8 июля в Уфе открываются саммиты сразу двух объединений, на которые в последнее время делает ставку Москва, — БРИКС и Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Одновременное проведение двух этих форумов неслучайно, хотя представители обеих организаций поспешили уточнить, что их повестка дня в Уфе совершенно разная.
В условиях стремительно формирующегося «холодного мира», ставшего ответом стран Запада на действия российского руководства в связи украинским кризисом, Россия активизировала работу со своими друзьями и партнерами. В Уфе Москва намерена продемонстрировать: у нас есть важные и влиятельные союзники. Но демонстрация единства этих союзников — дело крайне трудоемкое.
Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) возникла в 2001 году, объединив Китай, Россию, Казахстан, Киргизию, Таджикистан и Узбекистан. БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР) поначалу и вовсе не являлась единым блоком. «Отец-основатель» БРИК — аналитик банка «Голдман Сакс» Джим О’Нил просто перечислил государства с самой быстро развивающейся экономикой. По мере разворачивания мирового экономического кризиса эти страны решили постепенно формализовать свое взаимодействие и после присоединения к ним ЮАР получился БРИКС.
Различия между ШОС и БРИКС заметны и весьма существенны. Шанхайская организация сотрудничества — структура больше политическая, нежели экономическая, ориентированная на развитие многопрофильного сотрудничества в своем регионе. БРИКС объединяет страны разных континентов, заинтересованные прежде всего в экономической интеграции. Совпадение по месту и времени саммитов ШОС и БРИКС — очевидная попытка сблизить два блока без формального объединения.
Банк развития БРИКС рассматривается как общая валютная «копилка» по спасению экономик членов сообщества в условиях кризиса. «Копилку» откроют, если дефицит госбюджета в одной из странах БРИКС превысит определенный порог. Общий объем уставного капитала Резервного банка БРИКС в размере 100 миллиардов долларов (из них соответственно 41 и 18 миллиардов долларов предоставят Китай и Россия) позволит финансировать перспективные проекты. От МВФ участникам БРИКС ждать помощи сейчас не приходится — основные его усилия сосредоточены на спасении валют развитых стран, а Россия к тому же еще и оказалась под санкциями Запада.
Кому давать помощь в БРИКС, решит Постоянный комитет организации, чей состав и определят на саммите в Уфе. Штаб-квартира Резервного банка БРИКС разместится в Шанхае, а его председателем станет представитель Индии.
К открытой конфронтации с существующей в мире финансовой системой БРИКС, конечно, не стремится. У финансовых инструментов БРИКС другая задача — ускорить заблокированную американскими конгрессменами реформу МВФ. Если реформировать МВФ удастся, вместе с членством в «Большой двадцатке» страны БРИКС обретут мощный инструмент влияния на мировую экономику.
В Уфе, по всей видимости, будут приняты Стратегия развития ШОС и «Стратегия экономического партнерства до 2020 года» БРИКС. Оба документа предложены Россией. Они нацелены на стимулирование сотрудничества в сфере инновационной экономики и активизацию расчетов в национальных валютах. Расширение экономического сотрудничества в обеих организациях означает выход за их рамки, поскольку все страны БРИКС (две из которых входят в ШОС, а еще одна подала заявку на вступление) являются локомотивами регионального развития. Совокупный ВВП государств ШОС превысил сегодня 12 триллионов долларов (для сравнения: в США объем ВВП — 17 триллионов, а в Евросоюзе — 18 триллионов долларов). В азиатской части Евразии, немалая часть которой находится в сфере влияния ШОС, расположено 70 процентов энергетических ресурсов мира. Член БРИКС Бразилия остается главными «легкими планеты» ввиду огромных размеров амазонской сельвы.
Но два обстоятельства препятствуют формированию единых структур стран БРИКС и ШОС, в перспективе способных конкурировать с экономиками США или хотя бы Евросоюза. У многих из БРИКС и ШОС торгово-экономические отношения с США и Европой остаются куда более значимыми. Российско-индийская торговля переживает застой. Объемы двусторонней торговли России и Китая явно не соответствуют уровню политического сотрудничества. Одна густонаселенная китайская провинция Сычуань в состоянии успешно потребить всю экспортную продукцию ряда крупных российских регионов.
Китай и Индия крайне заинтересованы в получении западных технологий и не всегда готовы рисковать этим ради сотрудничества внутри БРИКС. Китай и Россия серьезно соперничают за влияние в Латинской Америке, интересы Бразилии, Китая и ЮАР на африканском континенте часто противоречат друг другу. Индия обеспокоена ростом торгового баланса в пользу Китая и тем, что партнер по БРИКС вытесняет ее с традиционных региональных рынков сбыта в Юго-Восточной и Центральной Азии. Но публично признаваться в этом, конечно, никто не будет.
Попыткам сделать ШОС и БРИКС реальным противовесом западным структурам продолжат мешать США, активизировавшие общение с Индией. Показательно также, что президент Бразилии Дилма Русеф, долго находившаяся в жесткой конфронтации с США, в условиях мощного экономического кризиса и рекордного падения популярности правительства страны отправилась в Вашингтон мириться. И сделала она это накануне поездки в Уфу.
По всей видимости, на саммите БРИКС в Уфе затронут вопрос возможности реформирования ООН. На прошлом саммите индийский премьер Наредра Моди объявил приоритетом именно эту реформу, не уделив такого же внимания реформированию МВФ. Все в БРИКС подчеркивают главенствующую роль ООН в разрешении международных кризисов и согласны с необходимостью расширения состава Совета Безопасности ООН. Однако дьявол кроется в деталях, — на постоянное место в Совбезе претендуют и Бразилия, и Индия. Россия в принципе готова поддержать обе кандидатуры, но Китай предпочел бы остаться единственным представителем Азии в СБ ООН.
В Уфе Россия также наверняка попробует вернуться к задаче укрепления управленческой структуры БРИКС, но придется уговаривать Индию, которая уже заблокировала российский проект создания парламентской ассамблеи БРИКС как «излишнюю формализацию».
На саммитах как БРИКС, так и ШОС наверняка обсудят многие ключевые вопросы современных международных отношений. Но конкретных совместных действий по утверждению новой мировой многополярности ожидать пока не приходится. Партнеры России предпочитают соблюдать нейтралитет в чувствительном для Москвы «украинском вопросе» и не позволят резко политизировать оба саммита.
Идея вступления Ирана в ШОС вряд ли реализуется на уфимском саммите. Устав ШОС запрещает принимать в организацию страны, на которые наложено эмбарго ООН. Несмотря на наметившийся прогресс в переговорах иранских властей и международной «шестерки» по ядерной программе Тегерана, ООН просто не успеет снять санкции к саммиту в Уфе. Куда вероятнее вступление в ряды ШОС Индии и Пакистана.
Несмотря на бурный рост экономических связей между ШОС и членом НАТО Турцией, вступление последней в организацию маловероятно: она слишком часто занимает позиции, не совпадающие с взглядами членов ШОС. Камнем преткновения в отношениях Турции и ШОС также остается разное понимание внутреннего конфликта в Сирии.
Для России расширение ШОС важно как свидетельство роста альтернативного Западу полюса мировой политики. Китаю же надо решить, способствует ли росту его регионального влияния снижение остроты территориальных споров с Индией. Похоже, что расширение ШОС все же предопределено. Косвенно об этом свидетельствуют планы создания совместной китайско-российско-индийской орбитальной станции.
В целом саммиты ШОС и БРИКС в Уфе не приведут к возобновлению блокового противостояния между «объединенным Западом» и странами БРИКС и ШОС. Этот конфликт не нужен сейчас никому. А вот определенная активизация мировой экономической конкуренции и расширение масштабов политической риторики, возможно, станут главным итогом встреч лидеров стран ШОС и БРИКС в Уфе.