После выхода фильма «50 оттенков серого» многие россияне открыли для себя секс-культуру БДСМ. Как показывают опросы Центра независимых социологических исследований (ЦНСИ), если раньше к этому относились как к маргинальному извращению, то сейчас это становится допустимой формой сексуальных отношений. Популяризируются и другие сексуальные практики. Но, как отмечают социологи, в мире становится популярным и другое течение — полный отказ от секса. О том, что происходит с сексуальностью, «Ленте.ру» рассказал кандидат социологических наук, сотрудник ЦНСИ и Европейского университета в Санкт-Петербурге Александр Кондаков.
«Лента.ру»: В годы перестройки появилась крылатая фраза «В СССР секса не было». Не стало ли его с тех пор слишком много?
Александр Кондаков: Слова об отсутствии секса не нужно воспринимать буквально — о сексуальных отношениях просто не говорили публично. Но уже в конце 1980-х ситуация кардинально поменялась. А в 1990-е практически во всех публичных пространствах страны можно было наткнуться на секс. Правда, чаще это были гетеросексуальные и какие-то сексистские репрезентации. В общественно-политической прессе публиковались откровенные фотографии для привлечения публики, в сериалах обязательно показывали голую женскую грудь. Постепенно разнообразие сексуальных практик стало нормой в публичном пространстве, а в приватном поведении оно было нормально и в советское время.
Но в последние годы ситуация снова изменилась. Вероятно, государство считает, что секса стало слишком много, или просто наши политики стали старше. В России есть тенденция жестко регулировать личную жизнь граждан. Взять тот же закон о запрете распространения информации о различных типах сексуальности — о «нетрадиционных отношениях». Возникло много программ, направленных на популяризацию семейных ценностей, которые узко трактуются как гетеросексуальные отношения исключительно для продолжения рода. Конечно, семья — это больше, чем просто зачатие детей. Да и на практике это далеко не так — люди занимаются сексом с разными целями.
Но не опасно ли это, когда «с разными целями»? А как же нравственность, мораль?
Мораль — явление, которое интерпретируется по-разному на каждом историческом этапе, в каждом обществе. То есть мораль меняется. Что же касается регулирования, то имеет смысл регулировать вещи, которые наносят кому-то вред. Если совершеннолетний человек против воли другого совершеннолетнего занимается с ним сексом — это нужно запрещать. Если все у совершеннолетних по согласию, то зачем вмешиваться и что-то у них регулировать?
У вас вышло отдельное исследование именно про БДСМ. Почему?
Мы проводим исследование рынка сексуальных услуг в Санкт-Петербурге. В его рамках взяли 43 интервью у сексуальных работниц. Среди них больше трети упоминали о том, что практикуют БДСМ. Запросы у клиентов стали активизироваться после выхода книги и фильма «50 оттенков серого». Клиенты захотели попробовать на практике, что это такое. Нам тоже стало интересно поработать с этой темой, потому что было совершенно очевидно, что наступает какая-то новая эпоха, когда культура БДСМ выходит из подполья. Люди перестали видеть в этом нечто странное, непонятное, кровавое и жестокое. Уже появились новые представления о более-менее обыденной сексуальной практике, доступной широкому кругу. То, что это набирает популярность, — однозначно. Но насколько именно — неизвестно. У нас не количественное исследование.
Русская версия БДСМ чем-то отличается от западной?
Особой разницы нет. Это интернациональная, международная субкультура. Правила диктуются практикой, поскольку действия, которые производят люди в процессе, могут быть опасны для жизни и травматичны. Видимо, из-за этого многие нормы этой субкультуры направлены прежде всего на обеспечение безопасности, взаимоуважения. Например, стоп-слова, с помощью которых «раб» может прекратить сеанс, если что-то ему неприятно. Предварительно стороны договариваются о том, что можно делать в процессе и на что у них будет табу. Соблюдение правил и переговоры о них позволяют отделить БДСМ от обыкновенного садизма.
Можно ли сказать, что сексуальные практики, которые еще недавно считали извращением, становятся нормой?
Именно так. Кто вступает сегодня в эти сексуальные отношения? Самые обычные граждане. У меня было несколько интервью как раз по поводу БДСМ. Люди одновременно практикуют эту культуру, хотя все еще осуждают ее. И так не только с БДСМ. Опрашивал мужчину, который пытался прочертить границу между гомосексуальностью и гетеросексуальностью. Информант настаивал на том, что он ненавидит гомосексуалистов и всячески их порицает, но в то же время рассказывал, что иногда вступает в гомосексуальные отношения.
Я думаю, что это очень распространенная среди наших обывателей позиция по отношению к любым типам сексуальности, которые еще не совсем привычны в обществе. Люди вынуждены свое желание реализовывать и в то же время осуждать себя. Стереотипы еще сильны.
Что вы имеете в виду в своем исследовании, говоря о разнообразных сексуальных практиках? Речь идет о «нетрадиционных» сексуальных отношениях?
Речь не о сексуальном поведении человека. Речь не столько о разнообразии практик, сколько об установлении множества различных сексуальных культур — практики были давно, но сейчас они оформляются в новые стили жизни или идентичности, культурные образцы. Это имеет отношение и к гомосексуальности, и к гетеросексуальности, и к другим вариантам. Например, если мы говорим о гомосексуальности, то дело не ограничивается исключительно сексом между людьми одного пола. Существуют разные шаблоны поведения, свои нормы, свои интересы — вплоть до любимых жанров в кино или в музыке. Точно так же свои течения есть и среди гетеросексуалов, бисексуалов, трансгендеров.
То есть, например, у гетеросексуалов есть разные шаблоны сексуального поведения?
Да, примерно лет десять назад была очень популярной идентичность метросексуала. Сейчас о них особо не вспоминают. Это мужчина, если пользоваться официальными терминами, «традиционной» ориентации, который выглядел непривычно для российского гетеросексуального мужчины — то есть слишком ухоженно: маникюр, модная одежда, прическа, возможно, косметика. Так же и с другими субкультурами. Процесс образования новых идентичностей идет непрерывно. На Западе постоянно идут исследования этого сектора. Он так велик, что все перечислить невозможно.
Назовите самые новые течения.
Сейчас в мире, пожалуй, больше всего обсуждаются различные варианты грей- или демисексуальности: это когда люди скептически относятся к практике секса и даже романтике. На этот счет довольно много исследований ведется в Японии. Часто там представители молодого поколения отказываются от сексуальных отношений почти полностью.
Лень? Или не хочется?
Ни то, ни другое. Выстраивание отношений — это социальные инвестиции. Нужно ходить в публичные места, где можно встретить партнера для романтического или сексуального знакомства. Затем проживать какой-то период конфетно-букетных отношений. То есть это все требует времени и денег. В современном мире эти ресурсы становятся дефицитом. Кроме того, появляются электронные медиумы, которые позволяют избегать таких инвестиций: приложения для знакомства и секса. Эти медиумы иногда вообще не предполагают живого общения, все сексуальные отношения сводятся к отношениям с монитором смартфона и занимают несколько минут. Для японских девушек и юношей, строящих карьеру, такой вариант оказывается выгоднее, чем тратить время на отношения офлайн. И сексуальность становится для них вообще вторичной частью жизни. Схожие тенденции характерны и для части нашей молодежи.
При этом грей-сексуалов не следует путать с грей-романтиками, которым менее интересны романтические отношения, зато весьма любопытны сексуальные. Бывают очень заинтересованные в сексе аромантики, либо же, наоборот — асексуалы, предпочитающие только романтические отношения в ущерб сексуальным.
Но в любом случае все крутится вокруг «традиционных» отношений в плане гендерных ролей.
Вовсе нет. У людей с небинарным гендером — то есть таких, кто не относит себя ни к категории «мужчина», ни к категории «женщина», — все ярче проявляется сколиосексуальность. Речь идет о таком типе сексуального влечения, который направлен исключительно на такие же небинарные объекты.
В своеобразную субкультуру оформляется бисексуальная практика, когда гетеросексуалы вступают в гомосексуальные отношения. Эту практику называют дружеским сексом, и речь идет о мужской субкультуре прежде всего.
Существует сексуальная идентичность «цукини» или «кабачки» — люди, которые слишком крепко дружат (независимо от пола), считаются таким «кабачками». То есть это про отношения, которые больше, чем просто дружба, но, пожалуй, чуть меньше, чем романтические и сексуальные отношения партнеров. Или наравне с ними. Цукини может иметь семью, но при этом поддерживать свои «кабачковые» связи со своим давним-предавним «кабачком». Эти связи носят характер признательности, в них много доверия, много интимных практик.
Куда ни посмотри — сплошь угрозы институту семьи.
Социологи как раз и изучают эти процессы, чтобы понять, куда движутся наши общества. Совсем недавно в Англии опубликовано исследование по поводу тройственных союзов. Свингерские отношения, когда пары обмениваются партнерами, стали уже привычными, на этой почве возникла субкультура «троек». Обычно в этом случае в сексуальные отношения вступают двое мужчин и одна женщина. И это не просто союз, где есть пара со своими отношениями, а третий появляется периодически для занятий сексом. Суть «троек» в том, что все трое испытывают чувства друг к другу.
Думаю, такие союзы недолговечны.
У подобных союзов нет никаких институтов, которые бы их защищали. Привычный гетеросексуальный брак, например, можно зарегистрировать. Чисто психологически расстаться при этом будет труднее. По-моему, в Колумбии сейчас вводятся нормы права для полигамии — браков между несколькими людьми. Но на самом деле все общества в мире развиваются таким образом, что государственные институты брака скоро будут уже не нужны. Нормально, что люди вступают в какие-то краткосрочные отношения. Это происходит не только в сфере сексуальности, но и в области труда, например. Сегодня люди меняют работу куда чаще, чем 50 лет назад. То есть разные социальные институты становятся более изменчивыми, стремительными, текучими.
Все новинки сексуальности, которые вы перечислили, были и раньше. Тот же отказ от секса можно считать трансформацией целибата. В чем открытие?
Сексуальные практики действительно существовали давно. Новшество — в формировании вокруг них культурных образцов, способов осмыслить и представить миру. Речь идет о культурах, идентичностях, новых моделях и формах поведения. Они влияют на другие сферы жизни — потребление, политические предпочтения, социальные связи.
У России в этой сфере тоже свой путь или мы движемся в мировом тренде?
Проблема в том, что сфера сексуальности в российской науке неразвита. Исследований очень мало, и они проводятся в единичных регионах. Обмена знаниями нет. Но современное российское общество мало чем отличается от других. Поэтому в общих чертах можно думать, что у нас представлено все, что есть и в других странах. Но в какой степени — непонятно, поскольку никто этим не интересуется.