После выступления десятиклассника из Нового Уренгоя в бундестаге в Берлине с речью о «невинно погибших» пленных солдатах вермахта в его родном городе начался переполох. Общественные организации, депутаты и прочие неравнодушные закидали все возможные инстанции заявлениями с просьбой «выявить, изучить, наказать». На защиту мальчика пришлось вставать даже местному мэру. Мальчика это спасало, а вот гимназию нет: в ней прошли проверки, директора и учительницу немецкого привлекли к ответственности. Но на этом чиновники не закончат: они готовят новые законопроекты и распоряжения, чтобы вернуть в страну патриотизм. Активней всего этим занимается коммунистка и депутат Законодательного собрания Ямала Елена Кукушкина. Ее уже успели высмеять в сети за депутатский запрос, в котором германский парламент (бундестаг) назван городом. Но парламентарий говорит, что подписанный ее рукой документ «набивала» не она, а помощница. «Лента.ру» поговорила с депутатом, и узнала кто готовит заговор против родины, по какому принципу слуги народа определяют его врагов, и что еще нужно запретить, чтобы окончательно поднять Россию с колен.
«Лента.ру»: Что вас так волнует в этой истории? Зачем писать жалобы на мальчика, искать виновных и требовать наказания?
Елена Кукушкина: Я боюсь, что это была провокация. И мама парня, и сам он говорили, что изначально он писал о своем прадедушке. Новый текст ему был предоставлен как факт. Сама риторика была не наша, это очевидно. У меня такое чувство, что провокация с мальчиком была устроена умышленно. Ведь там что на самом деле произошло?
Что?
Там еще немецкие дети выступали. Рассказывали про тех, кто умер в концлагере, в частности, про маленькую девочку. То есть, между немцем, который пришел к нам в страну завоевателем, и тем ребенком, который был угнан и замучен в концлагере, по большому счету, решили поставить знак равенства. Ведь дело даже не в парне, все намного серьезнее. Понятно, что речи были написаны.
Кем?
Я где-то читала, что у немецких «леваков» такое практикуется, чтобы поднять эту тему. Сами сказать не могут — приглашают детей. Они хотят пересмотреть итоги Великой отечественной войны. Поставить знак равенства между Германией и Советским Союзом, между Гитлером и Сталиным. А это совсем другая история. Там же как подается: что никто не виноват, это вожди вели! Война ни при чем, давайте пересмотрим итоги.
Итоги — в смысле, в том числе, территориальные?
Дальше — да, Калининград, Курильские острова. Это ведь не вчера началось. Ведется последние двадцать лет, потихонечку закидывается в российское сознание, прощупывание идет. Но здесь они задели те ноты, которые нельзя задевать, ведь живы ветераны, живы дети войны. Все-таки Великая Отечественная война у нас в подсознании глубоко сидит, глубокой раной. В тот момент, когда уже перестанут помнить, начнут говорить, что немцы не виноваты, уйдет то поколение, начнут говорить про пересмотр войны, ее итогов, в том числе, территориальных. А этого бы не хотелось...
...Понимаете, я сама была на Донбассе, видела, как развивались военные события в Таджикистане. Эти нотки, которые проскальзывают, это очень чувствуется.
Какие нотки?
Именно прощупывание почвы. Можно ли сейчас запускать проект, или лучше подождать... Хорошо, что сейчас общество так отреагировало, правильно. И я понимаю, что они сейчас поняли, что еще рано, нужно погодить.
Получается, что кто-то ведет целенаправленную работу с нашим коллективным бессознательным?
Да, нас заставляют понять, что мы не победители, а их [немцев] нужно простить, что их «вели вожди», а они-то не хотели воевать. Забыть, как деревни сжигали, людей загоняли, как скот, эти «невинные» немцы, которые до Сталинграда дошли. Конечно, может, они и не хотели воевать — просто пройтись по Европе победным маршем, девок «пощупать» и вернуться.
У немецких солдат разве был выбор?
Выбор есть всегда, я абсолютно уверена. Были немцы, которые не хотели воевать, звались они антифашистами. Более 300 тысяч только в Германии погибли. Героические люди, работали в подполье, пропагандировали отказ от войны с Советским Союзом. Но о них в бундестаге никто не скажет: почти все они были коммунистами.
Недавно я смотрела телесюжет: в Бельгии старушку спросили, что было самым страшным в период войны, а она ответила, что кофе не было хорошего. Для нас это было намного страшнее.
Что вас больше всего возмутило в речи мальчика?
Поразило «так называемый сталинградский котел», «безвинно погибшие»... Какие они невинные? Они дошли до Сталинграда, бомбили советскую территорию. Убивали, сжигали заживо, Гитлер им обещал земли и рабов. Я не знаю, не представляю, как такое вообще могло получиться.
Мальчика теперь хотите наказать?
У меня к самому мальчику вопросов не было изначально. Мы с вами, люди взрослые, не можем разобраться, чего мы хотим. Смотрите, 9 мая: выходим, все выстраиваемся в Бессмертный полк. И тут же появляется доска Карлу Маннергейму (В июне 2016 года ее установили в Петербурге, но затем демонтировали. Во время Первой мировой Маннергейм командовал частями русской армии, а в 1941–1944 годах возглавлял армию Финляндии в войне против СССР. — прим. «Ленты.ру»). 9 мая мы говорим о подвиге советских солдат, о коммунистах, которые погибли на полях сражений, их большинство. Комсомольцы шли [воевать] с фразой «Прошу считать меня коммунистом!». И тут же драпируем мавзолей Ленину. Много, знаете, таких замен. Политика двойных стандартов. Если мы не можем разобраться, взрослые, чего мы требуем от наших детей?
Проект, в рамках которого выступали ямальские школьники, называется «Примирение над могилами — работа во имя мира». Разве он не призван смягчить напряженную риторику, отношения между нашими странами, чтобы мы перестали воспринимать друг друга как врагов?
Да школьники и так не воспринимают друг друга как врагов. Но главное, чтобы память оставалась: как говорит наш лидер, войну выиграл и советский учитель. Если мы будем закладывать патриотические знания детям в школе, у нас будет расти нормальное поколение.
Нормальное — это какое?
Патриотически настроенное. Нормальные дети понимают, что такое родина, что такое честь, что такое семья. Это, наверное, и есть — частичка родной земли... Сейчас они [школы] все — автономные учреждения, самостоятельно решают вопросы. Нет общего экспертного совета, через который проходили бы фильмы, литература. Его не хватает! Профессура должна проверять и ставить своеобразный знак качества: «В этой книге содержатся подлинные документы». Пора уже вводить такой совет. А у нас только по истории девять различных учебников! Я сама их читала. Они без эмоций! Там сухие цифры! Это неправильно.
То есть, Сталинградскую битву нужно описывать с эмоциями?
Конечно, конечно. Вы почитайте стихотворение военных лет Константина Симонова «Убей его». Такие произведения вызывали эмоции патриотические: хотелось идти и защищать свою родину. Такая и должна быть литература.
Как в комиссии, по-вашему, отнесутся к тому, что школьной программе есть и Солженицын, чьи произведения отличались критическим взглядом на происходящее в советской России?
Убрать его надо, Солженицына. Твардовского ввести, Симонова.
Но Твардовский и так есть в программе восьмого класса.
Не знаю насчет восьмого класса, но убирать надо Солженицына. Педагоги-специалисты из комиссии должны сформировать соответствующий список. Фильмы тоже нужно рекомендовать. «Обыкновенный фашизм», «Иди и смотри»... Сейчас же смотрят, в основном, американские версии. Там показывают, что советская армия только чуть-чуть им помогла. А то, что они деньги на этой войне заработали, они не говорят. До недавнего времени мы им деньги возвращали за тушенку, едва расплатились. Мы уже сформулировали предложение о создании такой комиссии. Пока решаем, где ее создать: при правительстве или при департаменте образования.
Разве не нужно на уроках истории представлять разные точки зрения, чтобы у ребенка сформировалась более полная картина мира и своя точка зрения?
Нет, категорически не нужно. Точки все расставил Нюрнбергский процесс. Что сейчас спорить? Пересмотру это не подлежит. Мы в свое время прошли это с Соросом, когда в учебниках было написано, что войну выиграла Америка. У нас пытаются реабилитировать власовцев. Вот на Донбассе историческая память сильна. Я общалась со многими людьми: они встали против фашистов, оберегая границы России, приняли этот удар на себя. Там ведь шел запрос на уничтожение народа.
Но вы же видели, что на выступление Десятниченко были разные реакции? Мэр Нового Уренгоя, губернатор Ямала поддержали его.
Вы понимаете, кто начал волну против мальчика? Его же ровесники. Новое поколение. Никто из пожилых людей не начинал: они сразу правильно расставили акценты, понимают, почему это произошло. Власти говорили, что не нужно на парня нападать. Но все поняли правильно и приняли меры, провели проверки, сделали выводы. В частности, за членами правительства Ямала закрепляют обязанность лично контролировать все международные связи. А по парню — это не его вина. Это наша боль.
Разве такой скандал получился не потому, что в обществе вырос уровень агрессии?
Это не уровень агрессии. Это память человеческая. Возбудились только либералы всех мастей. Им нужно приравнять наших героев, которые защищали нашу страну от фашизма, к тем, кто на нее нападал. Им нужна эта подмена.
У нас обычно ветеранов вспоминают только 9 мая. Вы, наверное, видели новости о том, что они в ветхом жилье живут, не получают вовремя медицинской помощи?
К сожалению, да. Но я скажу так: что касается Ямала, у нас так мало ветеранов, детей войны, что, конечно, они здесь обласканы. В других регионах есть проблема, например, в соседней Свердловской области. Понятно, почему: нет средств.
Какие еще меры, кроме создания комиссии по проверке литературы и закрепления за членами правительства контроля за международными контактами, планируется принять после этой истории?
Сейчас мы готовим закон «О патриотическом воспитании молодежи», где будут обобщены все предложения, связанные с патриотическим воспитанием. На Ямале на это выделяется немало средств. У нас и так много патриотических клубов, поисковых отрядов, поэтому я вообще не понимаю, как такое в бундестаге произошло. Выяснилось, что уже десять лет идет такой [международный] обмен детьми. Из СМИ я узнала о Фонде Фридриха Эберта, который, кстати, запрещен на территории Белоруссии. Я так понимаю, что он сотрудничает c этим Национальным союзом Германии. Мы уже проходили Сороса, этого достаточно. Хотелось бы выяснить, работают ли иностранные агенты в наших общеобразовательных учреждениях. Будем в Госдуме говорить о том, чтобы ставили вопрос по НКО.
Как будет выглядеть контроль за международными контактами? Нужно будет подавать заявки в администрацию города?
Нужно узнать у органов исполнительной власти, как это будет проходить. Но факт в том, что это все будет под контролем, что уже хорошо.