Американская группа Twenty One Pilots — одно из самых громких новых имен в современной музыке. Видео на их главный хит Stressed Out собрало на YouTube 700 миллионов просмотров, билеты на московский концерт в зале Stadium были раскуплены за полгода до шоу. Цена за билет в танцпартер у перекупщиков доходила до 30 тысяч рублей. Перед выступлением «Лента.ру» встретилась с участниками группы Тайлером Джозефом и Джошем Даном и обсудила внезапно обрушившуюся на них популярность.
«Лента.ру»: Когда вы начинали, наверняка думали об успехе. Сейчас Twenty One Pilots — одна из самых востребованных групп в мире. Как вам нынешний успех? Оказался ли он таким, каким вы себе его раньше представляли?
Тайлер Джозеф: Во всем этом много такого, чего мы просто не могли ожидать. Некоторые аспекты популярности мы себе и представить не могли. Но я и Джош — мы всегда верили в нашу группу. Все, о чем мы с ним раньше говорили, — чего мы хотим, какими хотели бы стать — все так и произошло. Это очень хорошее чувство. Чувство уверенности. Художник всегда сомневается в своем искусстве, и это сомнение всегда сопровождает процесс творчества. Но когда люди ценят то, что ты делаешь, — это правда помогает.
А наша ежедневная жизнь теперь довольно безумна: все эти бесконечные поездки и так далее. Никто из нас не ездил столько, пока мы не начали выступать. Увидеть разные страны — это сбывшаяся мечта. В России мы первый раз, и, надо сказать, это того стоило.
А каковы неожиданные следствия популярности?
Джош Дан: Трудно представить, во что превращается твоя обычная ежедневная жизнь. Когда мы раньше обсуждали свои идеи и мечты, мы думали только о том, что будем играть на сцене перед множеством людей. Это было главное. Но из чего состоит жизнь до и после выступления на сцене — об этом мы как-то не задумывались. И мы до сих пор учимся, как жить в этой новой для нас ситуации. Вот даже взять наш с вами разговор. Никогда бы не подумал, что мы можем оказаться в России и кому-то будет настолько интересна наша группа, что нас там будут расспрашивать о нашей жизни.
В видео к песне Lane Boy с вами на сцене танцуют двое в химзащите и с надписью «успех» на груди. Значит ли это, что, по-вашему, успех — это яд?
Т.Д.: Я вот сказал, что успех может дать уверенность. Это его положительная сторона. Но есть и множество негативных сторон. Есть искушение делать что-то только ради успеха и славы. Когда это выходит на первый план, искусство страдает. Мы на своем опыте убедились в правдивости этих слов. Lane Boy — это песня, где мы откровенно высказались о сочинительстве, о поп-культуре, о желании попасть на радио, стать известным. Мы этой песней как бы защитили себя от этой негативной стороны успеха. Эти два парня в химзащите символизируют именно ее. В финале видео они падают на колени передо мной — таким способом мы показываем, что преодолеваем все это.
В этой песне также есть строчка: «Я могу творить по-настоящему только на концертах». Что это значит?
Т.Д.: Хороший вопрос. Я пытался сказать, что я себя чувствую наиболее свободным в творческом смысле именно на сцене. В этот момент никто не может указывать нам, что делать. Все происходит так быстро, когда ты выступаешь перед людьми. С одной стороны, это большое нервное потрясение, давление, а с другой — полная свобода.
Концерты для нас — самое главное. Да, мы сочиняем и записываем песни, но фокусируемся в первую очередь на выступлениях. Пишем песни именно для того, чтобы играть больше концертов. В Lane Boy речь идет о том, какие именно песни мы хотим сочинять. Сама эта песня родилась из тоски по той свободе, которую я ощущаю на сцене.
Мы проходим через фазы: то, что сочинено, записывается на студии, и мы не можем дождаться того дня, когда отправимся в тур, чтобы играть это живьем. Но наигравшись в туре, мы задумываемся о новых песнях — такой вот цикл.
А как происходит сочинение песен?
Т.Д.: Я стараюсь писать больше текстов отдельно от музыки, чтобы они получались более осмысленными и насыщенными. Когда потом соединяешь это с музыкой, в итоге выходит что-то совсем неожиданное. Сейчас мы вынуждены сочинять в дороге. Такая у нас теперь жизнь. Наш последний альбом Blurryface был целиком сочинен в дороге. Концерты, которые мы играем, и наши фэны оказывают большое влияние на музыку, потому что часто мы сочиняем сразу после выступления.
Делаете наброски на лэптопе?
Т.Д.: Да, есть лэптоп со всеми моими звуками, а когда мы в автобусе, у нас там мини-студия. И микрофон всегда со мной. И всегда есть телефон, на который я напеваю и наговариваю идеи. Записываю всякие интересные фразы и слова, и они тянут за собой различные образы. Потом это все может оформиться в песню.
Когда в группе всего два человека — играть легче или труднее?
Д.Д.: Наверное, и так, и так. Иногда это дает больше свободы. Мы можем положиться на технологии: помимо прочего, они освобождают нам руки на сцене. Шоу должно развлекать, увлекать людей — и иногда это вообще не связано с игрой на инструментах. Мы можем позволить себе больше, чем просто играть на инструментах. Но с другой стороны, будь в нашей группе больше человек, мы могли бы сделать звучание еще более насыщенным. Да и заполнить саму сцену: потому что когда вас всего двое, вы чувствуете себя порой очень уязвимыми и слишком открытыми. Все внимание зрителей концентрируется только на вас. Но зато это вынуждает нас выглядеть действительно круто (смеется).
Не могли бы вы поподробнее рассказать об этом персонаже — Блеррифейсе («Размытое лицо»), чьим именем назван ваш альбом? Может быть, кого-то удивит ваше появление на сцене и в клипах с руками и шеей, выкрашенными в черный цвет.
Т.Д.: У меня возникла мысль сделать альбом, который был бы рассказом о ком-то. Но не хотелось, чтобы это был просто какой-то реально существующий человек. Хотелось погрузиться глубже в себя. Есть что-то, над чем я постоянно работаю и с чем постоянно борюсь — это неуверенность. Это то, что мне не нравится в самом себе. Думаю, у всякого человека так. Но я захотел дать этой неуверенности имя, лицо, историю. Что-то, на чем я смогу сфокусироваться, чтобы попробовать понять, разобраться. Блеррифейс — персонаж, олицетворяющий неуверенность — будь то живой концерт или ежедневный быт. Я крашу шею в черный цвет — так я показываю, что Блеррифейс, неуверенность, душит меня. Черные руки — символ того, как неуверенность может парализовать творчество и вообще все, что ты делаешь. Кто-то увидит в этом знакомую для себя ситуацию и постарается победить Блеррифейса. Альбом запечатлел несколько подобных попыток. Мне понравилось фокусироваться на чем-то определенном, сочиняя новый альбом, вместо того, чтобы просто записать кучу разрозненных песен. Через весь альбом протянута некая нить. И это то, что происходит с нами именно сейчас. И нам интересно, что будет дальше.
Фото: Kevin Winter / Getty Images for CBS Radio
То есть Блеррифейс еще появится?
Т.Д.: Да, ведь у истории должна быть какая-то развязка: продолжается ли все по-прежнему или с этим персонажем все покончено. Или он превратился в кого-то еще, или возникнет какой-то новый персонаж. Точно не знаем, в какую сторону все пойдет, но некоторые идеи уже есть.
Какие у вас были представления о России до того, как вы приехали сюда?
Д,Д.: Видел фотографии Москвы, понимал, что это город с красивой архитектурой. Все русские, кого я прежде встречал, были очень клевые. По ощущениям, здесь все совсем иное, чем в Штатах. Но это-то и здорово. Мы успели тут уже у вас что-то посмотреть, очень клево. И знаете, эта толпа перед входом в клуб, люди которые пришли сюда за несколько часов, чтобы посмотреть на группу, которую еще никогда не видели — это потрясающе.
Т.Д.: Те, кто приходят задолго до шоу, — это самые преданные фэны. И именно они делают наши концерты такими крутыми.