«"Исламское государство" объявило России джихад», — написали ведущие мировые СМИ в понедельник. Что на самом деле происходит на видео, о котором все говорят? «Лента.ру» узнала, кто может стоять за громкими заявлениями и как на них следует ответить.
Международные издания, а вслед за ними и российские СМИ вечером 31 июля растиражировали заявление о том, что «Исламское государство» (организация запрещена в России) призвало к джихаду против нашей страны. Накануне, в субботу, в сети появился видеоролик, на котором, как пишет одно из российских медиа, ссылаясь на Reuters, запечатлены «какие-то люди в пустыне». Это якобы боевики «Исламского государства», которые проводят атаку на дозорные посты иракской армии в провозглашенной ими «провинции Евфрат (Фурат)» на границе Сирии и Ирака. Этому посвящены примерно восемь с половиной минут девятиминутного видео. Оставшиеся 30 секунд в финале — то самое истеричное «видеообращение» находящегося за рулем «джихадмобиля» русскоязычного боевика ИГ, который угрожает приехать в Россию «с резней».
Надо отметить, что заявление — частное мнение отдельно взятого боевика, который по своему положению в структуре ИГ едва ли уполномочен выходить с обращениями подобного рода. В этом смысле гораздо более весомыми комментаторами по теме являются «официальные» спикеры — либо лидер группировки Абу Бакр аль-Багдади, либо Абу Мухаммад аль-Аднани — пресс-секретарь организации. Оба они чаще всего призывают «вернуть Халифату Кавказ».
Как писала «Лента.ру», боевики «Исламского государства» уже давно и успешно используют для распространения своей пропаганды и координации действий мессенджер Telegram.
Аккаунты в других социальных сетях зачастую являются для них дополнительной нагрузкой и используются реже в силу того, что иногда блокируют не только их, но и всех подписчиков. Потому большинство сообщений, касающихся «Исламского государства», опубликованных за рамками Telegram, часто оказываются пропагандистской пустышкой.
На серьезные вызовы Россия готова отвечать, говорит завкафедрой сравнительной политологии РУДН Юрий Почта: «Существует налаженная система сбора информации и контроля за радикальными группировками».
Перехватить инициативу у последних активно призывал глава государства около трех лет назад, выступая в Башкирии. Президент Владимир Путин в так называемых «уфимских тезисах» подчеркивал, что инициатива должна перейти к российскому мусульманскому духовенству, что «нельзя ее упускать в руки неформальных лидеров, ведущих активную работу среди верующих».
«Эти лица, являясь представителями, как правило, чуждых нашей стране богословских школ и сторонниками экстремистских идей, стремятся к подрыву позиций традиционного ислама в нашей стране, к подрыву единства российского общества и развалу в конечном итоге нашей страны», — подчеркивал глава государства.
Нужны конкретные действия, направленные против всякого рода незарегистрированных мечетей, считает директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии Семен Багдасаров. «У нас 83 муфтията, исламских центра — пора их укрупнить, чтобы было больше государственного контроля, — уверен эксперт. — И это касается не только Северного Кавказа и Поволжья — что, у нас в Сибири мало всяких джамаатов и Бог знает чего, в Москве и Питере их нет? Да полно! Нет проблем с мигрантами, которые примыкают к радикальным группам? Есть!» По словам главы Центра, сегодня то происходят кампании по арестам выходцев из Средней Азии, замешанных в связях с радикалами, то борьба сходит на нет.
Заведующий кафедрой сравнительной политологии Российского университета дружбы народов Юрий Почта напоминает, что с учетом тех же «уфимских тезисов» Путина сегодня «оказывается поддержка со стороны государства, создается официальная система образования». «Но этим официальным структурам приходится конкурировать с неофициальными, часто подпольными, которые активно финансируются из-за рубежа», — говорит эксперт.
В Кремле, комментируя угрозы со стороны ИГ, пообещали отнестись к ним «с необходимым вниманием». «Подобные публикации учитываются специальными службами, которые отвечают за антитеррористическую работу и за обеспечение безопасности. Наверняка необходимые меры принимаются по линии Министерства обороны в ходе выполнения операции российских ВКС в Сирии», — заявил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков.
Еще до упомянутых угроз в двух федеральных округах, которые зачастую называют проблемными с точки зрения наличия сторонников ИГ, успели смениться полпреды. Представлять президента в Северо-Кавказском федеральном округе назначен выходец из Росвооружения Олег Белавенцев. Полпреда в Поволжском федеральном округе, включающем проблемный Татарстан, в ближайшее время могут назначать послом на Украине. В таком случае назначение на должность полпреда президента ПФО может состояться с учетом вновь озвученных угроз со стороны ИГ, насколько бы условными они ни были.
Динамика официальных оценок числа граждан России и стран СНГ, вовлеченных в действия радикальных исламских группировок (включая ИГ, но не ограничиваясь им), тем временем все же растет.
В декабре 2014 года Национальный антитеррористический комитет заявил, что в рядах террористических организаций в Сирии воюют около полутора тысяч выходцев из стран СНГ, из них 850 — граждане России.
В феврале 2015 года глава ФСБ Александр Бортников утверждал, что только в Ираке находятся до 1,7 тысячи российских граждан, воюющих на стороне экстремистских организаций. Несколько месяцев спустя заместитель Бортникова Сергей Смирнов обнаружил на Ближнем Востоке уже 2,4 тысячи россиян и еще около трех тысяч граждан стран Средней Азии. В декабре того же года замглавы МВД Игорь Зубов сообщил, что среди сирийских боевиков около двух тысяч российских граждан.
За весь 2015 год 150 россиян были осуждены по части 2 статьи 208 УК РФ («Участие в незаконном вооруженном формировании на территории иностранного государства») — стандартному составу для боевиков, воевавших на Ближнем Востоке в рядах экстремистских структур.
Наконец, в июне 2016 года генсек ОДКБ Николай Бордюжа оценил число граждан стран этой организации, воюющих в Сирии и Ираке на стороне экстремистов, в 10 тысяч человек. Данные частично совпадают со сведениями, которые оглашал в декабре 2015 года посол Сирии в России Риад Хаддад, также насчитавший в регионе около 10 тысяч боевиков — выходцев с постсоветского пространства.
Косвенно активизацию исламистского подполья и профилактической работы российских спецслужб подтверждает динамика зарегистрированных преступлений террористической направленности. По данным МВД и Национального антитеррористического комитета, в 2008-2013 годах число таких преступлений последовательно снизилось с 642 до 218.
В 2014-м наблюдается перелом тенденции: зарегистрировано более 700 случаев. В 2015-м их уже 1560.
В конце июля уже нынешнего года были осуждены на большие сроки — от 28 до 30 лет — четверо вербовщиков «Исламского государства». В апреле в Петербурге задержали боевика, прошедшего обучение в лагерях в Сирии.
Но, тем не менее, несколько тысяч граждан России по-прежнему воюют в Сирии на стороне ИГ, призывают помнить эксперты. Необходимо сделать так, чтобы они не смогли вернуться обратно в Россию для распространения своих идей, уверен директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии Семен Багдасаров.
«Для начала надо хотя бы аннулировать у них загранпаспорта, — призывает он. — Следует четко определиться с государствами Средней Азии — пусть тоже аннулируют паспорта [своих воюющих в Сирии граждан], чтобы границы не были как сито. С теми же, кто на это не пойдет, надо вводить жесткий визовый режим».