В российском прокате идет «Мадам» Аманды Штерс — романтическая комедия, в основе которой лежат неожиданно горькие наблюдения на тему классового неравенства. «Лента.ру» поговорила с сыгравшей в ней главную роль Росси де Пальмой — одной из самых колоритных актрис европейского кино и музой Педро Альмодовара, который, начиная с середины 1980-х, нашел для нее место в семи своих фильмах, от «Закона желания» и «Женщин на грани нервного срыва» до прошлогодней «Джульетты».
«Лента.ру»: Что заинтересовало вас в «Мадам»: сюжет, героиня, возможность сыграть главную роль?
Росси де Пальма: Вообще, изначально Аманда Штерс написала «Мадам» как пьесу для театральной сцены — причем имея в виду на главную роль именно меня. Как я могла устоять, учитывая, что Аманда — замечательная писательница, написавшая несколько очень хороших романов? Когда же я прочла пьесу, то без оглядки влюбилась в нее и была поражена тем, как тонко Штерс вписала в очень смешной, остроумный сюжет действительно острую социальную критику.
В кино вас часто приглашают на роли прислуги. Чем от ваших предыдущих героинь отличается Мария из «Мадам» — служанка, которую обстоятельства заставляют изображать из себя богатую испанку?
Мария отличается как минимум тем, что не придает никакого значения своему статусу — ни до, ни после этого злополучного перевоплощения в наследницу испанских капиталов. Она попросту не считает себя хуже других из-за того, что зарабатывает на жизнь, прислуживая другим — и абсолютно правильно делает! Вот и мне совсем не зазорно играть прислугу — я искренне люблю всех своих героинь, кем бы они ни были. Раз меня считают достойной олицетворять на экране целую профессию, тем более ту, к которой я испытываю такое уважение, то странно было бы этим не гордиться.
Вообще, романтические комедии — жанр, который часто скатывается в слащавость. За счет чего «Мадам» удалось этого избежать?
Мне кажется, дело в том, что нам удалось найти правильную интонацию — поэтому я бы не сказала, что у нас получился слащавый или даже сентиментальный фильм. В «Мадам» хватает очень смешных шуток, но по своей основной идее и по развязке это кино скорее трагикомическое, чем просто комедийное. К тому же в основе юмора у Штерс почти всегда лежит очень злободневная критика — неравенство между имущими и неимущими в нашем мире становится заметнее с каждым годом.
Понятно, что главным режиссером в вашей карьере всегда будет Педро Альмодовар. Каким был самый главный урок, который вы у него почерпнули?
Важнее всего было понять, что самые локальные, частные истории на деле являются самыми универсальными, содержащими что-то, что актуально для всех людей в принципе. Кроме того, Педро научил меня, что для актрисы главное — быть честной, быть самой собой.
А кроме Альмодовара, кто из режиссеров оказал на вас наибольшее влияние?
Думаю, если не считать Педро, то самое большее впечатление на меня произвел Роберт Олтман — я всегда буду благодарна ему за то, что он позвал меня в «Прет-а-порте». Но вообще, я продолжаю учиться у режиссеров, впитывать разные подходы к актерской игре и кино — и Аманда Штерс тоже дала мне довольно много.
Что отличает Аманду Штерс как режиссера? Сказывается ли ее опыт как писательницы на съемочной площадке?
На самом деле, это по-прежнему такая редкость, когда женщине удается самой снять фильм, сценарий которого она написала! Правда, я не удивлена, что Аманда уже не в первый раз добивается полного контроля над своим фильмом — она всегда очень четко знает, чего хочет, и знает, как этого достичь. Эта актриса очень сильная и целеустремленная, но при этом на съемочной площадке ты этого почти не замечаешь: она со всеми очень мила и легко идет на контакт. В общем, работать с ней было одно удовольствие. Аманда любит женщин и показывает нас в своих работах именно таким образом, какими мы и выглядим.
Тот факт, что у вас нет специализированного актерского образования, и что вы параллельно делаете много всего другого, включая театр, музыку, моду и современное искусство, делает ваш подход к съемкам уникальным?
Пожалуй, я бы и правда не могла называть себя актрисой — и слава богу, такое определение только ограничивало бы меня. Думаю, что скорее меня можно было бы назвать артисткой — во всех смыслах этого слова. Благодаря этому в моей жизни куда меньше стресса, чем могло бы быть! Все-таки актриса — очень зависимая профессия. А я чувствую себя куда более свободной, и мне не нужно полагаться исключительно на желания и воображение других людей, потому что ты можешь задействовать свои собственные.
Вы активнее многих других селебрити выступаете в поддержку равноправия в индустрии развлечений между мужчинами и женщинами. Как вы думаете, каким сейчас должно быть женское кино?
Меня в последнее время очень вдохновляет идея женской солидарности — как и все женщины, которые помогают другим женщинам. Женщины любого возраста и внешности имеют право гордиться собой — и мы можем им в этом помочь, причем не только личным примером, но и прямым участием в их судьбе. Что до кино, то оно способно помочь нам преодолеть следующий барьер — узнать, наконец, кто же мы на самом деле, кто скрывается за этой внешностью. Нам пора перестать использовать мужчин как зеркало — и оценивать себя, исходя из этого отражения.