Екатерининский зал Кремля назван в честь императрицы, чья борьба с Османской империей обеспечила безопасность южных границ России. По иронии судьбы, под сводами этого зала вчера, 26 ноября, вновь много говорили о российских проблемах с преемницей Османской империи — Турцией. Здесь состоялась пресс-конференция президента России Владимира Путина и президента Франции Франсуа Олланда. Но если императрица никогда не считала Турцию союзником, то Путин, как оказалось, видел в ней друга. «Именно поэтому мы считаем этот удар предательским», — заявил он об атаке на российский бомбардировщик. Олланд воздержался от резких оценок, но Анкара прервала и его полет: шансы создать масштабную антитеррористическую коалицию растаяли, как в тумане.
«Наш президент дважды сказал об опасности, исходящей от ИГИЛ, а Путин — ни разу. Кто же ваш враг?» — удивлялись французские журналисты, понаблюдав за встречей политиков в Кремле.
Аудиенция прошла без энтузиазма. Политики с одинаково уставшими лицами пожали друг другу руки. Путин отметил, что его визави прикладывает много усилий для создания широкой антитеррористической коалиции. Олланд призвал «взять на себя ответственность за происходящее». И выразил соболезнования в связи с крушением российского самолета. И гражданского, и военного.
Силы Олланда в этот вечер иссякли. Москва — последний пункт его дипломатического марафона. В понедельник он встретился с премьером Великобритании Дэвидом Кэмероном. Во вторник — с президентом США Бараком Обамой. В среду пригласил на ужин канцлера Германии Ангелу Меркель. В четверг — главу правительства Италии Маттео Ренци. И только после этого отправился в Москву для переговоров с Путиным.
Французский президент прикладывал все усилия для решения амбициозной задачи. После терактов в Париже, унесших жизни более ста человек, Олланд желал превратить слова сочувствия в согласованную мощную коалицию. Ему следовало как можно скорее использовать редкий момент всеобщей солидарности. И шансы у него были.
Сразу после заявления о том, что гибель российского авиалайнера на Синайском полуострове — результат взрыва заложенной бомбы, Путин назвал Париж союзником. Российским военным в Сирии было приказано «установить с французами прямой контакт». Европейские соседи тоже вели себя решительно. Правда, пока на словах. В Минобороны ФРГ, например, объявили об отправке контингента в 650 солдат в Мали, чтобы помочь французской армии сражаться с местными исламистами. Но для этого следовало получить добро от бундестага. Лондон обещал дать французам разрешение использовать базу ВВС Великобритании на Кипре и помогать в дозаправке французских истребителей.
«Циничная атака» Турции (именно так ее называют в Кремле) ударила и по намечавшейся коалиции. В день, когда Турция сбила российский Су-24, Олланд встречался с Обамой. И президент США заявил, что Анкара имела право на оборону своего воздушного пространства. Вместе с тем он был бы рад видеть Россию в составе американской коалиции. Такое развитие событий еще более сомнительно, чем создание «широкой коалиции Олланда». У Путина к действиям американской стороны свои вопросы. США знали о месте и времени пребывания российских самолетов в небе над Сирией.
«И именно там, и в это время мы получили удар. Спрашивается: мы зачем эту информацию передавали американцам? Или они не контролируют, что делают их союзники, или эту информацию раздают направо и налево, не понимая какие будут последствия», — возмущался он на итоговой пресс-конференции после встречи с Олландом.
Усталость, читавшаяся на лицах российского и французского лидеров, к концу переговоров сменилась холодностью. Они не были похожи на людей, которые смогли договориться. Условились улучшить обмен оперативной информацией, наладить работу военных специалистов и избегать каких бы то ни было ударов по тем вооруженным формированиям, которые сами готовы бороться с террористами. Вот, собственно, и все.
О точках соприкосновения говорили недолго. Олланд сразу обозначил, в чем стороны расходятся. На взгляд французского лидера, президент Сирии Башар Асад должен уйти. Его место на переходный период займет некое коалиционное правительство, которое примет новую конституцию и проведет всеобщие выборы.
«Асад не может играть никакой роли в будущем страны. А вот роль России необходима», — подчеркнул Олланд. И добавил, что борьба в Сирии никак не влияет на позицию Франции по украинскому кризису.
Москва считает, что успешно бороться с террористами невозможно без наземных операций. А никакой другой силы на земле, кроме правительственной армии Сирии, сегодня не существует. Но если такие силы найдутся, Москва готова с ними сотрудничать.
С ними, но не с Турцией.
«Мы слышим сейчас о неких племенах, близких для Турции, туркоманах и так далее… Возникает вопрос: что на этой территории делают представители турецких террористических организаций? Что на этой территории делают выходцы из Российской Федерации, которые находятся у нас в розыске за совершенные преступления и которые точно относятся к категории международных террористов?» — уже совсем не сдерживал себя Путин.
Что касается обвинений в обстреле гуманитарной колонны, он заметил, что «была какая‑то колонна, но уж точно не мирная». И назвал ее еще одним свидетельством пособничества террористам.
Французские журналисты поинтересовались, соответствует ли развертывание С-400 духу международной коалиции. «У нас не было этих систем в Сирии, потому что мы исходили из того, что наша авиация работает на высотах, до которых не может дотянуться преступная рука террористов», — объяснил Путин. Отныне Россия будет защищать свои самолеты всеми средствами.
Разговор все больше и больше сворачивал к противостоянию с Турцией. Олланд пытался сдержать этот поток, предостерегая от эскалации напряженности, но эмоциональный накал не спадал.
Путин рассказал о том, как автомобили, перевозящие нефть с захваченных сирийских территорий, уходят за горизонт — в Турцию.
«В этих бочках не просто нефть, там кровь наших граждан. Потому что на эти деньги террористы покупают оружие, а потом устраивают кровавые акции и с нашим самолетом на Синае, и в Париже, и в других городах мира. Если высшее политическое руководство Турции об этом ничего не знает, то пусть узнает», — заявил он.
Ему глубоко безразлично, уйдет президент Турции Реджеп Эрдоган в отставку, если подтвердится информация, что он покупает нефть у террористов, или нет. «Не наше дело», — пожал плечами Путин. Олланд в это время молчал. Все вопросы адресовались российскому президенту.
Практически в это же время французское агентство France 24 опубликовало цитаты из интервью с президентом Турции. «Если бы мы знали, что это был российский самолет, может быть, предупредили бы его иначе», — сказал он.
«Исключено! Невозможно! На них есть опознавательные знаки, их хорошо видно, — ответил на это Путин. — Мы заранее в соответствии с договоренностями с американской стороной передали информацию о том, где будет работать наша авиация, на каких эшелонах, в каком месте и в какое время. Ерунда это все! Отговорки!»
Вопрос французских коллег о том, кто же для России сейчас враг, так и не прозвучал в Екатерининском зале. Они не стали его задавать. Но Турция для Путина не враг. Она — предатель.
Между тем уже через несколько дней Эрдоган и Путин смогут посмотреть друг другу в глаза — оба приедут в Париж для участия во Всемирной конференции по климату.