На днях в маленьком британском городе Харлоу (графство Кент) подростки избили двух поляков. С серьезными травмами их доставили в больницу. Полиция утверждает, что этот инцидент не заслуживает особого внимания, поскольку задирать прохожих на улице — обычное дело для неблагополучной молодежи. Но польская община интерпретирует ситуацию иначе: нападение стало очередным звеном в длинной цепи преступлений, совершенных на почве ненависти к выходцам из Польши. При этом поляки убеждены, что эта ненависть культивируется британской прессой и политиками. Почему жизнь польских гастарбайтеров в Соединенном Королевстве стала настолько сложной — разбиралась «Лента.ру».
Харлоу уже второй раз за месяц попадает на передовицы британских газет. Всего две недели назад, 27 августа, неизвестные напали на 40-летнего Аркадиуша Южвика, проживавшего в этом городе. При выходе из пиццерии мигранта-поляка атаковала банда малолетних хулиганов. Аркадиуша (или Арека, как звали его друзья) избили до потери сознания. Два дня спустя он скончался в больнице.
Местная польская община немедленно объявила, что Южвик стал жертвой британской полонофобии. Брат погибшего Радек предположил, что на Аркадиуша напали за то, что он говорил по-польски. 3 сентября поляки провели в центре Харлоу «марш молчания» в знак протеста против преступлений на почве этнической ненависти. Как объявил один из организаторов, «то, что случилось с Ареком — доказательство регулярной дискриминации, которой мы подвергаемся в Харлоу. Мы не потерпим больше такого обращения».
Коренные жители Харлоу тогда в один голос уверяли прессу, что город — оплот исключительной толерантности, и никаких нападений на этнической почве в нем нет и быть не может. Депутат Палаты общин от Харлоу консерватор Роберт Халфон объявил, что обитатели Харлоу «рады приезжим как своим лучшим друзьям». Инцидент с Южвиком местные жители объясняли обычным подростковым бандитизмом: группы агрессивной молодежи, дескать, регулярно бьют в домах окна и расписывают стены, и мистер Южвик просто оказался не в то время и не в том месте. Роковое совпадение, не более того.
Не успели страсти успокоиться, как в Харлоу произошел новый инцидент с поляками. В Британию из Варшавы срочно вылетела делегация в составе министра внутренних дел Мариуша Блащака, министра юстиции Збигнева Зёбро, а также главы польской дипломатии Витольда Ващиковского. Они хотят получить заверения от Лондона, что «полякам будет обеспечена безопасность». Но вряд ли слова здесь помогут.
На протяжении ста с лишним лет польская община чувствовала себя в Соединенном Королевстве достаточно спокойно. Англичане относились к полякам, бежавшим от «русских варваров», с сочувствием и симпатией. Те отвечали взаимностью: польские пилоты сражались в Битве за Британию, моряки охраняли британские конвои, а польские солдаты клали головы под стенами Монте-Кассино под командованием британского генерала Александера.
Все изменилось в 2004-м, когда Варшава стала членом ЕС. Пользуясь льготным миграционным режимом, польские гастарбайтеры буквально заполонили Британию. За 10 лет польская община в Соединенном Королевстве увеличилась более чем вдвое, с 500 тысяч до миллиона (сейчас она уступает по размерам только индийской). Отношение британцев к полякам резко ухудшилось, и нападения стали происходить все чаще. Если в 2004 году полиция зафиксировала 28 инцидентов с поляками на этнической почве, то в 2007-м — уже 42. После 2010-го счет пошел на сотни, к 2015-му приблизился к тысяче. Уверенное лидерство держит юго-восточное графство Хартфордшир, на втором месте — Северная Ирландия.
В январе 2014-го группа из 15 человек в Лондоне атаковала 39-летнего системного администратора Дамиана Цитко из-за того, что на его мотоциклетном шлеме был нарисован флаг Польши. Нападавшие повалили поляка на землю, избивали ногами, выкрикивая «Убирайся в Польшу, убирайся домой!» Через три месяца хулиганы избили трех молодых поляков в Белфасте после просьбы закурить. Еще одному поляку воткнули в ногу нож; семь домов, в которых проживали польские семьи, забросали камнями и обломками кирпичей.
Нападениями дело не ограничивается — согласно опросам, 71 процент поляков в Британии подвергался дискриминации в той или иной форме или был знаком с соотечественниками, пострадавшими от насилия на этнической почве. Широкую известность получила история с сетью супермаркетов Lidl, где сотрудникам запретили говорить по-польски на работе или во время обеденного перерыва под угрозой увольнения.
После референдума о выходе Британии из ЕС число инцидентов возросло многократно. Полякам, проживающим в Кембриджшире, в почтовые ящики бросили листовки со словами «Выйти из ЕС, прогнать польских паразитов». Такие же листовки появились на стенах местной школы и под дворниками припаркованных рядом автомобилей. Здание Польского культурного центра в Лондоне расписали граффити, предлагая полякам «проваливать домой».
Раздражение британских пролетариев понятно: поляков они воспринимают примерно так же, как американские рабочие мексиканцев. Представители чуждой культуры, претендующие на рабочие места коренных британцев, и при этом не способные и не желающие ассимилироваться, поляки готовы работать за смешные деньги с рассвета до заката.
Польский рабочий пашет по 60 с лишним часов в неделю, он не берет больничных и не требует отпусков. Разумеется, работодатель охотнее наймет поляка, которому можно платить минимальные 7,2 фунта за час работы (на родине он в лучшем случае получит за то же полтора фунта), чем британца с более высокими зарплатными запросами.
В итоге в то время, как экономика Польши страдает от нехватки рабочих рук, поляки едут работать за границу. Целые отрасли в Британии базируются на дешевой польской рабочей силе. Многие строительные фирмы, к примеру, требуют от соискателей свободного знания польского языка.
Антипольские чувства стали одной из движущих сил кампании по выходу из ЕС. Хотя призыв выгнать понаехавших поляков из Британии публично не прозвучал ни разу, все отлично понимали, какую именно иммиграцию призывают ограничить агитаторы за Brexit. Как только речь зашла о конкуренции за рабочие места, от пресловутой пролетарской солидарности не осталось и следа. Чтобы не остаться без поддержки избирателей, политики вынуждены учитывать эти настроения: даже лейбористы, традиционно терпимо относящиеся к мигрантам, рассматривали вопрос об особых ограничениях для гастарбайтеров из Польши.
От пролетариев не отстает интеллигенция. В Британии сложился устойчивый образ Польши как страны истово католической, националистической и антисемитской, и поляк-иммигрант воспринимается как носитель этих качеств. Даже Стивен Фрай в одном из интервью в 2009-м отметил, что британцев «беспокоит долгая история правого католицизма в Польше», и призывал не забывать, «где находился Освенцим». Впрочем, потом он разместил в своем микроблоге пост с извинениями, но осадок остался.
Известную роль в распространении этих стереотипов играет британская пресса: все газеты, от правых до левых, время от времени критикуют Польшу за ультранационализм, коллаборационизм в годы нацистской оккупации, призывают не забывать о роли поляков в Холокосте и об их антисемитизме в целом. Как с горечью отмечают представители польской общины, над поляками, в отличие от негров или азиатов, можно издеваться свободно, не опасаясь обвинений в расизме.
Правда, сказать, что негативный образ выходца из Польши сложился на пустом месте, нельзя: у себя на родине поляки, страдающие от английских ультраправых, сами демонстрируют махровейший национализм и расизм.
По последним опросам, лишь пять процентов респондентов из Польши готовы принять беженцев из стран Ближнего Востока, где идет война, 53 процента категорически против. Как показывают исследования варшавского Центра изучения предубеждений (Centre for Research on Prejudice), поляки вообще резко отрицательно настроены к иностранцам: 70 процентов не хотят, чтобы небелые жили в их стране, и большинство считают, что мигранты отнимают у поляков рабочие места.
Большинство негативно относятся к тем, кто исповедует ислам. Пятая часть поляков не хотят работать рядом с мусульманином, треть не хочет, чтобы мусульмане жили рядом с ними, половина отказалась вступать в брак с последователем ислама.
Притом что выходцев из других стран в Польше всего полпроцента. Уже упоминавшийся глава МИД Витольд Ващиковский, который намерен добиться от Лондона гарантий для мигрантов, заявлял, к примеру, что Варшава готова принять беженцев из Сирии, но только при условии, что они будут христианами.
Неудивительно, что нападения на этнической почве в Польше, по данным польских же правозащитиков, случаются каждую неделю. В сентябре 2015 года ультраправые организовали марши по всей стране под лозунгом «Поляки против иммигрантов», в Гданьске они скандировали «Мы сделаем с вами то, что Гитлер сделал с евреями». Более половины польских подростков, как сообщает Центр изучения предубеждений, посещают сайты неонацистской направленности, а в соцсетях популярны шутки про то, что неплохо бы вновь открыть Освенцим и отправить туда «с билетом в один конец» прибывающих беженцев.
Польские политики, подобно своим коллегам из Британии, идут в русле настроений избирателя. Правящая ныне в Польше консервативная партия «Право и справедливость» выиграла выборы в октябре 2015 года не в последнюю очередь за счет евроскептической риторики и обещания принять жесткие меры против наплыва мигрантов. Как заявил тогда лидер партии Ярослав Качиньский, беженцы могут «занести с собой разных паразитов и бактерии», и обвинил их в появлении в Европе болезней, о которых в ЕС уже успели позабыть: холеры и дизентерии.
Разумеется, прямой связи между британским национализмом в отношении поляков и польским национализмом в отношении других мигрантов нет: поляков в Британии не любят прежде всего по экономическим причинам. Но ирония истории не может не удивлять.