был составлен таким образом, чтобы крестьяне, которых власть считала опорой самодержавия, имели преимущество. Но в результате русское крестьянство почти повсеместно проголосовало за представителей либеральной интеллигенции. В первой Думе тон задавала Конституционно-демократическая партия (сокращенно — кадеты, официальное название — «Партия народной свободы»), которую часто называли «профессорской партией».

А кадеты разве были либералами? У них ведь была вполне радикальная программа.

По российским понятиям они были левыми либералами, а по европейским политическим стандартам — конечно, радикалами. Чем они нравились крестьянам? Тем, что выступали за принудительное отчуждение помещичьей земли, хотя и за выкуп. Разумеется, кадеты не были революционерами (хотя не прочь были воспользоваться результатами деятельности революционеров), они не стремились к потрясениям. Это тоже привлекало крестьян, это была альтернатива насилию, от которого начала уставать страна.

Государственный террор и революционный терроризм

Давайте теперь поговорим о тех, кто к таким потрясениям стремился. Почему в годы первой русской революции Россию охватил такой масштабный и ожесточенный всплеск революционного терроризма?

Терроризм в России возник еще при Александре II. И революционное движение тоже родилось еще до массовых протестных настроений в обществе. Попытки первых революционеров-народников поднять на борьбу с существующим строем крестьянство потерпели крах, потому что и власть смогла эффективно им противодействовать, да и крестьяне были явно не готовы к этому. И русские революционеры, стремившиеся найти наиболее эффективные способы борьбы с режимом, нашли их в терроризме.

Терроризм был действительно эффективным методом, поскольку пользовался если не поддержкой, то сочувствием определенной части общества. Иногда он приводил к ужесточению режима, как, например, после покушения Александра Соловьева на Александра II 2 апреля 1879 года, но бывало и так, что после терактов власть шла на некоторую либерализацию. Так было после взрыва в Зимнем дворце, осуществленного Степаном Халтуриным 5 февраля 1880 года, после которого была введена так называемая «бархатная» диктатура Михаила Лорис-Меликова, сочетавшая борьбу с революционерами и послабления обществу, попытки опереться на него.

Да и само устройство российской власти, ее самодержавный характер в некотором смысле провоцировали террористов. Революционеры искренне полагали, что если император всесилен и всевластен, то его устранение сможет решить главные проблемы страны. И хотя после убийства Александра II «Народная воля» была разгромлена, в начале XX века революционный терроризм в России пережил второе рождение.

Когда именно?

Все началось с убийства в феврале 1901 года бывшим студентом Петром Карповичем, исключенным из университета во время волнений 1899 года, министра народного просвещения Николая Боголепова. Затем возникла боевая организация социалистов-революционеров. В апреле 1902 года активный ее участник Степан Балмашев застрелил министра внутренних дел Дмитрия Сипягина прямо в здании Мариинского дворца, где заседали Государственный совет и Кабинет министров Российской империи. И, наконец, 15 июля 1904 года был убит преемник Сипягина — Плеве, о чем мы уже говорили.

А в 1905-1906 годах, когда революция вышла на улицы, терроризм в России принял массовый характер. Часто под актами революционного террора маскировались обычные преступления, совершаемые уголовниками. В это время объектами террора стали не только высокопоставленные лица, но и рядовые чиновники, полицейские, военные. За два года революции от рук террористов погибли свыше 9 тысяч человек, а за период с 1901 по 1911 год — около 17 тысяч. Революционный терроризм стал неотъемлемым атрибутом политической жизни страны.

А государственные репрессии по масштабам могут с ним сравниться?

Жертв революционного терроризма было существенно больше, чем жертв военно-полевой юстиции, которая просуществовала не так долго. Важно было другое. За весь XIX век в России было всего 79 казней, а только при Столыпине было вынесено более двух с половиной тысяч смертных приговоров (не все были приведены в исполнение). Кроме того, раньше в стране было немыслимым существование в мирное время военно-полевых судов с их упрощенной системой судопроизводства. Конечно, в результате такие репрессии размывали основы государства. И Столыпина об этом предупреждали.

Да, существует мнение, что государственное насилие, проявленное Столыпиным в борьбе с революционерами и террористами, ожесточило общество и психологически подготовило почву для большевистского террора.

Свою роль в последующих событиях это, конечно, сыграло. Но решающим фактором здесь стала Первая мировая война, которая резко обесценила человеческую жизнь.

«Били всех, кто был похож на студента, либерала или еврея»

Какие слои общества стали движущими силами первой русской революции?

Все в той или иной мере внесли свой вклад. Было массовое крестьянское и рабочее движение. Кстати, пролетарии не всегда были революционно настроены, обычно в первую очередь они требовали улучшения своего положения. Но возглавила революцию все-таки интеллигенция. Причем в 1905 году до издания манифеста от 17 октября наибольшую активность проявляли не какие-то радикалы, а леволиберальные интеллигенты.

После 17 октября 1905 года интеллигенция не отошла от революции?

Интеллигенция раскололась. Правые либералы вроде будущего лидера партии октябристов Александра Гучкова действительно считали, что революция достигла своих целей и теперь наступило время сотрудничества с властью. Левые либералы вроде Павла Милюкова полагали, что противостояние еще не закончено, поэтому власть надо додавить до конца. Они, кстати, отказались входить в новое правительство, которое начал формировать Витте. А крайние радикалы перешли к вооруженным методам борьбы. Именно они организовали декабрьское восстание в Москве, которое Плеханов потом по сути назвал авантюрой.

Но после манифеста 17 октября 1905 года проявили себя и другие слои общества, которые вовсе не желали либеральных реформ и ограничения самодержавия.

Черносотенцы?

В том числе и они. В России тогда было много искренних монархистов, которые после 17 октября тоже проявили себя. Начались столкновения и погромы. Были моменты, когда стало небезопасно выходить на улицу в очках, поскольку черносотенцы били всех, кто внешне был похож на студента, либерала или еврея. В Твери, например, 17 октября разъяренная толпа разгромила здание городской Земской управы, находящиеся внутри земские деятели были жестоко избиты, некоторые из них впоследствии от полученных травм и увечий скончались.

«Русский паровоз встал на европейские рельсы»

Почему же в итоге первая русская революция потерпела поражение?

Я с этим утверждением категорически не согласен. Прежде чем говорить о результатах революции, нужно сформулировать ее цели. С точки зрения левых радикалов (анархистов, большевиков, эсеров) она действительно потерпела поражение. Россия осталась монархией, хотя и ограниченной, аграрный вопрос не был решен радикальным образом. Но на самом деле страна сделала колоссальный шаг вперед. Россия после первой русской революции стала совершенно другой. В 1903 году, например, в ней невозможно было представить существование Государственной Думы, где заседала бы фракция социал-демократов.

Извлекла ли власть какие-либо уроки из этой революции, которая фактически стала репетицией событий 1917 года?

Понятие «репетиция» я бы убрал из научного и общественного оборота. Это концепция Ленина, которая, на мой взгляд, ошибочна. Да, главные противоречия и проблемы русской жизни так и не были решены. Самым главным из них был, конечно, аграрный вопрос. Попытка Столыпина с ним справиться потерпела неудачу, для этого стране действительно требовалось как минимум двадцать лет спокойного развития.

Но самое главное другое. Россия после первой русской революции двинулась в правильном направлении. Если говорить образно, огромный русский паровоз встал на европейские рельсы и, хотя медленно и со скрипом, покатился по ним. Идеализировать ту Россию я бы не стал, но, опять же, если бы не Первая мировая война, у страны был реальный шанс пойти по пути постепенной экономической и политической модернизации.

Без революционных катаклизмов?

Революция — кровавое и страшное дело. Она происходит тогда, когда власть безнадежно запаздывает с давно назревшими преобразованиями. Как точно заметил американский советолог Ричард Пайпс, в 1905 году реформы в России были даны под дулом револьвера. А в таком случае они зачастую проводятся непродуманно, непоследовательно, спешно и поэтому не всегда приводят к тому результату, которого хотелось бы достичь.