Пенсионные накопления замораживают уже третий год. Банк России всерьез опасается, что мораторий может быть продлен и после 2016-го. Представители отрасли задаются вопросом: а выживет ли сама система накоплений к моменту разморозки? Или она в таком состоянии, что спасать ее уже бессмысленно?
«Врачебная этика не позволяет говорить больному, что он обречен, — горько шутит руководитель аппарата Счетной палаты Юрий Воронин. — Но надо сознавать, что чем серьезней болезнь, тем радикальнее должны быть меры по спасению». В то же время, отмечает чиновник, желания принимать решительные меры в правительстве не наблюдается.
Дефицит пенсионной системы России возник еще в 2005 году. Причем этот дисбаланс не сложился естественно, а был вполне рукотворным. Именно тогда приняли политическое решение о снижении Единого социального налога (ЕСН) на восемь процентных пунктов — с 35,6 до 26 процентов. Это, безусловно, стимулировало бизнес, однако как выполнять даже не будущие, а уже взятые обязательства по выплатам пенсий, никто не просчитывал.
В 2011-м тогдашний министр финансов Алексей Кудрин сообщил, что лимит на снижение налогов в России исчерпан. Однако на следующий год президент России (им был в то время Дмитрий Медведев) объявил в своих «магнитогорских тезисах» о снижении фискальной нагрузки еще на 4 процентных пункта.
Воронин убежден, что проблема пенсионных накоплений неразрешима в условиях дефицита ПФР. «О каких накоплениях может идти речь?» — недоумевает он. Однако, по его мнению, несмотря на желание ослабить фискальную нагрузку на предпринимателей, государство не вправе снижать тарифы. Более того, высокие тарифы — это плата за нынешний уровень зарплат.
Среди способов преодоления дефицита ПФР как нынешний глава Минфина Антон Силуанов, так и бывший руководитель ведомства Алексей Кудрин неоднократно называли повышение пенсионного возраста. Финансовое ведомство — последовательный сторонник этой непопулярной меры. Юрий Воронин столь же последовательно ее критикует.
«Повышение пенсионного возраста лишь отсрочит исполнение обязательств государства, — считает он. — Эффект исчерпается через 3-6 лет, и государство снова столкнется с той же проблемой!» При этом Воронин признал, что пенсионный возраст должен быть объективным и адекватным периоду дожития. Критики нынешней пенсионной системы обращают внимание на диспропорцию между выходом на пенсию и периодом дожития у женщин и мужчин в России. Дело в том, что средняя продолжительность жизни мужчин в России составляет 65 лет, а на пенсию они выходят в 60. Зато женщины живут в среднем до 71, получая пособие по старости с 55 лет.
Помимо собственно дефицита Пенсионного фонда России, серьезную проблему представляют собой противоречия в законодательстве, касающемся пенсионного обеспечения. Замглавы ПФР Николай Козлов объясняет их тем, что нынешняя пенсионная система переживает переходный период.
Среди вопиющих противоречий Козлов указывает на диаметрально противоположные трактовки принадлежности пенсионных накоплений. Если в законе «Об инвестировании накопительной части трудовой пенсии» накопления — общественная собственность, то в законе «О негосударственных пенсионных фондах» — частная.
Сам Козлов считает, что пенсионные накопления все же имеет смысл признать частной собственностью. «Это было бы логично, — говорит Козлов. — И постепенно вносимые изменения в законодательство показывают, что мы к этому идем». Накопления граждан шаг за шагом выводятся из государственной собственности в частную. К примеру, указывает Козлов, раньше пенсионные фонды были некоммерческими организациями, теперь это акционерные общества — сфера частного имущества. По его мнению, положение, по которому НПФ — некоммерческие структуры, было «абсурдным». Передача регулирования пенсионных фондов в ведение Центробанка также свидетельствует о том, что законодательство склонно рассматривать накопления граждан как их частные средства. Ведь деятельность Банка России направлена в первую очередь на защиту интересов частных вкладчиков.
Но если накопления частные, то их заморозка — самая настоящая конфискация денег граждан для государственных нужд. В данном случае — ради закрытия дыры в бюджете ПФР. Против такой формулировки возражает социальный блок правительства, инициатор моратория. Идея ведомств, отвечающих за социальную защиту, заключается в том, что отчисляемые на накопления деньги, пока не попали на счет гражданина, — общественные, а значит, могут в какой-то момент перенаправляться на другие нужды общества. Отсюда же следует, что и возвращать эти деньги на накопительные счета никто не собирается.
Эту концепцию замглавы ПФР выразил вполне ясно: «Пенсионные фонды у меня часто спрашивают: когда же вернут пенсионные накопления? Как же их могут вернуть, когда никто ничего не забирал?!»
Есть и другие законодательные нестыковки. Например, в законе «О рынке ценных бумаг» записано, что при доверительном управлении деньгами, нельзя обещать какую-то конкретную доходность — все зависит от рынка, и это вводило бы вкладчика в заблуждение. Однако в том же законе об инвестировании накоплений содержится требование о сохранности пенсионных средств граждан, переданных в управление НПФам.
Устранение неопределенности в законодательстве не просто снимет чисто юридические противоречия. Это будет означать, что накопления следует вернуть гражданам. Раз так, снова встанет вопрос: из каких источников?
Низкий интерес к пенсионным накоплениям большинства россиян — тоже проблема. Казалось бы, это должно волновать всех, поскольку все рано или поздно выйдут на пенсию. Дело в том, что многое определяется уровнем зарплаты. Если человек получает от 40 тысяч рублей в месяц и выше, то уменьшение дохода до 12 с небольшим тысяч (а именно такая сегодня средняя пенсия по стране) означает скатывание к крайней бедности. В регионах с высокой зарплатой, например, в Ненецком автономном округе, где сосредоточена газовая промышленность, средняя пенсия доходит до 20 тысяч рублей. Но это тоже очень мало для среднего класса.
А для людей с маленькой зарплатой (скажем, в 25 тысяч рублей в месяц), обычная страховая пенсия без всяких накоплений выглядит совсем неплохо. Средняя зарплата по России в 2015 году составила, по данным Росстата, немногим более 27 тысяч рублей.
В накопительную часть отчисляется, по нынешнему законодательству, 6 процентов зарплаты. Получается, что бедные в этих отчислениях не заинтересованы, а более состоятельных граждан это все равно не спасает — им нужно откладывать больше. Зато отчисления в страховую часть они бы уменьшили. В нынешнем виде накопительная система пытается учесть интересы всех слоев общества и в результате не удовлетворяет никого.
Есть ли выход? По мнению Юрия Воронина, одной из мер для приведения пенсионной системы в большее соответствие интересам граждан могла бы быть дифференциация уровня накоплений в зависимости от зарплаты.
Кроме того, считает чиновник, страховой взнос следует в большей степени привязать к отчислениям каждого работника, сделав так, чтобы он это чувствовал. Это можно было бы достичь посредством налогового вычета, например, из налога на доход физических лиц. То есть если гражданин отчисляет в накопительную пенсию, то НДФЛ с него берут меньше на сумму отчислений.
Для измученной неоднократными заморозками пенсионной системы, с точки зрения одного из авторитетных специалистов, есть три действенных лекарства: ликвидация дефицита за счет повышения фискальной нагрузки на бизнес, отчисление накопительных взносов в зависимости от зарплаты и налоговые вычеты участникам накопительной системы. Непонятно только, в каком состоянии будет сама пенсионная система, когда власти возьмутся за реализацию этих или каких-то иных мер.