Отцу Валерию пятьдесят. Семь лет назад он поселился в умирающей деревне Дудино в Тверской области. В тот момент его жизнь сделала очередной крутой поворот, наполнившись совершенно иным смыслом. За эти годы отец Валерий обморозил руку и оглох на одно ухо, ночуя в холодном помещении полуразрушенной церкви, которую восстанавливает по сей день. А еще в деревне появились общинные дома, воскресная школа, животноводческая ферма, столярные мастерские. Кров и работу получили 26 человек, а на воскресные службы в недостроенный храм собираются прихожане со всей округи. «Лента.ру» отправилась в Дудино и узнала у священника, как он дошел до жизни такой.
До приезда отца Валерия в деревне Дудино на правом берегу реки Шоши было в равной степени красиво и безлюдно. Четырнадцать домов, из которых не все жилые, да полуразрушенный храм Вознесения Господня. Храм и сегодня еще не полностью восстановлен, хотя куплен золоченый крест на колокольню, подвешены новенькие колокола, поставлены окна и двери. Здание восстанавливается по мере сил, зато вокруг него уже несколько лет кипит жизнь. В общинных домах, которые отец Валерий построил на пожертвования прихожан и доходы от фермы, живут более 30 человек — все приезжие. У некоторых из них усилиями пастыря появились паспорта, утраченные много лет назад. Люди работают на восстановлении храма, на ферме, в столярной мастерской, на заготовке дров и на пасеке. Большинство бросили пить. Все получают зарплату. Еще семь рабочих — из местных. На вопрос: «Как все это возможно было сделать без денег, в полупустой деревне?», отец Валерий отвечает: «С Божьей помощью».
— Я когда еще в семинарии учился, ездил к матушке-настоятельнице в монастырь. И тоже спрашивал: «Как же вам все это удается?» И она отвечала: «Только молитвами — не я это, это Бог». Я верил ей, но не понимал. Это только на собственном опыте понять можно. Когда я две первых зимы, 2010 и 2011 годов, здесь в храме служил, морозы стояли до минус 35. Молились в валенках и бушлатах. У нас в соборном уголке пушка была тепловая, керосиновая, — воздух немного подогревала, но сильно пахла керосином и очень гремела. На время чтения Евангелия я ее отключал и не включал, пока у меня руки не начинали отниматься, а прихожан не скрючивало от мороза. Смотрю, люди дрожат и стоят уже криво, тогда включаю.
После первой зимы отцу Валерию стало очевидно, что своих сил ему не хватит и, вспомнив слова игуменьи, он стал молиться. И вот, чем не чудо, — дела начали поправляться. Сперва пришли люди и помогли окна с дверьми в храме вставить. Приехал глава района — двух коров подарил. Спустя еще два года построили большой дом для нуждающихся. Потом подстанцию электрическую поставили, водопровод провели, ферму построили.
Когда я договаривался с отцом Валерием о визите и спрашивал, во сколько именно приехать, он сказал: «Во сколько Бог даст, во столько и приедете». Очевидно в планы Всевышнего не входило, чтобы я добрался до Дудино пораньше. При выезде из Москвы около часа шел ливень, не предполагающий быстрого передвижения по трассе, а как только тучи разошлись, жители Клина, требуя подачи горячей воды, перекрыли Ленинградское шоссе. Простояв в мертвой пробке около часа, я развернулся и двинулся в объезд Клина сельскими дорогами. Доверившись советам навигатора, ненароком проехал КПП национального парка «Завидово», за что был задержан и едва не оштрафован на 4,5 тысячи рублей. В Дудино меня отправили окольной дорогой, через Тверь.
В итоге вместо 200 километров я проехал 320, после чего уперся уже в другое КПП с обратной стороны парка «Завидово». Сотрудники Федеральной службы охраны (ФСО), узнав, что я журналист с фотоаппаратом и диктофоном, отказались меня пропускать. Перед КПП я простоял 2 часа, пытаясь по телефону объяснить руководству местного управления ФСО, что на территории «Завидово» проживают 20 тысяч человек, это никакая не запретная зона. Одновременно с представителем службы охраны разговаривал отец Валерий — безрезультатно. Когда я уже готов был уехать ни с чем, ко мне подошел водитель грузовика из прихода храма Вознесения и рассказал о тайной дороге. Три километра грунтовки, лесное кладбище, где я оставил автомобиль, 20 минут пешком по лесу, а потом подвесной пешеходный мост через очень красивую реку Шошу. В итоге вместо расчетных 13:00, я встретился с отцом Валерием в 17:30. Неисповедимы пути Господни...
— Вы уж простите, не знаю, что на них нашло, первый раз ко мне человека не пропускают, — извинялся за сотрудников ФСО отец Валерий. — Автобусы с детьми приезжают, по 150 человек привозят, спокойно пропускают. Прихожан пропускают. Возможно, не стоило говорить, что вы журналист? Давайте, перекусите с дороги, а я прихожан пока отпущу.
Минут 20 отец Валерий провел с ожидавшими его людьми, всех выслушал, ответил на вопросы, благословил. Были двое мужчин на внедорожнике, явно городские, один местный тракторист и трое из общины.
Затем настоятель показал мне храм постройки 1826-1838 годов — кирпичную трехпрестольную церковь со световой ротондой и колокольней. Показал ведущиеся в храме работы, сводил на колокольню, показал помещение, где «мы пока что молимся», прополол траву на могиле отца Николая, почившего в 1889 году, ответил на десяток звонков и наконец присел.
— Вы с юности хотели священником стать? После школы в семинарию пошли?
— Нет, в юности я в армию пошел, — с мягкой улыбкой вспоминает отец Валерий. — После срочной службы еще четыре года сверхсрочно в танковом корпусе в Германии. Даже контужен был. Крестик, правда, не снимал никогда. Однажды семь суток на тумбочке за крестик простоял, но о церковном служении тогда мыслей не было. Хотел в военное училище поступать, но Бог иначе распорядился. Я думал, что военные — это те, кто жизнь за Родину готов отдать. Я был готов — это святое. Но в начале 1990-х в армии начались проблемы, патриотизм иссяк, офицеры искали как заработать, и во всем этом я уже не захотел участвовать.
Отставной прапорщик Валерий Юкин, хоть и был родом из Астрахани, после увольнения уехал с молодой женой в Тверь — ее бабушке требовался уход. Стал искать работу, и оказалось, что бывший сослуживец — начальник снабжения нефтяной компании «Ярославнефтьсинтез». Предложил попробовать продавать бензин.
— Через год я стал представителем «Ярославнефтьсинтеза» и реализовывал по 20-30 бензовозов в день, — продолжает рассказ отец Валерий. — Я как-то без усилий вдруг стал очень богатым человеком. Но так просто все не бывает — это Бог вел меня такой дорогой.
К 1994 году бывший прапорщик купил пять квартир: себе, матери, брату и остальным родственникам. Ездил на BMW, занимался дзюдо и самбо. В отпуск с семьей ездил в Европу. Вместе с коллегами вкладывал деньги в сеть заправок и магазинов. Охотился, любил попариться в бане... Однажды друзья предложили наведаться к одному «очень сильному отшельнику». Приехали в монастырь, заняли очередь.
— Захожу к нему в келью, — отец Валерий как-то вдруг стал серьезен, — а он мне прямо сразу говорит: «Что же ты, тварь, Творца забыла?» Так со мной еще никто в жизни не разговаривал. Я опешил, и сердце заболело. Вот говорят же, что душа в сердце. А почему? Потому что, когда душа болит — сердце болит. Вернулся я в Тверь с больным сердцем и в большой растерянности. На следующий день пришел в храм Всех скорбящих радость и слышу голос: «Валера, Валера, куда ты бежишь, постой». И после этого с меня будто штукатурка посыпалась, а я ее отряхивал. Думал, что рассудком тронулся. Отряхиваюсь, смотрю по сторонам и вижу, что храм обшарпанный: стены в трещинах, двери кривые. И тут понимаю, что у меня дома кухня за пять тысяч долларов, а здесь, в самом главном доме, ремонт сделать некому. Подошел я к настоятелю отцу Леониду и предложил помощь.
— Не хотите, чтобы я помог храм отремонтировать? Что вам необходимо в первую очередь? Ну, двери, говорит, бы неплохо новые поставить, продувает.
Отец Валерий рассказывает, что в тот день его как прорвало. Он почти сразу сделал замеры и заказал для храма новые двери. Затем окна. Затем делал то, что было надо. Деньги потеряли для него всякое значение, а храму были нужны. Через какое-то время бизнесмен Валерий Юкин стал помогать настоятелю во время службы.
Жена (отец Валерий называет ее матушкой) и дети поняли и разделили новый путь отца и мужа («куда ты, туда и мы»), а вот друзья по работе — нет. Через некоторое время они вызвали его на разговор и поставили ультиматум: мы не понимаем, чем ты занимаешься, так что или ты с нами, или сам по себе. Валерий посоветовался с настоятелем Леонидом и вышел из бизнеса.
«Какую долю ты считаешь своей?» — спросили бывшие друзья. «Что посчитаете моим, то и мое», — ответил Валерий. Бывшие партнеры спустя много лет признались, что те слова потрясли их до глубины души — не принято у нас так выходить из бизнеса. На полученные деньги Валерий Юкин еще несколько лет строил храм и содержал семью. Пять лет он работал дьяконом в Твери без вознаграждения. Когда деньги закончились, семья стала жить на пособие матушки — 7 тысяч рублей в месяц.
— У меня тут человек храм отстраивает Дмитрий, его теперь так же, как меня тогда, прорвало, — снова улыбается отец Валерий. — Он долго ходил на службы, стоял в уголке, присматривался, а теперь вдруг загорелся. И я ему говорю: «Дима, я тебя понимаю, это лучшее состояние, которое может быть в жизни. Это очень хорошо, что мы с тобой храм восстанавливаем и купола золотим. Но знаешь, что еще лучше? Что мы с тобой через это страсти побеждаем: Творца чтим, не гордимся, не обижаем, не завидуем, никому не желаем зла. Ведь мы только орудия в руках Божьих здесь на земле. Это тебе Бог дает и мне Бог дает».
Через пять лет Валерий перешел служить в другой храм, где настоятель стал платить ему зарплату (по делам) — 20 тысяч в месяц. Семье жить стало легче, и Валерий поступил в семинарию. Еще через несколько лет уже другой настоятель — благочинный Александр — назначил дьякона Валерия окормлять школу детей-инвалидов — глухих и слепых. Отец Валерий познакомился с детьми и загорелся идеей сделать для них летний лагерь, где они могли бы дышать свежим воздухом, питаться натуральными продуктами, купаться в реке, слушать музыку, гулять и молиться. Он попросил у епархии дать ему храм, любой, старый, развалившийся, около которого можно заложить детский лагерь. Через месяц Валерия рукоположили в священники и назначили настоятелем в Дудино.
Пока глухие и слепые дети бывают здесь наездами, но скоро, Бог даст, у них появится специализированный пансион на 50 мест с бассейном и медицинским персоналом. Отец Валерий уже заключил ряд договоров с администрацией района и медицинским департаментом. Губернатор Игорь Руденя приезжал — выделил землю под пансион. Отец Валерий построил небольшую веранду у реки для детских пикников и музыкальных концертов. Планирует построить специальный причал на Шуше, с которого дети-колясочники смогут в реку заезжать. Вместе с пансионатом у жителей окрестных деревень появится еще два десятка рабочих мест.
— Когда отец Илия из Оптиной Пустыни благословлял меня работать в Дудино, — отец Валерий ведет меня на ферму, показывает пасеку из 150 ульев, 30 коров, птицу, коз, технику, цеха, — он сказал: «Подвиг твой будет не в том, что ты храм восстановишь. Хотя дом Божий восстановить — дело благое. Но подвиг твой будет в том, что люди деревенские, которые пьют и неприкаянные вокруг твоего храма возродятся, чтобы не зарастала земля Русская. Скольким людям поможешь, сколько людей через твой храм к новой жизни придут, такая и заслуга твоя». Так я стараюсь больше о людях, чем о храме думать. Мы здесь должны быть самостоятельными, должны уметь зарабатывать, равно как должны молиться, и у нас за семь лет все стало получаться.
В общинном приходском хозяйстве деревни Дудино живут и работают 26 человек (не считая детей). Среди них несколько бывших заключенных (отец Валерий одно время ездил служить в колонию строгого режима), несколько бывших бездомных и погорельцев, несколько инвалидов, две многодетных матери. Каждый год ферма сажает гектар картофеля и заготавливает сено для себя и на продажу. В молочном цеху перерабатывается тысяча литров молока в день. Столярный цех скоро начнет выпускать кресты и гробы на продажу. На стадии строительства сырный цех с подвалами, а котел для варки сыра подарили приезжавшие в гости итальянцы. Когда заработает сырный цех, поголовье коров можно будет увеличить вдвое. Отец Валерий всем работникам оформил трудовые книжки и платит налоги.
Вечерняя служба все в том же отгороженном оргалитом южном крыле храма. Иконы, горящие свечи, распятие, престол, жертвенник — все по канонам православного богослужения. Из-за понедельника на молитве всего 10 человек. Отец Валерий читает службу, затем проповедует: «Что самое трудное в христианстве? Для меня лично — быть христианином не на словах, а на деле. По делам нашим нам и воздастся. Вот и вы старайтесь быть христианами на деле. Но самое важное, боритесь со страстями. Молитесь, и с Божьей помощью все дастся вам. А если вы страстям своим потакаете, то тем богоугодные дела перечеркиваете».
Перед храмом батюшку ждут человек шесть. Он обещает им через полчаса вернуться и везет меня на своей Hyundai Solaris к подвесному мосту, за которым где-то мой автомобиль.
— Конечно, служить в городе проще, — рассуждает он по дороге. — Помолились, исповедались, храм закрыли и ушли. А здесь с людьми встаешь и ложишься, живешь их заботами, их проблемами и мечтами. Я за всех отвечаю, за всех болею и молюсь. Но я не святой — обычный грешный человек. И бывает бес наваливается. Но с Божьей помощью справляюсь. Здесь место такое — здесь Бог вокруг. Вы приезжайте обязательно с женой, не по работе, просто так.
Мой автомобиль стоял у кладбища целый и невредимый. Бог, не пускавший меня в это место, позволил легко уехать. Спасибо, что пустил. Ведь удивительный человек, с которым я здесь познакомился, хочет передать свою ферму церковной общине. Говорит, что, когда люди свое почувствуют, они лучше работать будут.
Полагаю, что и церковь Вознесения Господня, пережившая расстрел священников и годы запустения, а также все люди этой церкви заслужили такого батюшку.