В 2016 году российские институты развития, в частности Российская венчурная компания (РВК) и фонд «Сколково», подвергнутся серьезным изменениям. Ждет ли их объединение и пересмотр функций? Почему прорывные инициативы становятся мемами? Как вернуть уехавших из России ученых обратно? В этом и во многом другом вместе с врио гендиректора РВК Евгением Кузнецовым разбиралась «Лента.ру».
В послании Федеральному собранию в декабре 2015 года Владимир Путин положил начало масштабным изменениям российской инновационной системы. Президент поручил институтам развития заняться задачей «технологической модернизации» экономики, а также оптимизировать структуру и механизмы своей работы.
Дискуссия в правительстве по конкретным параметрам оптимизации продолжается, однако уже сейчас понятно, что одной из составляющих реформы станет комплексная интеграция инновационных институтов, в рамках которой будут уточнены их цели, способы управления и параметры эффективности. Одними из первых этот процесс затронул два крупнейших субъекта национальной инновационной экосистемы — «Сколково» и РВК. Их программы развития и инструменты будут синхронизированы, что позволит обеспечить тесную практическую связь институтов, в том числе в части проектной деятельности. Например, планируется, что РВК поддержит проекты «Сколково» инструментами венчурного инвестирования и примет участие в формировании специального венчурного фонда. Осенью также завершится переезд РВК на территорию «Сколково».
Исполняющий обязанности гендиректора РВК Евгений Кузнецов рассказал в интервью RNS, что «интеграция РВК со "Сколково" — это продолжение процесса уточнения мандата РВК». Подразумевается, что РВК продолжит свою работу по развитию венчурного рынка, а «Сколково» станет принципиальным партнером компании. Таким образом, об объединении речи не идет: РВК и «Сколково» просто расположатся в соседних зданиях, а их программы и проекты смогут значительно лучше состыковываться друг с другом.
«Мы будем помогать им в их проектах, они нам — в наших. Это будет эффективно работать», — уверен Кузнецов.
«Идея территориально сосредоточить все институты развития на площадке "Сколково" абсолютно оправданна, — согласен Михаил Голанд, директор Центра взаимодействия с органами власти, институтами развития и компаниями НИУ ВШЭ. — Как минимум это серьезное сокращение расходов на аренду офисов. Переезд также позволит облегчить переход предприятий через разные стадии инновационного и инвестиционного цикла. Говорить о корпоративной интеграции в единую структуру на данном этапе было бы преждевременно. У каждого института развития своя фокусировка. У "Сколково", например, нет мандата на поддержку венчурных инвестиций, да он и не нужен, так как хватает своих задач».
Со сменой «места прописки» будет пересмотрена и стратегия РВК, однако для этого необходимо провести конкурс на замещение позиции генерального директора компании. Сам Кузнецов уточнил, что намерен принять в нем непосредственное участие. У каждого кандидата своя программа. Программа того, кто займет пост генерального директора по итогам конкурса, и станет новой стратегией РВК.
«РВК снискала хорошую репутацию среди инвесторов, в том числе и мировых. Это редкость. Крупные международные инвесторы готовы работать с нами по довольно деликатным вопросам. Это очень важно развивать», — считает Кузнецов.
В выборе отраслевых приоритетов РВК во многом ориентируется на Национальную технологическую инициативу (НТИ), объединяющую перспективные направления развития. Беспилотные автомобили, дроны, связанные с доставкой, навигацией и наблюдением, новые лекарства, биоинформатика, медицина — все это предусмотрено в «дорожных картах» НТИ.
«Чтобы создать под них необходимые инструменты, в ближайшее время мы будем стимулировать создание новых фондов и ориентировать их на работу по секторам НТИ. Есть, например, EnergyNet — это энергетика, в которую уже идут вложения. Есть HealthNet — это биотех. То есть нам даже не нужно что-то драматически менять в своей стратегии», — отметил Кузнецов.
Фонды могут рассчитывать на долгосрочное партнерство со стороны государства. Компании получат либо гарантированный сбыт, либо законодательную поддержку, либо другие преимущества.
Господдержка инноваций жизненно необходима. К примеру, Китай создал специальные программы по поддержке быстрорастущих компаний. Результаты этой работы — Huawei, Alibaba и другие глобальные гиганты. Евгений Кузнецов уверен, что если бы государство не «мостило дороги» перед этими компаниями, они бы не выросли до таких масштабов.
«Китай действовал очень жестко: он блокировал международную продукцию или не пускал к себе чужие компании. У нас, конечно, будет мягче, но тем не менее сценарий государственной поддержки своих компаний тот же. В США то же самое: если вы посмотрите историю Илона Маска, то увидите, что половина его "взрывных" проектов — это использование тех или иных методов господдержки», — рассказал Кузнецов.
Жесткая глобальная конкуренция требует, чтобы государство помогало своим стартапам, иначе они ее просто не выдержат. Придет тот, кому помогает американское или китайское правительство. Поэтому России надо делать то же самое. Причем государство должно рисковать больше, чем частный инвестор.
«Государство должно страховать бизнес, соинвестируя в сложные проекты с высокими законодательными и технологическими рисками. Это общемировое правило — государство помогает частному бизнесу в "красной зоне". В России, к сожалению, пока действует другое правило: государство ни в коем случае не хочет ошибиться и потерять деньги. Поэтому получается, что мы вталкиваем инвесторов в "красную зону", а потом все вместе переживаем, почему у нас пропала половина венчурного рынка», — говорит Кузнецов.
«Поддержка инноваций в России пока явно недостаточна, — подтверждает Борис Рябов, управляющий партнер Bright Capital. — Особенно не хватает поддержки в том, что касается в широком смысле инвестиционного климата и готовности большей части традиционной экономики к изменениям — я говорю и о государстве, и о бизнесе, и обо всех гражданах страны».
Проекты Национальной технологической инициативы недавно стали известны даже россиянам, далеким от темы инноваций: СМИ рассказали о планах по созданию в России в рамках НТИ «национального языка программирования, абсолютно безопасной связи на основе квантовых коммуникаций, оператора связи нового типа для беспилотных систем и телепортации».
Телепортация, а также входившие в список инициатив «туманные вычисления» быстро превратились в интернет-мемы. По словам Кузнецова, такая популярность даже полезна: общество должно понимать, как устроена современная наука и технологии, ведь на них тратятся общественные либо государственные ресурсы.
«То, что телепортация стала мемом, — это прекрасно! Я обнаружил, что российские медиа отреагировали на это так, что государство может издать любую чушь. А западные выступили совсем иначе: от русских можно ждать любого! И это очень классно. Они поверили, что в России действительно сделают телепортацию. Когда общаешься с западным инвестором, то слышишь: мы знаем, что русские могут сделать что-то классное, помогите нам их найти! По-прежнему существует образ "великой российской науки". С этим нужно научиться работать», — утверждает он.
«Создание и управление интернет-мемами — одно из ключевых направлений продвижения технологий, — солидарен Дмитрий Песков, директор направления «Молодые профессионалы» АСИ. — За всю историю развития квантовых коммуникаций ни в российских, ни в мировых СМИ не вышло столько публикаций с ведущими российскими учеными, сколько их было за неделю в истории с телепортацией. Поэтому популяризация передовых научных разработок с использованием интернет-мемов — вполне перспективное направление, мы его с удовольствием используем. Как известно, НТИ строится на моделях disruption, поэтому любые решения, которые обеспечивают disruption, для нас выгодны».
Особый акцент в реализации новых инициатив возлагается на российских ученых, а также на их возвращение в Россию. РВК готовит масштабную программу по возвращению талантов, предусматривающую создание в стране таких условий, чтобы тем, кто работает на Западе, было куда вернуться, а те, кто сейчас считает, что уехать — это единственный шанс, остались в России. Это должна быть долгосрочная программа, рассчитанная на 10-15 лет.
Успешные проекты — всегда результат работы целой команды специалистов, в которой найдется место и ученым, и инвесторам, и предпринимателям.
Кузнецов приводит канонический пример такой кооперации: «Русский ученый, реализовавший себя в Израиле, Семен Лицын, изобрел там флешку. До этого флешку изобретали трижды — в Toshiba и Intel. Они попытались сделать это и не смогли. Toshiba вообще не вывела продукт на рынок, Intel вывела на очень маленький рынок военной авиации, а потом закрыла проект. Семен Лицын тоже начал этим заниматься, и университет Тель-Авива помог ему: нашел инвесторов, которые выступили в роли партнеров, сам проинвестировал проект из венчурного фонда, потратил деньги на патентование. Лицын получил долю от финального роялти. Суммарное роялти — больше миллиарда долларов в год. На этом заработал и университет, и два первых инвестора. Лицын рассказывает, что эти два предпринимателя ему очень помогли с двумя идеями. Первая — флешка должна быть маленькой. А вторая — флешка должна втыкаться в USB-порт. Кажется, что это смешно? Но до него флешки делали крупными, для большой авиации. Никто даже не подумал, чтобы она помещалась в карман».
В РВК надеются, что в Россию со временем не только вернутся таланты, но и увеличится приток в венчурную отрасль российского капитала, который с началом кризиса во многом переключился за рубеж.
«Я абсолютно уверен: как только политические риски будут сняты, капиталы вернутся в Россию, потому что у них появляется здесь дополнительная конкурентоспособность — умение разбираться в российских стартапах. За счет этого преимущества они сразу же вернут себе конкурентоспособность и на Западе. Рынок сейчас накапливает опыт, и со временем это приведет нас к хорошему отскоку. Естественно, при условии позитивных изменений в экономической и политической сферах», — резюмирует Кузнецов.