Запрещенная в России группировка «Исламское государство» взяла на себя ответственность за произошедшие 13 ноября в Париже теракты. Организация пообещала продолжать подобные атаки до тех пор, пока Франция не откажется от бомбардировок в Сирии. На вопросы о том, можно ли победить «Исламское государство», к чему может привести вовлечение России в вооруженный конфликт на Ближнем Востоке и есть ли приемлемый выход из нынешнего кризиса, попытались ответить эксперты-востоковеды.
В дискуссии, организованной Сахаровским центром и Фондом Егора Гайдара, приняли участие председатель программы «Религия, общество и безопасность» в Московском Центре Карнеги Алексей Малашенко, руководитель Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН Василий Кузнецов и профессор кафедры современного Востока факультета истории, политологии и права РГГУ Григорий Косач. Модерировал дискуссию политолог, международный обозреватель Аркадий Дубнов.
Василий Кузнецов:
Вовлечение России в войну в Сирии пока не изменило ситуацию на Ближнем Востоке. Основной угрозой региональной безопасности по-прежнему остается распространение сирийского конфликта на сопредельные страны — Ирак (это уже случилось), Турцию, Иорданию, Израиль и в меньшей степени на Ливан. Как и раньше, существует опасность расшатывания относительно стабильных государств — Саудовской Аравии, Египта и Алжира. Поэтому участие России в конфликте пока не усугубило общее положение дел на Ближнем Востоке, но и не улучшило его — как было там все плохо, так и осталось.
Причины российского вмешательства очевидны: это и попытка повысить свою роль на мировой арене, заставив с собой считаться, и боевое испытание нашего оружия, и стремление отвлечь население нашей страны от других проблем. Но сирийская кампания требует от нашей страны привлечения серьезных ресурсов, которых в долгосрочной перспективе может и не хватить. При этом у России появились существенные репутационные потери в Сирии — никто из местных не любит государство, сбрасывающее бомбы на территорию их страны.
Алексей Малашенко:
Давайте окинем взглядом весь регион — ситуация в нем совершенно безвыходная. Того Ближнего Востока, каким он был еще несколько лет назад, уже нет и, по-видимому, никогда не будет. События, разворачивающиеся там сейчас, по масштабу и ожесточенности способны затмить даже арабо-израильский конфликт. Надо учитывать, что на Ближнем Востоке давно сложился подлинно многополярный мир, где разные центры силы то враждуют между собой, то взаимодействуют. Очень трудно предсказать не только дальнейшие сценарии развития ситуации, но и возможное поведение многочисленных конкретных участников.
В краткосрочном плане сейчас Кремль явно в выигрыше — он продемонстрировал всему миру военную мощь и готовность защищать свои интересы не только в Абхазии или на Украине, но и в глобальном масштабе. Но что будет в долгосрочной перспективе? Дальнейшее развитие событий предполагает два варианта. В первом случае Башар Асад каким-то образом разгромит оппозицию, сохранит свою власть и проведет выборы, которые обязательно выиграет. Но нынешние проблемы Сирии никуда не денутся, а ситуация останется патовой.
При другом сценарии Асад согласится на переговоры с оппозицией, а потом мирно передаст ей власть. В таком случае Россия потеряет в Сирии все, включая заправочный пункт в Тартусе, который многие почему-то называют военным портом. Поэтому нашим руководителям надо смотреть вперед — как бы все замечательно сейчас для них там ни складывалось, в будущем ситуация неизбежно зайдет в тупик.
Григорий Косач:
Ближневосточные государства очень неустойчивы, поскольку почти все они были искусственно созданы европейцами в колониальную эпоху. Их нынешние границы во многом восходят к соглашению Сайкса — Пико 1916 года, когда Британия и Франция при содействии России произвольно разделили свои сферы влияния на Ближнем Востоке.
То, что сегодня мы наблюдаем в регионе (в том числе действия России в Сирии), — это во многом отчаянная борьба за сохранение в неизменном виде договоренностей, достигнутых почти 100 лет назад колониальными державами. Никто всерьез не желает допустить полного распада Ирака или Сирии, поскольку это может вызвать эффект домино и обрушить всю политическую конструкцию Ближнего Востока. Можно, например, не любить современную Саудовскую Аравию, тоже созданную искусственно, но ее распад и превращение этой территории в «черную дыру» представляет более серьезную опасность, чем даже нынешняя политика Эр-Рияда.
Василий Кузнецов:
Не думаю, что следует ожидать прямого военного столкновения России и США в Сирии — у обеих сторон достаточно здравого смысла, чтобы не допустить этого. Если между нашими странами и возможна война, то только информационная.
Алексей Малашенко:
Все разговоры о вероятности третьей мировой войны — не более чем игра, выгодная почти всем, но более всего Кремлю. Поэтому всерьез об этом сценарии говорить бессмысленно.
Григорий Косач:
Как бы ни были плохи отношения Саудовской Аравии и Израиля с Ираном, никакое сближение между Тель-Авивом и Эр-Риядом невозможно. Стабильность политического режима Саудовской Аравии основывается на союзе правящей королевской семьи с кланом потомков Мухаммада ибн Абдуль-Ваххаба, основателя салафитского движения. «Семейство шейха» просто не поймет, если саудиты пойдут на союз с Израилем. Поэтому Саудовская Аравия будет последним арабским государством, которое когда-нибудь помирится с Израилем, если это вообще возможно.
Алексей Малашенко:
Такой союз невозможен хотя бы в силу психологических причин. Никто на Ближнем Востоке не забыл, что египетского президента Анвара Садата в 1981 году убили именно из-за заключения с Израилем Кэмп-Дэвидских соглашений. Если король Саудовской Аравии даже просто попытается начать какие-либо переговоры с Тель-Авивом, это взорвет страну.
Василий Кузнецов:
Разумеется, гибель российского самолета в небе над Египтом (видимо, это все-таки был теракт) очень больно ударила по позициям руководства этой страны и лично президента ас-Сиси. Что касается конфликта в Сирии, то Египет сейчас оказался в очень сложной ситуации: в силу разных причин он должен поддерживать Асада и солидаризироваться с Россией, но этому мешает сильная финансовая зависимость страны от Саудовской Аравии.
Григорий Косач:
Дело не только в Саудовской Аравии. Египет продолжает считать Асада законным президентом Сирии, но у него очень плохие отношения с главным союзником Асада — Ираном.
Алексей Малашенко:
Проблема Курдистана станет одной из главных проблем XXI века, вне зависимости от того, как будет развиваться ситуация в Сирии и что случится с «Исламским государством» (халифатом). Если тенденция консолидации всех курдов (турецких, иракских, иранских и сирийских) будет нарастать, то никому мало не покажется. Здесь мы имеем дело с положением, в котором все правы, — Турция, Ирак, Иран и Сирия имеют право отстаивать незыблемость своих границ, а курды действительно на сегодняшний день являются самым многочисленным народом, не имеющим своей государственности, что совершенно несправедливо.
Но если курды добьются своей главной цели, это обрушит весь Ближний Восток. Поэтому все пытаются использовать их в своих интересах — сейчас это делают американцы, раньше этим успешнее занимались мы. В этом трагедия курдского народа, который постепенно объединяется вокруг идеи Большого Курдистана. На возможность приемлемого решения этой проблемы я смотрю с большим пессимизмом.
Григорий Косач:
Я бы не стал преувеличивать тенденцию к консолидации всех курдов. При Брежневе, будучи в Ереване, я лично наблюдал общение иракских курдов с их армянскими соплеменниками. Еще в то время взаимопонимания они достигали с большим трудом.
Сейчас в разных странах, где компактно проживает курдское население, сложились различные курдские элитные группировки. То, что они между собой смогут договориться, вовсе не очевидно. Мы можем допускать возможность возникновения различных курдских государственных образований, но про единый и независимый Курдистан говорить еще рано.
Василий Кузнецов:
Нынешние курдские лидеры очень прагматичны. Например, в Ираке курды давно могли провозгласить свое государство, но почему-то они до сих пор это не сделали. Поэтому соображения практического характера иногда бывают сильнее мечты о едином курдском государстве.
Алексей Малашенко:
Когда несколько лет назад случилась «арабская весна», в западных столицах многие обрадовались, всерьез ожидая установления в странах Ближнего Востока устойчивых демократических режимов. Но вместо демократии она привела сначала к усилению ислама, а затем к неожиданному для всех появлению «Исламского государства». Теперь оно точно никуда не денется — если его уничтожат на территории Ирака и Сирии, то спустя некоторое время халифат обязательно появится где-нибудь в другом месте.
В отличие от полумифической «Аль-Каиды», вожди халифата действительно небезуспешно пытаются создать некое подобие настоящего государства (даже свои деньги выпускают). ИГ за последние полтора года сумело выжить во враждебном окружении, поэтому даже если его уничтожат, возможны два варианта: жесточайшая партизанская война на этой территории или бегство его озлобленных сторонников в другие регионы (Европа, Россия, Центральная Азия) с неизбежным распространением там салафитских идей.
Григорий Косач:
«Исламское государство» — это абсолютная угроза не только региону, но и всему миропорядку, поэтому допускать его существование совершенно невозможно. Конечно, некоторые режимы, существовавшие на Ближнем Востоке до «арабской весны», были настолько чудовищными и отвратительными, что мириться с ними тоже было нельзя.
Ответственность за происходящее на Ближнем Востоке несут, прежде всего, местные элитные группировки, неспособные подняться над своими мелкокорыстными интересами и договориться друг с другом. Именно в этом причина всех нынешних проблем региона, а вовсе не в каком-то мифическом внешнем вмешательстве «проклятых западных империалистов».