«Не посрамлю» Сын главного Д’Артаньяна Сергей Боярский за всеобщее ГТО, но против идиотизма

«Лента.ру» продолжает серию публикаций о претендентах на места в Госдуме. В центре внимания дебютанты большой политики — те, кто еще не бывал на Охотном Ряду, но уже стал публичной фигурой благодаря своей профессиональной деятельности или иным достоинствам. Глава городского телеканала «Санкт-Петербург» Сергей Боярский — сын Михаила, брат Елизаветы, — по итогам партийных праймериз получил второе место в списках «Единой России» по Северной столице. Хотя в партии Сергей не состоит, а лишь активно сочувствует.

Сын своего отца

«Чем хорош государственный канал, в отличие от независимых — в кавычках — СМИ? — спрашивает корреспондента «Ленты.ру» Сергей Боярский. — Ведь независимых нет, у всех свои интересы». И отвечает на свой же вопрос: «Мы говорим еще и о хорошем. О самом разном хорошем, что происходит в городе. Вот, к примеру, когда мы выиграли региональный ТЭФИ — впервые за девять лет такое в городе произошло, — об этом не сообщил никто. Что удивляет, если честно».

Тридцатишестилетний Сергей Боярский совмещает должности гендиректора и главного редактора телеканала «Санкт-Петербург». На стене кабинета — портреты Владимира Путина и губернатора Санкт-Петербурга Георгия Полтавченко. На другой стене — огромный экран, показывающий, понятно, «Санкт-Петербург». На календаре — последний день перед тем, как хозяин кабинета уйдет в обязательный предвыборный отпуск.

Пытается ли Сергей равняться на своего отца? «Для меня этот вопрос очень простой. Я просто сын своего отца, как и все другие сыновья — дети своих отцов, — отвечает Сергей. — Мой отец — авторитет, я равняюсь на его жизненную позицию, честь, достоинство, характер. А его медийная составляющая — популярность, кино, шляпа, кони, шпаги… Это все вторично для меня. Отец дома и отец на экране — два совершенно разных человека. И люблю я того, который дома. А того, кто на экране… Мне очень нравятся многие его роли, особенно на сцене. Выдающийся актер, огромный талант».

Мешало ему в жизни такое родство или помогало? Бывало и так, и эдак. «В любом случае планку репутационную приходится держать: фамилия старинная, в городе очень известная… Какие-то учителя слишком были требовательны. Гаишники те же. Кто-то за мелкое нарушение, увидев фамилию, просил передать привет папе и отпускал с богом. А кто-то требовал содержимое аптечки, багажника и чуть ли не запасного колеса, чтобы сынку неповадно было», — рассказывает Боярский-младший.

Он считает себя самостоятельным человеком, потому что о знаменитом отце вспоминают все реже, когда речь идет о его сыне. СМИ, конечно, любят себя за интересные, как им кажется, заголовки из серии «сын д’Артаньяна»… Ну и пусть себе любят!

Сторонник ГТО

В промежутке между первым появлением на телеэкране и руководящей должностью на ТВ у Сергея Боярского — школа при консерватории по классу фортепиано, факультет экономики и финансов в Северо-Западном филиале академии госслужбы. И бизнес — строительство, недвижимость. Издание «Деловой Петербург» ставит его на 120 место списка городских миллиардеров. За прошлый год в его активе — 4,4 миллиарда рублей и торгово-развлекательный центр «Променад». В нынешнем году «Единая Россия» определила Сергея на второе место в партийном списке по Питеру. Хотя сам кандидат — беспартийный.

«Я сторонник ЕР, сопредседатель центрального координационного центра сторонников, — поясняет свой статус Сергей Боярский. — Был в партии до 2012 года, приостановил членство, когда был назначен советником губернатора по СМИ. Возглавив телеканал, восстанавливаться не стал: беспартийность на такой должности — это правильно».

Сергей обещает опираться на программу партии. Но это не значит, что у него нет собственных инициатив. Среди них — перенос министерства культуры в Питер, запрет на эвакуацию транспорта на выходные и праздничные дни. А также, полагает Боярский, было бы неплохо ввести централизованную сдачу норм ГТО — и в студенческих коллективах, и через профсоюзы, и через социальные службы, если нормы захотят сдать пенсионеры.

Не надо обязаловки, надо это сделать престижным. «Мальчишки пусть красуются перед девчонками, девочки — друг перед другом. Не у каждого есть силы сдать на золотой значок. Но принять участие, показать, что ты активен, следишь за собой и своей формой — это в любом случае очень хорошо», — говорит Боярский.

Сыграл в 21

У него уже есть заслуги в законодательной сфере, хотя он и не депутат. Весной на медиафоруме ОНФ Сергей Боярский предложил Владимиру Путину зафиксировать все региональные каналы на 21-й кнопке. «Есть двадцать общедоступных каналов, так называемые первый и второй мультиплекс, — объясняет гендиректор «Санкт-Петербурга». — У каждого канала свой порядковый номер. И именно в таком порядке они должны располагаться во всех кабельных сетях страны. Но прочие каналы кабельные операторы расставляют по своему усмотрению. В итоге региональное ТВ в каждом городе находится на разных кнопках».

«Проблема в том, что смена частотного плана производится кабельным оператором без предупреждения, — продолжает Сергей. — Люди не видят канал, он исчезает из их телевизора — и поймать его можно только после перенастройки. Бабушки и мамочки этого чаще всего не умеют, и люди лишаются права на получение информации».

«Мешать точно не буду», — ответил Владимир Путин. Законопроект о 21-й кнопке при поддержке Минсвязи быстро прошел три чтения и со следующего года, вполне возможно, обретет силу закона. «Для всех региональных каналов это было бы огромным подспорьем», — констатирует Сергей.

Между Курковой и Невзоровым

Сейчас «Петербург» смотрят около полумиллиона человек в день. «Это очень много, — говорит Сергей. — И 21-я кнопка, уверен, даст нам еще зрителей».

Как директор и главный редактор телеканала он может превратить прямые эфиры в некие общественные приемные. Чем, собственно, уже и занимается: «Приглашаем чиновников, депутатов. Брали в эфир звонки без модерации — ямы, помойки, текущие крыши. В прямом эфире расписывали, кто за что отвечает. И после этого всегда следили, чем дело кончится — показывали конечный результат», — рассказывает Сергей.

И все же он признает: голос Петербурга не слышен в федеральном эфире. И традиции того питерского ТВ, которое тридцать лет назад прославилось на всю страну, только предстоит возрождать. Выбор между различными, а иногда диаметрально противоположными сторонами Ленинградского телевидения — к примеру, между Бэллой Курковой и Александром Невзоровым — не для Сергея. «Программа Александра Глебовича “600 секунд” — лучшая новостная передача всех времен и народов, привлекавшая к экранам колоссальную аудиторию. И дело не в трупах, не в жареных подробностях — это, в конце концов, лишь одна из рубрик. Донести жизнь огромного города за десять минут, сделать это с колес, ярко и интересно… Снимаю шляпу перед Александром Невзоровым и его талантом», — говорит Боярский-младший.

Сегодня, понятно, возможности скромнее. «Единственное, что мы требуем от сотрудников, от коллег, с которыми заключаем договоры — например от Валерия Татарова — проверять факты, не отходить от достоверности и давать возможность высказаться всем сторонам любого, скажем так, неоднозначного вопроса», — подчеркивает Сергей.

С упомянутым Валерием Татаровым и его программой «Реакция», по мнению оппонентов, это получается далеко не всегда. «В выпуске "Реакции" от 29 сентября 2014 года были допущены такие высказывания в адрес представителей ЛГБТ-сообщества, как "извращенцы", "педерасты", "попал в навоз — сиди и не чирикай"», — напоминают суть одного из конфликтов вокруг передачи питерские СМИ.

«Каждый отдельный случай можно и нужно разбирать, — отвечает Сергей Боярский. — Я, однако, за всю историю программы не видел ни разу, чтобы негодование переросло во что-то большее. Кричать нам “закройте срочно!”— мне кажется, это противоречит принципам демократии. Свое мнение надо отстаивать в суде. Но ни одного иска в суде мы так и не увидели».

Против идиотизма

Предмет особой гордости медиаменеджера Боярского — реакция «Санкт-Петербурга» не только на хорошее, но и на плохое: «Стоп-листов нет, запретных тем тоже. Просто делаем в своей интеллигентной тональности, без паники».

В качестве примера Сергей приводит освещение трагедии над Синаем: «Мы — одни из тех, кто отработал ее очень аккуратно, взвешенно, не затрагивая чувств тех, кто потерял родных. Тыканье в лицо камерой, что позволяли себе некоторые коллеги в аэропорту, те подробнейшие репортажи из морга на Шафировском — это, на мой взгляд, недостойно звания журналистики в целом. Надо понимать степень ответственности перед лицом трагедии. Не говорить лишнего и не спрашивать лишнего».

Боярский против цензуры. Медиасообщество, убежден глава «Санкт-Петербурга», на самом деле очень послушно: «Дали нам команду указывать возрастной ценз? Мы указываем. Хотя это стоило нам определенных средств и дополнительного оборудования».

Хотя эффективность этой меры Сергей ставит под сомнение. С одной стороны, запретный плод сладок, и запрет — лишний стимул для подростка посмотреть что-то этакое. С другой, в результате такого цензурирования половина советской классики ушло под «детям до шестнадцати» — включая тех самых мушкетеров. Просто потому что там драки. Но когда можно войти в интернет, где есть все, — плашки на ТВ выглядят как-то неубедительно. Для отрасли и зрителей, по мнению Боярского, вреда нет. Но и пользы тоже.

«Или запретили, допустим, показывать сигареты в кадре, — Сергей закуривает. — Вырезаем сигарету у Волка из “Ну, погоди!”, у Жеглова, у Штирлица, в конце концов. Ну бред же. Я за борьбу с курением. Но я против идиотизма. И верните кабинки в аэропорты! Теперь все курят в туалетах, где дети. И в туалет зайти даже курящему неприятно: дымовая завеса. Всем сделали хуже. Человек, которого ждет длительный перелет, пойдет курить все равно. И плевать ему на штраф в пятьсот рублей. А раньше в кабинках все люди, больные курением, собирались, окуривали друг друга и были счастливы. А все остальные дышали свежим воздухом».

***
Поход Сергея Боярского в политику Михаил Боярский одобрил. «Он считает это вполне мужским делом, — говорит Сергей. — Доверяет мне и поддерживает во всех начинаниях. В этом тоже. Он уверен, что смогу, если что, сделать много хорошего. И не посрамлю».