Переход ситуации в Донбассе из стадии шаткого перемирия к активным, но еще не переросшим в полномасштабные военным действиям вновь крайне остро поставил вопрос о механизмах, которые смогут эффективно обеспечить долгое и полное прекращение огня. Один из таковых — миротворческая миссия ООН, на чем Киев уже настаивает при помощи законодательных инструментов, введя закон о допуске иностранных военных на свою территорию. Понятно, что миротворцы смогут появиться на Украине только после того, как стороны хотя бы частично согласуют условия устойчивого прекращения огня. «Лента.ру» анализирует перспективы миротворческих инициатив.
Ход исполнения вторых минских соглашений наглядно показал, что специальная мониторинговая миссия (СММ) ОБСЕ, созданная для контроля за прекращением огня и отводом тяжелых вооружений из демилитаризованной зоны, со своей задачей справилась лишь отчасти. Мониторинг все эти месяцы осуществлялся на сравнительно неплохом уровне — наблюдатели исправно фиксировали всплески насилия на юго-востоке Украины, и претензий к ним быть не может. Но и ожидать от СММ большего нельзя: институт наблюдателей — это сугубо гражданская организация, полностью лишенная военных компонентов.
Между тем, как показывает мировой опыт, для установления устойчивого режима прекращения огня в зоне конфликта необходимо разделение противоборствующих сторон, а не только отвод тяжелых вооружений. В нейтральной зоне необходим контингент миротворцев. Как правило, это подразделения ООН, хотя в Африке были прецеденты миротворческих миссий континентальных союзов.
Киев давно и последовательно продвигает идею ввода миротворцев ООН в зону конфликта в Донбассе (параллельно украинская дипломатия ставила вопрос о возможности некой «полицейской миссии ЕС» в зоне конфликта, но не получила поддержки Брюсселя). Еще 18 февраля 2015 года Совет национальной безопасности и обороны (СНБО) Украины по предложению президента Петра Порошенко одобрил обращение к ООН и Евросоюзу о развертывании на территории Украины миссий по поддержанию мира и безопасности. Спустя две недели украинский лидер направил в Верховную Раду законопроект об обращении парламента к генеральному секретарю и Совету Безопасности ООН о направлении на Украину миротворцев. А несколько дней назад, 4 июня, Верховная Рада одобрила поправки в законе «О порядке допуска и условиях пребывания подразделений вооруженных сил других государств на территорию Украины».
В 3-ю статью документа было добавлено положение, согласно которому целью пребывания иностранных вооруженных сил на Украине может быть «предоставление Украине, по ее просьбе, помощи в виде проведения на ее территории международной операции по поддержке мира и безопасности на основании решения ООН или ЕС». Также в закон добавили запрет на участие в таких операциях вооруженных сил государств, «которые развязывают против Украины вооруженную агрессию». Тем самым Киев, считающий Россию стороной конфликта, хочет исключить Москву из любых миротворческих операций на Донбассе как напрямую, так и через формат ОДКБ.
Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун и президент Украины Петр Порошенко, май 2015 года
Фото: Глеб Гаранич / Reuters
Параллельно украинская дипломатия предприняла ряд шагов на официальном уровне: Киев попытался напрямую вовлечь в орбиту собственных интересов генерального секретаря ООН Пан Ги Муна и его заместителей. Поскольку по уставу организации ее генсек может выступить с инициативой обсуждения в Совете Безопасности миротворческой операции как единственного способа прекращения огня в зоне конфликта, глава внешнеполитического ведомства Украины Павел Климкин и президент страны Петр Порошенко стараются постоянно быть на связи с офисом генерального секретаря и его сотрудниками. Также Киев пытается как можно чаще принимать высокопоставленных сотрудников ООН.
Нельзя сказать, что эта тактика не дает результатов. 5 июня Порошенко уже анонсировал открытие в стране офиса поддержки ООН для изучения возможности отправки миротворцев в Донбасс. Киев наверняка воспользуется и тем, что Литва как непостоянный член Совета Безопасности полностью поддерживает все инициативы Украины. Именно по запросу литовского представителя 5 июня прошло внеочередное заседание СБ ООН по Украине.
Без блокады
Принято считать, что ДНР и ЛНР категорически против миротворческой миссии ООН. Однако это не соответствует действительности. Еще в конце мая 2014 года глава Луганской народной республики Валерий Болотов призывал ввести на восток Украины миротворческие силы.
«Мы надеемся, что ввод миротворцев состоится раньше, чем произойдет гуманитарная катастрофа», — заявил тогда глава ЛНР.
Позднее, осенью 2014 года, об этом же говорили и в ДНР. В обращении от 25 октября 2014 прозвучало следующее: «Мы требуем созвать экстренное заседание СБ ООН и рассмотреть на нем вопрос вмешательства миротворческого контингента с участием представителей России для контроля над выполнением достигнутых ранее договоренностей и разрешением гуманитарной и социальной ситуации».
Члены специальной мониторинговой миссии ОБСЕ на Украине, февраль 2015 года
Фото: Глеб Гаранич / Reuters
Участие Российской Федерации в любом из форматов миротворческих контингентов маловероятно, и в народных республиках это хорошо понимают. Поэтому время от времени ведется вялотекущая дискуссия, тезисы которой сводятся к двум простым посылам: миротворческие силы (МС) не могут включать в себя воинские подразделения из стран НАТО, а миротворцы не имеют права брать под контроль границу между РФ и ЛНР/ДНР. Помимо этого, условием согласия самопровозглашенных республик на введение миротворцев, вероятнее всего, станет полное или частичное снятие экономической блокады со стороны Украины.
Россия долгое время на уровне внешнеполитического ведомства не воспринимала идею ввода МС ООН в Донбасс в качестве рациональной, считая, что это противоречит минскому формату. Единственное, на чем настаивала Москва, — это на расширении численного состава и полномочий мониторинговой миссии ОБСЕ. Эту позицию трудно оспорить — международная практика показывает, что начиная с распада Югославии и серии вооруженных конфликтов в бывшей СФРЮ ОБСЕ так или иначе участвовала в миротворческих миссиях ООН. Однако, насколько можно судить по публичным заявлениям, позиция России также корректируется.
16 марта министр иностранных дел России Сергей Лавров уже отмечал, что Москва готова участвовать в обсуждении идеи о направлении миротворческой миссии в Донбасс, если заинтересованность в этом проявят стороны конфликта . Сейчас МИД России старается не комментировать возможность ввода МС в Донбасс и в тоже время не выдвигает никаких новых предложений по поддержанию режима прекращения огня в зоне конфликта.
Осторожность Москвы объясняется просто: в Кремле явно не хотят использовать свое право вето в СБ ООН при рассмотрении резолюции о введении МС в Донбасс. Да и эскалация конфликта на юго-востоке Украины, особенно на фоне проблем с Приднестровьем и фактической блокадой российских военных там, сейчас Москве вовсе не нужна.
Параметры миссии
Понять формат вероятной миротворческой миссии ООН на Украине можно уже сейчас.
Вырисовываются две вероятные конфигурации. Выбор может быть сделан между «полицейской миссией» с подключением ЕС (ближайший аналог — миссия ООН по делам временной администрации в Косово, UNMIK) и миссией по «разъединению и поддержанию мира» (аналог — миссия ООН в Южном Судане, UNMISS).
Миссия ООН в Косово, май 1999 года
Фото: Nikolas Giakoumidis / AP
Вопросами финансирования миротворцев занимается так называемый «пятый комитет ООН» по административным и бюджетным вопросам. После определения бюджета миротворческой операции вопрос будет передан для проработки с военной точки зрения в военно-штабной комитет СБ ООН. В настоящее время костяк миротворческих сил составляют воинские контингенты из стран Южной Азии: Индии, Пакистана, Бангладеш (их использовать выгоднее всего), но штабной комитет может рассмотреть заявки и других стран.
Последний пункт очень важен для российской дипломатии — если переговоры пойдут так, что российских военных исключат из миротворческого процесса, Москве уже сейчас логично было бы провести переговоры с Минском и Астаной о возможном присоединении воинских подразделений из этих стран к МС ООН.
В пользу участия воинских контингентов из Белоруссии и Казахстана в гипотетической миротворческой операции в Донбассе можно привести множество аргументов: высокая степень доверия обеих сторон конфликта, отсутствие языкового барьера с населением (что крайне важно в горячих точках), идентичная военная техника. Да и Минск уже не раз намекал на возможность отправки белорусских миротворцев на юго-восток Украины. Астана никаких заявлений не делала, но явно к этому готова (в составе ВС республики есть отдельные миротворческие контингенты с соответствующим опытом).
Бойцы Вооруженных сил Украины, июнь 2015 года
Фото: Reuters
Однако никакого урегулирования и ввода международных миротворцев не получится, пока у обеих сторон есть требования, о которых они предпочитают лишний раз не упоминать.
В частности, в позиции Киева по этому вопросу очень много политического лукавства. На деле нынешние украинские власти настаивают на том, чтобы миротворцы взяли под контроль границу между Россией и самопровозглашенными республиками — об этом еще в феврале 2014-го открыто заявил глава СНБО Украины Александр Турчинов. Очевидно, что такой формат совершенно не вписывается в конфигурацию Москвы, Донецка и Луганска, которые ведут свою игру: введение миротворцев на линию разграничения будет означать фактическое признание государственного статуса ДНР/ЛНР.
Без соответствующей политической воли эти противоречия решить невозможно — они носят принципиальный характер. Наверное, по этой причине в Москве аккуратно присматриваются к компромиссам, и Владимир Путин даже акцентировал в интервью итальянской газете Corriere della Sera внимание аудитории на том, что одна важная уступка со стороны ополчения уже имеется: Донецк и Луганск готовы рассматривать себя — с рядом оговорок — в составе Украины.