Весной 2014 года «Ростелеком» объявил о запуске государственного поисковика «Спутник». Через три года проект был признан провальным и скорее всего будет закрыт — его доля на рынке так и не превысила одного процента. Но этот опыт не уникален: несколько лет назад с теми же проблемами столкнулся аналогичный проект во Франции. «Лента.ру» рассказывает о его судьбе и о том, почему государственные инициативы в сфере высоких технологий редко бывают успешными.
В апреле 2006 года президент Франции Жак Ширак рассказал о грандиозном плане по борьбе с мировым господством США в сфере высоких технологий. Он объявил, что на серию инновационных проектов, в том числе на разработку французско-немецкого поисковика, призванного составить конкуренцию Google и Yahoo, государство и крупные промышленные компании выделят два миллиарда евро.
Поисковик получил имя Quaero, что на латыни значит «я ищу». Его отличительной особенностью должна была стать возможность поиска по аудио, изображениям и видео, причем движок распознавал бы контент вне зависимости от того, сопровождает ли его определенная текстовая подпись. На Quaero планировалось потратить 450 миллионов евро.
Ширак объявил и о других инициативах, в том числе таких как телевидение для мобильных телефонов, процесс по превращению зерна в химические препараты, новая сеть легких железных дорог и французский электродизельный автомобиль. Все они частично финансировались государственным Агентством промышленных инноваций, основанным по указу президента. В разработке новаторских решений также должны были принимать участие немецкие компании и ученые. По словам Ширака, основной целью всего этого было «не допустить превращения Франции в музейную страну»: «Эти крупные программы должны ответить на технологические вызовы будущего», — объяснил он. И добавил, что Китай тратит на перспективные проекты в пять раз больше Франции, и лишь одна французская компания входит в тридцатку фирм, вкладывающих средства в такие разработки.
Но дело с самого начала не задалось. Меньше чем через год амбициозный проект по разработке поисковика встал как вкопанный, немецкие партнеры от него отказались. Официальный «развод» произошел на технологическом саммите в Потсдаме, где представитель германского Министерства экономики объявил об окончании партнерства.
Франция, впрочем, не бросила Quaero, правда, амбиции ее стали существенно скромнее. Если раньше поисковик должен был конкурировать с Google, то теперь — лишь предоставить альтернативные возможности, которыми американский поисковой гигант в то время не располагал.
Любопытно, что официальной причиной выхода Германии из проекта стало несогласие сторон по ключевому вопросу: должен ли новый проект занять ведущее место на рынке как обычный текстовый поисковик или оставаться инновационным нишевым продуктом. Но по мнению The New York Times разлад случился по другой причине: канцлер Ангела Меркель не хотела, чтобы Германия ассоциировалась с проектом, который уже называли «антигуглом», поскольку считала технологии Google более перспективными.
Поэтому пока Франция боролась с господством США, пытаясь зарегулировать американскую корпорацию и создать альтернативы ее продуктам, немцы предпочли сотрудничать с ней и оставаться в парадигме глобального цифрового капитализма.
Германия, впрочем, принялась развивать свой собственный проект Theseus («Тесей» — имя античного героя, который нашел выход из лабиринта Минотавра) — поисковый движок, основанный на семантическом анализе запроса. Иными словами, он должен был различать, о чем спросил пользователь, когда ввел слово golf, — об игре или одноименном автомобиле Volkswagen.
В отличие от Quaero, Theseus не предполагал создание отдельного сайта, разработчики планировали продавать его как сервис для нужд других компаний. Проект получил 100 миллионов евро от BMW (сумма была одобрена Евросоюзом) и еще 100 миллионов евро от других представителей европейской промышленности.
Theseus жив по сей день, однако новостей о нем мало, хотя в 2015 году немецкие власти выделили на его поддержание 120 миллионов евро. Quaero не повезло: проект, так и не принесший никаких плодов, был закрыт в 2013 году. Пять лет разработки перспективных технологий не привели даже к открытию сайта, на котором можно было бы проверить, как они работают. Впрочем, сомневаться в том, что работа кипела, некорректно, иначе возникает закономерный вопрос, куда делись выделенные на него 200 миллионов евро.
Эти проекты — не первая попытка европейцев обеспечить информационный суверенитет. В 2012 году перестала существовать Minitel — французский аналог интернета, начавший работу в начале 1980-х. Пока американцы толпились в очередях в попытках купить билеты и ходили в банк для совершения простейших финансовых операций, французы могли сделать это с помощью модема и терминала.
В 1997 году Жак Ширак хвастался: «Сегодня пекарь в Обервилье знает, как проверить состояние своего банковского счета в Minitel. Можно ли сказать то же самое о пекаре из Нью-Йорка?» Тем не менее интернет победил. Сейчас все, что можно было сделать в Minitel, и многое другое доступно в глобальной сети.
Но в первые годы своего существования французский проект развивался семимильными шагами. Конкурентов у него не было, его услугами можно было пользоваться бесплатно, да и контент Minitel был весьма разнообразным.
Казалось бы, сеть могла завоевать мир, но этого не произошло. Печатные СМИ начали волноваться, что Minitel отнимет у них прибыль, которую они получали от небольших объявлений. Как это часто бывает во Франции, в дело вмешалось государство, запретив владевшей сетью телекоммуникационной компании France Telecom оказывать такие услуги самостоятельно — можно было публиковать лишь то, что им предлагали разместить газеты.
В результате Minitel остался закрытым проектом, подчиняющимся конкретной компании и властям страны. France Telecom пыталась продавать терминалы для доступа к сети в Ирландии, но затея провалилась. Компания настаивала на том, что будет предоставлять все компоненты системы (терминал, доступ, сервисы), но и это стало фактором, который погубил Minitel. Более того, старомодная телекоммуникационная фирма не поспевала за прогрессом и не давала другим внедрять инновации. В результате к середине 90-х годов Minitel представлял собой примерно то же самое, что и в начале 80-х. И это закономерно привело его к краху.
С того времени как проекты и продукты американских компаний из Кремниевой Долины начали победное шествие по миру, французские власти постоянно пытались противопоставить им свою альтернативу, субсидируемую государством и крупным капиталом. Большинство их начинаний провалились, что в очередной раз подтверждает: рынку насильно мил не будешь.
Даже в 2005 году было ясно, что инициатива властей Франции по созданию поисковика, призванного конкурировать с Google, заведомо нереализуема. За пять лет на проект Quaero было потрачено 198 миллионов евро, и половину этой суммы правительство выделило из кармана налогоплательщиков.
Когда частный капитал вкладывает деньги в проект, он ожидает возвращения потраченного и, в конечном итоге, прибыли. Чем больше вложения и чем больше времени проходит, тем больше должна быть отдача. Если руководители крупного и многообещающего проекта требуют дополнительного финансирования, частные инвесторы сначала оценят его потенциал и проверят, насколько разработчики продвинулись в достижении цели.
Государство же, финансируя подобные инициативы, не только не имеет прямой заинтересованности в возврате вложенного, но и лишает рынок рабочей силы, которую можно было бы задействовать в других проектах. Талантливые разработчики, работавшие над Quaero, были скованы его рамками в течение пяти лет. К тому же провал проекта негативно повлиял на имидж высокотехнологической сферы страны и, соответственно, на желание зарубежных инвесторов вкладывать средства во французские проекты.
На этом фоне провал российского государственного поисковика «Спутник» не выглядит чем-то экстраординарным, наоборот: российские разработчики освоили только два миллиарда рублей (то есть примерно 35 миллионов долларов), завершили разработку продукта и поддерживали его в течение нескольких лет. Хотя, как и в случае с Quaero, с самого начала было понятно, что идея создания «антигугла» или «антияндекса» обречена на провал.