Самая несчастная экономика мира в 2017 году может окончательно исчезнуть. Венесуэлу ждет аномальная инфляция в 1640 процентов — при таком росте цен ни о каком восстановлении, а тем более развитии, говорить не приходится. История знает много примеров, когда страны сталкивались с большими числами — с галопирующей инфляцией, невероятным ростом ВВП или с безумной девальвацией. «Лента.ру» вспомнила наиболее яркие эпизоды проявления экономического хаоса.
В 2016 году цены в Венесуэле вырастут на 480 процентов, в 2017-м — уже на 1640 процентов. Об этом Боливарианскую Республику предупредил МВФ.
Но вряд ли президент Мадуро слышит экспертов из Вашингтона. С Международным валютным фондом Каракас не общается вот уже 10 лет. Страна окончательно подсела на дорогую нефть, за что сейчас и расплачивается. Но власти отказываются признать внутреннее несовершенство системы, выстроенной еще при команданте Чавесе. Им повсюду мерещатся призраки заговора.
В Венесуэле сейчас на каждом шагу длинные очереди. Тотальный дефицит возник из-за сочетания двух крайне неблагоприятных факторов: голландской болезни (в стране была развита только нефтянка, остальные отрасли, включая сельское хозяйство, умирали) и обвала нефтяных котировок (поток экспортной валютной выручки иссяк, исчезла возможность закупать продовольствие и прочие товары за рубежом). И люди часами стоят, чтобы купить хоть что-нибудь. Так вот, Николас Мадуро уверен, что очереди — результат происков внешних враждебных сил с целью поднять волну народного недовольства. «Вчера мы обнаружили, что известная сеть магазинов плела заговор, досаждая народу», — комментировал он арест одного из менеджеров в начале 2015 года.
Спустя год ситуация стала критической. Экономику передали под управление министра обороны Владимира Лопеса. В столице не хватает 80 процентов товаров первой необходимости (данные компании Datanalisis). Агентство Bloomberg признало Венесуэлу самой несчастной страной планеты (индекс несчастья = инфляция + безработица, в Венесуэле он достиг 159,7 процента к началу 2016-го) и подсчитало, что за 20 лет власти национализировали примерно тысячу частных предприятий. Население вынуждено ходить (именно ходить, так как бензин подорожал в 60 раз) в соседнюю Колумбию, чтобы купить еду и все самое необходимое. По данным BBC, за выходные дни 16 и 17 июля более 100 тысяч венесуэльцев поучаствовали в заграничном шопинге.
12 июля Центральное статистическое управление (ЦСУ) Ирландии отчиталось о рекордном росте ВВП. В 2015 году экономика страны увеличилась сразу на 26 процентов. При этом в марте статистическая служба оценивала динамику в плюс 7,8 процента. И тот, и другой результат — лучший в мире (страны еврозоны, к примеру, показали менее двух процентов; Индия — 7,6 процента, КНР — 6,9 процента).
Наибольший вклад сделала ирландская промышленность и строительство — они выросли на 88 процентов. Сельское хозяйство поднялось на 10,3 процента. «Наша экономика — очень маленькая. Мы получили такой результат из-за того, что в стране увеличился объем активов», — пояснял представитель ЦСУ Bloomberg.
Действительно, в 2015 году многие транснациональные корпорации перерегистрировались в Ирландии, чтобы платить меньше налогов (максимальная ставка — 12,5 процента). В 2013 году их активы оценивались в 391 миллиард евро, в 2014-м — уже 523 миллиарда. Прибыль этих компаний была учтена при расчете ВВП. Отсюда и выдающиеся показатели.
«Если бы китайцы сообщили, что их экономика выросла на 26 процентов, их бы подняли на смех», — комментировал экономист Джим Пауэр. Данные ЦСУ он назвал совершенно бессмысленными, поскольку резкий рост ВВП был обусловлен разовыми факторами. При оценке экономики Ирландии эксперт предложил использовать данные по безработице, уровню потребления и потребительскому настроению.
Британская The Financial Times после сообщения ЦСУ заметила, что Ирландия всегда славилась своими писателями, многие их творения признаны мировой классикой. К таковым следует теперь отнести и отчет статистической службы, иронизировала газета. Переезд корпораций не связан ни с увеличением вакансий в стране, ни с ростом благосостояния населения. Издание предупредило, что информация об экономическом чуде может только разозлить ирландцев, поскольку они прекрасно помнят, как страна просила экстренную финансовую помощь у Англии, Германии и Франции во время кризиса 2008 года, от которого Ирландия не оправилась полностью до сих пор.
Руководитель Нацбанка Зимбабве Гидеон Гоно в 2009 году получил Шнобелевскую премию (пародия на Нобелевскую премию, ею награждают за глупые и нелепые достижения) за популяризацию математики: вся страна усердно складывала, вычитала и делила, так как ЦБ был вынужден выпустить банкноты номиналом от одного до ста триллионов зимбабвийских долларов.
Началось все с так называемого черного передела, или раскулачивания. У богатых фермеров отобрали землю и поделили ее между бедняками. Затем приняли закон, согласно которому иностранные компании в Зимбабве должны управляться только чернокожими гражданами. Приток инвестиций иссяк, экономика обвалилась, разогналась инфляция.
Гидеон Гоно управлял Нацбанком с 2003 года. Тогда инфляция в республике достигла 600 процентов. К январю 2009-го она превысила все мыслимые пределы, ускорившись до 231 миллиона процентов. Вот в оборот и ввели купюру достоинством 100 триллионов долларов, чтобы население успевало купить хоть что-то. Примечательно, что на деньгах печатали срок годности. По его истечении купюры превращались в бесполезную бумагу.
В конце 2008 года на черном рынке за 100 тысяч зимбабвийских долларов давали один американский. Через несколько недель курс обвалился до 16,7 миллиона к одному. Власти провели две деноминации — отрезали сперва 10 нулей, затем 12, но и это не помогло. Курс американского доллара поднялся почти до 13 триллионов зимбабвийских. Закончилось все тем, что правительство страны решилось на вывод национальной валюты из оборота. Ее место заняли стабильные иностранные валюты — доллар США и южноафриканские рэнды.
Мир должен готовиться к крупнейшему в истории дефолту, предупреждала британская газета The Telegraph в апреле прошлого года. C начала кризиса 2008 года cтраны G7 (Великобритания, Германия, Италия, Канада, США, Франция и Япония) накопили огромные объемы госдолга, достигшего 120 процентов их совокупного ВВП. Катализатором грядущей катастрофы выступают облигации с отрицательной доходностью, результат крайне мягкой монетарной политики ЕЦБ — базовая ставка европейского регулятора сохраняется на нуле ради стимулирования экономики континента. Объем выпущенных бондов оценивается в два триллиона долларов.
Но худшее пока не случилось. Аргентина так и остается страной, пережившей крупнейший дефолт за всю историю. Ничто не предвещало беды: в 90-х годах страна провела реформы по рецептам МВФ. Песо привязали к доллару, иностранные инвесторы получили налоговые льготы. ВВП быстро рос, мир твердил об аргентинском экономическом чуде.
Но привязка к доллару лишила аргентинские товары конкурентоспособности. Усиливалась зависимость от импорта, увеличивался дефицит бюджета. Чтобы его покрыть, государство набрало кредитов. В том числе и от МВФ. В 1999 году экономика Аргентины упала на четыре процента.
В 2000-2001 годах произошел массовый отток капитала из страны. Население снимало депозиты в песо и переводило их в доллары. Спасая банковскую систему, власти заморозили вклады на год — брать свои же деньги можно было в ограниченном количестве. Безработица подскочила до 20 процентов.
Аргентина вновь обратилась в МВФ за деньгами, но в транше было отказано. Тогда правительство объявило дефолт по обязательствам на 95 миллиардов долларов. В 2014-м был еще один дефолт — по кредитам на 1,3 миллиарда долларов.
Превратиться в банкрота может не только государство, проводящее неэффективную экономическую политику. Частные компании также подвержены финансовым рискам. Причем часто они куда опаснее и могут создать глобальные проблемы.
Мировой финансовый кризис, разразившийся в конце нулевых, начался с банкротства четвертого по размерам инвестиционного банка США Lehman Brothers. За более чем полуторавековую историю финансовая корпорация пережила немало потрясений. 15 сентября 2008 года из-за слишком больших долгов она рухнула. Сразу после этого кредитные рынки США фактически закрылись, а американские вкладчики бросились забирать свои накопления.
Семена бури, опрокинувшей Lehman Brothers, были посеяны еще в 90-х. Американские банки снизили требования к заемщикам, люди массово оформляли ипотеку. Качество кредитных портфелей банков резко ухудшилось. К 2007 году около 12 процентов общего объема выданной в США ипотеки, составлявшего тогда 11 триллионов долларов, приходилось на проблемные займы.
Руководители Lehman Brothers всеми силами стремились заработать на стремительно надувающемся пузыре недвижимости. Они вкладывались в ипотечные облигации (бумаги выпускались на основе жилищных кредитов, качество которых постоянно падало) и прогорели. При этом менеджмент давал вводящие в заблуждение комментарии о реальном финансовом положении компании и прибегал к бухгалтерским уловкам, чтобы скрыть проблемы и сохранить высокий рейтинг.
Еще в марте 2007 года Lehman Brothers отчитался о прибыли в 1,1 миллиард долларов. А в августе банк закрыл отдел по работе с рискованными ипотечными кредитами и уволил более тысячи сотрудников. Во втором-третьем квартале 2008-го Lehman Brothers потерял почти семь миллиардов долларов, и к сентябрю его акции обесценились на 90 процентов.
Руководство пыталось спасти положение, обещая потенциальным покупателям — Barclays и Bank of America — избавиться от части активов, урезать бонусы топ-менеджменту (которые достигали 500 миллионов долларов), но те не откликнулись. Общий объем активов, которыми владел банк на момент банкротства, превышал 600 миллиардов долларов, объем долгов достиг 613 миллиардов.