В Москве еще показывают «Любовь» Гаспара Ноэ — самый скандальный фильм года, которому Минкульт отказал в полноценном прокате, сославшись на порнографию. Работающий во Франции аргентинский режиссер Гаспар Ноэ рассказал «Ленте.ру» в эксклюзивном интервью, что он думает о запрете и зачем его картине нужны откровенные постельные сцены. Это интервью мы включили в число лучших публикаций 2015 года. Другие лучшие материалы можно посмотреть пройдя по этой ссылке.
«Лента.ру»: Какими были ваши первые мысли, когда узнали о запрете проката «Любви» в России?
Гаспар Ноэ: Рассмеялся. Хотя, честно говоря, я бы очень хотел, чтобы мой милый, трогательный фильм крутили в стране, искусством и историей которой я так восхищаюсь.
Что, на ваш взгляд, на самом деле напугало цензоров?
Думаю, некоторых зрителей фильма могло смутить, что персонажи живут на экране куда более интересной и чувственной жизнью, чем они сами. А неспособность переживать подобные ситуации может провоцировать зависть — особенно у мужчин в возрасте. То, что радует одних, другим может причинить боль. Может быть, если бы мой герой был русским студентом парижской киношколы, а не американцем, реакция цензуры была бы более логичной и позитивной? Мне кажется издевкой, что такой жестокий фильм, как «Необратимость», никаких проблем не встретил, а эту сентиментальную историю любви запретили. И это при том, что в интернете на каждом шагу встречаются куда более жесткие и откровенные изображения секса.
Давайте поговорим о самом фильме. Насколько слова главного героя Мерфи о желании снять по-настоящему сентиментальное кино о сексе передают ваши намерения относительно «Любви»?
Я хотел снять кино о настоящей страсти. Разве возможен честный фильм на эту тему без постельных сцен? Именно из-за телесной, тактильной стороны любви страсть вызывает у нас такую зависимость.
Вы как-то говорили, что «Любовь» вдохновлена вашими собственными переживаниями в 20-летнем возрасте, историями ваших друзей и коллег. Это и правда так?
Да, в моей жизни хватало ситуаций, которые были во многом похожи на те, что случаются в фильме. Но я никогда не оказывался с женщиной, которую не любил, и от меня никто не забеременел. В отличие от Мерфи, я всегда был очень осторожен и избегал несчастных случаев, которые бывают в любви.
Были ли у вас с основными актерами какие-то границы допустимого? Что-то, что бы они не стали делать на камеру ни в коем случае?
Нет, никаких пределов с актерами у нас не было, мы обо всем заранее договорились. Я хотел, чтобы они сами были довольны и горды каждой сценой. Карл Глусман, Аоми Муйок, Клара Кристин — они все очень умные, хорошие ребята. Они прекрасно понимали, в каком кино снимаются, и верили в «Любовь». Мне не пришлось их заставлять.
«Любовь», в отличие от многих традиционных лав-стори, которые подчеркивают пару уникальных качеств своих героев и до конца за эти качества держатся, не скрывает банальности своих персонажей — особенно Мерфи.
Любовь, или по крайней мере, сексуальное желание — потребность, заложенная в нас генетически. Люди нуждаются в воспроизводстве — как и любые другие животные. Но, конечно, люди куда более романтичны — наш мозг позволяет нам представлять будущее, даже говорить о нем. И даже самые банальные из людей иногда влюбляются. А это небезопасно. Любовь — эмоциональное поле боя, на котором мы испытываем как сильнейшие радости, так и самую жестокую боль.
Что стояло за решением снять фильм в 3D?
Как и большинство детей, я люблю пробовать новые игрушки. В качественной проекции 3D делает кадры более интимными, более живыми.
«Любовь» пронизана иронией и самоиронией — хотя вы транслируете горечь потерянной любви, то и дело высмеиваете Мерфи. Так все-таки он персонаж комический или трагический?
Он мне как младший брат — с тем же генетическим кодом и схожими вкусами в кино. Мне понятно и близко все, что он делает, даже хотя иногда он поступает глупо — как и многие, особенно, когда пьет или что-то употребляет. Конечно, он не герой, но и антигероем его не назвать. Мерфи — просто еще один прекрасный неудачник, считающий себя прирожденным победителем.
При этом Электра то и дело говорит: Мерфи не понимает, что на самом деле значит любовь.
Люди в массе своей эгоистичны. А у эгоистичности нет гендерной принадлежности. Мерфи тоже эгоист, хотя и не худший из всех. В другой сцене, которую я потом вырезал по соображениям ритма, Электра также говорит: «Влюбленность может оказаться иллюзией, но любовь — никогда».
Ваши фильмы показывают разные стороны современной человеческой жизни — и бесконечную подспудную войну между современностью обстоятельств, в которых мы живем, и нашей первобытной, архаичной природой. Насколько эта тема важна для вас? Есть ли у нас шанс когда-нибудь разрешить это противоречие?
Я каждый день ощущаю свою первобытную природу. Да, я научился пользоваться компьютером и мобильным телефоном, но так ли далеко ушел от шимпанзе? (смеется) Я люблю шимпанзе. Правда, спать бы с ними не стал — слишком волосатые и дикие. Помните «Космическую одиссею» Кубрика? В ней и шимпанзе, и астронавты следуют одним и тем же потребностям и силам. Только IQ разный.
«Любовь» в основном показывает мужскую сторону романтического опыта. В кадре есть только мужские оргазмы, но нет женских, и история любви показана глазами и воспоминаниями Мерфи. Возможно ли вообще честно показать на экране женское сексуальное желание и любовь женщины? Вы бы хотели снять такой фильм?
Женский оргазм почти всегда несколько менее живописен, чем мужской. Но мне кажется, что женщинам мое кино тоже приносит много радости. И да, я был бы не против однажды снять фильм с точки зрения девушки. В конце концов, мужчины и женщины невероятно похожи — вот только у женщин по-прежнему меньше прав, чем у нас.
До 26 октября «Любовь» можно увидеть в кинотеатре «Пионер» в рамках фестиваля «Наконец-то в кино»