В российский прокат выходит фильм «Молодой Годар» — портрет культового режиссера в критический для него и для Франции период волнений 1968-го. В то время вся Франция была охвачена волной протестов и жаждой перемен — и Годар, к тому времени уже ставший идолом для молодого поколения, не мог остаться в стороне. Фильм известного по оскароносному «Артисту» режиссера Мишеля Хазанавичюса основан на воспоминаниях бывшей супруги Жан-Люка Годара, актрисы и писательницы Анн Вяземски. Ее в новом фильме сыграла Стейси Мартин, а молодого Годара — Луи Гаррель. Мартин, прославившаяся благодаря фильму Ларса фон Триера «Нимфоманка», рассказала «Ленте.ру», почему «Молодой Годар» получился комедией.
«Лента.ру»: Стейси, что для вас значит 1968 год? Вы читали о событиях, всколыхнувших тогда Францию?
Стейси Мартин: Конечно, я же тут выросла, ходила во французскую школу. Та эпоха сильно повлияла на будущее, привела к серьезным переменам в стране. Люди тогда задались чувствительными политическими вопросами и явно подняли градус дискуссии. Студенты, профсоюзы хотели сказать «нет» правительству и делали это, как умели. Можно сказать, Французская Республика до сих пор пожинает плоды 1968-го.
Но вы в «Молодом Годаре», похоже, видите в этой значимой для истории и политики эпохе повод и для комедии?
Ну да, мы увидели возможность для не совсем серьезного фильма. Мишелю Хазанавичюсу не хотелось «грузить» зрителей — цель была, напротив, развлечь. И отпраздновать завоевания поколения 1960-х. Для меня самыми захватывающими стали съемки манифестаций. Никогда не видела на площадке такой большой массовки, и чтобы одновременно в толпе разворачивалось столько событий.
Ваша героиня ведь наполовину русская, аристократка из семьи князей Вяземских. С другой стороны, она внучка классика французской литературы Франсуа Мориака. Имидж бунтарки, очевидно, контрастировал с ее происхождением, да и в самом фильме журналисты атакуют Анну вопросами, что думают о ее провокационном творчестве родственники. Наверное, непросто, будучи из такой семьи, ассоциироваться с Годаром?
Во всех интервью Анн Вяземски шутила над интересом к ее знаменитым родственникам. Я читала ее книгу воспоминаний, и сценарий, надо сказать, весьма близок к первоисточнику. Но до съемок не встречалась с автором, решила довериться собственному пониманию. Моя героиня молода и влюблена, должно быть, она не слишком задумывалась, кто она и кем были ее родители. Ее душа и тело принадлежали настоящему времени, она жила здесь и сейчас. Все вокруг бурлило, менялось — и в культурном плане, и в женском вопросе. Знаете, это так захватывающе — попасть в свое время. И мне увлекательно было просто существовать в пространстве картины. Хотя внешне я, по-моему, не очень похожа на Анн.
Ваша героиня ведь и сама творческая натура, но в отношениях с Годаром ей приходится скорее быть ведомой, поддержкой ему.
Наверное, поэтому их брак не мог продлиться слишком долго. Она поняла, что нуждается в развитии, она выросла, многому научилась. Анн, конечно, сильная, самодостаточная личность. Но этот этап — жизнь с Годаром — был важен и нужен ей. Она восхищалась Жан-Люком, и роль музы помогла ей определиться с собственными жизненными целями. Ей, как бы это выразиться... стало что сказать самой — и как писательнице, и как актрисе. Отношения Годара и Вяземски в фильме выглядят нежными, мягкими, иногда забавными, видно, насколько любовь их вдохновляет. Но муза полюбила художника одним — а он взял и изменился. Это и привело к расставанию. Как моя героиня говорит о бывшем возлюбленном, когда он пытался свести счеты с жизнью: «Он тогда не умер, но что-то в нем умерло навсегда».
А что вы думаете про кино без режиссера? Годар приходит к этой идее в конце фильма: его новая съемочная группа голосует, какой быть чуть ли не каждой сцене. Вам такое близко, или режиссер, по-вашему, все же должен быть диктатором?
Мне нравится работать с режиссером, который держит все в своих руках. Когда все знают, что он тут главный. То есть мне нравится сотрудничать, пробовать что-то вместе, но должен быть кто-то, кто решит, что же мы в итоге делаем. Мне кажется, для Годара это был лишь период, и позже он вернется к режиссерскому, авторскому кино. Да и не уверена, что полное отсутствие постановщика в принципе возможно: просто направляя на что-то камеру, вы уже режиссируете.
Ларс фон Триер, между прочим, снял фильм «Самый главный босс», где «режиссером и оператором» объявил… камеру в офисе.
Но это же была своего рода игра! Причем и такая игра невозможна без режиссерской руки и мысли, ведь он выбирает, где камеру поставить, сколько этих камер будет и что вырезать при монтаже.
Ну, в «Нимфоманке», где вы снялись, режиссер уже не отказывался отвечать за то, что в кадре; что важного для себя вы вынесли из работы с Триером?
Он поверил в меня, когда никто не верил. Помог убедиться, что я могу быть актрисой, научил относиться к работе весело, помог внутренне раскрепоститься и не бояться непредсказуемого.
«Молодой Годар» выходит в российский прокат 16 ноября