21 марта, комиссия Госдумы по этике оправдала поведение депутата от ЛДПР Леонида Слуцкого. О домогательствах с его стороны сообщили журналистка «Русской службы Би-би-си» Фарида Рустамова, продюсер «Дождя» Дарья Жук и заместитель главного редактора RTVI Екатерина Котрикадзе. У Рустамовой оказалась аудиозапись приставаний чиновника, который, игнорируя отпор, предлагал ей стать любовницей, называл «Зайчуткой» и, по словам журналистки, трогал за лобок. Тем не менее Слуцкий заверил, что попытки сделать из него «русского Харви Вайнштейна» заранее обречены на провал. Позже глава комиссии Отари Аршба заявил, что будет защищать от домогательств только своих родственниц, после чего сказал «Ленте.ру», что не сможет говорить, «пока не разрешат врачи». Почему Слуцкого оправдали, корреспондентке «Ленты.ру» объяснил другой член комиссии — депутат от КПРФ Владимир Поздняков.
«Лента.ру»: Самый главный вопрос: почему вы оправдали Слуцкого на комиссии по этике?
Поздняков: Вопрос и простой, и непростой. На заседании комиссии у меня было одно желание — понять, что произошло. В рассказах детей [журналистов] (здесь и далее примечание «Ленты.ру») появляются нюансы, о которых, может быть, не напишешь на бумаге.
Чувствуются моменты, которые не высказаны. Мне хотелось [ясности]. Второе. Выборы президента. Перед этим накануне прошла большая операция: в Англии высылка наших дипломатов. Перед этим — пасквиль по поводу ядовитых веществ, оружия и прочего. Извиняюсь, дурь несусветная. Они хотели провалить выборы. Но не получилось.
Далее: заявление вот этого кандидата в президенты [Ксении Собчак]. Но все-таки, какой бы ни был человек, надо было среагировать. Она аккумулировала всех. Но чувствовалось: что-то не то, потому что многолетняя, давняя беда, проблема, обида проявилась именно сейчас.
Именно сейчас проявилась годичной давности история у одной девушки; другая увидела это дело на сайте, в электронных сетях, вспомнила вдруг свою обиду, оскорбление. И все совпало! [Обвинения] на одного человека [ — Слуцкого]. Меня интересовало: почему? Да, видный мужчина. Да, в номенклатуре. Но я узнал, что ему было поручено в то время [выборов президента] объединить международных наблюдателей. Понятно было, что придут к надежному человеку, представителю надежной стороны. Расчет был на провал выборной кампании президента. И когда шел разговор на заседании комиссии, какие-то моменты проскочили от одной мадам [Фариды Рустамовой]… А мы общались год! Я сказал: что же ты ко мне не обратилась, милая моя? Я бы тебе посоветовал, что ты не по адресу… У меня было ощущение, что она и сама не понимала, что происходило, что ею управляют.
Как управляют?
Откуда я могу знать… Это такой момент: у кого-то интерес, у кого-то обида, а кто-то обязан. Она сама говорила: приезжала [кандидат в президенты Франции Марин] Ле Пен. Это же ведь «Русская служба Би-би-си»! Там же жестко, законы рынка. Все строго. У нее и прозвучало: у нас большая конкуренция между представителями СМИ. Целая история вокруг этого [домогательства] — почему ты ему сразу не намылила физиономию? Копилось-копилось… И потом, а что выбрасывать эти нюансы? Я немолодой человек, мне неудобно [слушать про] эти затаенные, интимные места, как они называются. И потом — запись-то шла!
Слуцкий говорит: «Я че, дурак? Неужели я поддамся на провокацию? Она же против меня сработает».
Получается, это провокация. От нее у меня душу воротит. Сегодня слышу: руководители СМИ отзывают своих журналистов. Откуда забирают? Говорят, что Дума ничего не решает — зачем она нужна. Но Дума избирается народом. Уничтожается целый орган государственной власти!
Только что прошли президентские выборы. На председателя правительства сколько всего [критики]! Получается, и «кремлевский список» есть. Значит, правительство тоже будет под давлением! А может, и уничтожением. И вот так, если над этим лабиринтом подняться, — сколько всего!
Но ваша комиссия опиралась только на слова с одной и другой стороны. Почему вы заняли сторону Слуцкого?
Мы слушали всех девчонок! Что ты, несколько лет терпела? Год искала аргументы? Нет обоснований!
А что нужно было делать?
Сразу действовать. Я же мужчина. Я не знаю, как так. Но понимаю просто: если кто-то меня оскорбил, я бы вызвал его на дуэль и как мерзавца уничтожил за честь свою порушенную. Плохо, что сейчас перчатку не бросают.
То есть Слуцкому надо было влепить по лицу? Тогда потерпевшим был бы Слуцкий.
Я не знаю, не могу это комментировать.
Подобные скандалы были в вашей практике?
Нет. А если я что-то и слышал — не развиваю тему никогда, потому что я в данном случае думаю: как моя внучка, правнучка будет. Я буду с вожделением наблюдать? Нет! С горечью и болью.
Ваши коллеги говорят, что Рустамова сама спровоцировала Слуцкого. Вы с этим согласны?
Знаете, в прошлом году у нас возле дома проводили теплотрассу. Лето. В траншее сидят представители бывших республик Советского Союза, из Средней Азии. Передо мной идет девчонка. Юбка до середины бедра. Я смотрю, с каким вожделением этот 20-летний темный парень смотрит на славянку. И у него просто… Вожделение! Я догнал ее и говорю: «Девочка, милая, что же ты делаешь? Ну, отойди в сторону! Надо же учитывать менталитет наших и приезжих!» Сколько [изнасилований] происходит на Западе, инструкции пишут, как себя вести. Она не понимала, о чем речь. Потом подробно поговорили. Она признала: «Да, я сама себя подставляю».
Чем журналистки подставляют себя в Госдуме?
Я не знаю, просто сам вижу: доступна или недоступна. Можно себя проявить поворотом головы, поднятием волос, наклоном, помогающим рассмотреть... Я замечаю и прическу, и украшения, и одежду — как она старалась выглядеть. Есть моменты, которые видно. Мы, мужчины, это чувствуем. Но сейчас я уже опасаюсь… Я в лифте вдвоем не поеду с женщиной. Во всяком случае, с журналисткой.
Надо делать выводы. Кто-то сейчас будет мстить. Откуда я знаю, кто сюда приходит, с какими целями? Почему у нее такая короткая юбка, почему обтягивающая блузка с выползающими из кофточки… Может, она хочет развлечься и потом мзду какую-то хочет получить? А девушкам надо себя беречь. Если уж [случилось] — врезать наотмашь.
А потом помалкивать?
Зачем помалкивать? У женщин есть защита через органы власти. Но вообще да, не нужно было выносить сор из избы.
Я по голосу слышу, что вы юная леди… И как поступать, и какова практика, честно говоря, не знаю, не занимался исследованием… У меня есть и дочка, и внучка.
Как вы им объясняете, что такое домогательства и как на них реагировать?
Мы сейчас уходим немножко в глубь проблемы.
Ну, давайте расставим акценты и точки над «и».
Тогда затрону еще один аспект. Есть ювенальная юстиция. В дошкольных учреждениях учат [в Европе], как на болванку натягивать эти… резиновые изделия. И так далее. Раньше это очень стеснительно было. Я даже на поцелуи в фильмах не мог смотреть — стеснительно опускал голову. На Западе сейчас принимают законы специальные в защиту [женщин] — не дай бог на кого-то призывно посмотреть, могут наказать. Но страна-то наша другая, другие моральные ценности. Идет воспитание безнравственности, похоти — время, видимо, подходит, когда эти формулировки, о которых вы спрашиваете, будут четко определены. Но есть юридическая сторона, а есть нравственная, моральная. Юридически можно много предусмотреть, но есть интонации голоса… Можно нежно сказать: «Мой дурачок», а если написать — человек обидится. Во всяком случае, я для себя не сожалею, что мы приняли такое решение, но дальше этим девчонкам я готов помочь по мере возможности.
Каким образом?
Как они сформулируют. Может быть, они обратятся в специализированные органы, присовокупят документы, которые есть, а Слуцкого проверят на детекторе лжи. И может оказаться, что его сделали… Оклеветали… Он же говорил. С 8 Марта он поздравление женщинам сделал и потом сказал, что, если невольно кого-то обидел — простите. А ведь в молитвах православных есть такое выражение. Если я кого-то вольно или невольно обидел — простите.
Вам жаль его?
Жаль. Может быть, он попал как раз под большую, огромную силу зла, которая воздействует на него сегодня. В этом плане жаль. А с другой стороны, подставляться не надо тоже. Не надо допускать таких вещей. Хотя каких вещей? Мы же не знаем, что там было. На него навалилось все от неблагополучия общества.
Вы совсем не допускаете, что Слуцкий мог действительно домогаться девушек, потому что чувствовал себя безнаказанным?
Нет. Не знаю, не наблюдал, не смотрел, не могу прогнозировать. Но у нас, в мужском сообществе, есть всякие — и с гусарскими настроениями, и кто никогда не открывает рот с похабщиной, и у кого струится изо рта всякая гадость.
Слуцкий к какой категории относится?
Я не знаю… Я не присутствовал на такого рода разговорах с ним. Я присутствовал только при глубоко порядочных отношениях.
Вы сказали, что почувствовали, что журналистки врут. Что надо было сказать, чтобы вы им поверили? Как себя вести?
Я не знаю, это глубоко внутри. Я не артист и никогда не буду им. Но к артистам я отношусь негативно, потому что эти люди играют в свою и чужую жизнь.
Как вы это распознаете? Есть критерии?
Один хочет донести свои мысли, размышления через классику, как он понимает это произведение, а другие сейчас раздеваются на сцене, практически [половые] акты показывают… Грешит этим особенно современный театр.
То есть, по-вашему, выступление журналисток было перформансом?
Я с этой точки зрения не смотрел на них. Мне было жаль, что одна девчонка, Фарида, у меня было ощущение, что попалась. Она, может, и искренне говорила…
Но если она искренне говорила — значит, Слуцкий действительно домогался ее, трогал за лобок…
На ее месте я бы сам так не сказал, что это место так называется. Низ живота в крайнем случае.
Хорошо, низ живота. Но если она говорит искренне — значит, это было.
Нет, уже неискренне.
Что изменилось?
Уже по-другому… Ну, что мы маемся. Разные слова.
То есть «лобок» — уже неправда?
Мы сегодня говорили… Если прибор… Если мы говорим «низ живота», то это низ живота, а когда говорим «лобок» — то прибор тоже может расшифровывать.
Не поняла.
Орган, гениталии, фаллос…
Вы хотите сказать, что если девушка называет вещи своими именами — это значит, что она клевещет?
Хватит. Давайте закончим на этом. Я потом объясню.
Как вы относитесь к инициативе депутата Оксаны Пушкиной ввести положение об ответственности за сексуальные домогательства в законопроект о равных правах мужчин и женщин?
Вчера ко мне на улице подошел парнишка лет 18-20, подскочил ко мне и спрашивает: «Как вы относитесь к бездомным собакам?» Я остановился и сказал, что мне лучше, чтобы средства, которые потрачены на этих собак, были потрачены на людей без определенного места жительства, потому что их незаконным путем могли выдворить из их жилья. Человеку надо помочь, а животных… Усыплять, я думаю, лучше. Много в стране нерешенных проблем.
Понятно. Но если журналистки сказали правду, какую санкцию стоило бы применить?
(перебивает) Отрезать ему... Кастрировать. Я вообще за то, чтобы всех тех, кто совершил насилие над детьми, насилие над женщинами, не химически, а физически кастрировали.
А мандат забрать не нужно?
Если получил два комплекта — оба забрать. Я шучу в данном случае. А чем депутат отличается от гражданина?
С него больше спрос.
Ну, поэтому надо внимательно относиться к своим поступкам, движениям рук… На пальцах можно показывать выражения неприличные, а можно целомудренно держать кулак или прятать за спину.
А вы не боитесь, что после решения вашей комиссии девушки, которые столкнулись с домогательствами на работе, просто побоятся об этом говорить, потому что вы заявили, что никто ничего не докажет?
Ну, значит, определенным образом, Оксана Пушкина права… Надо вносить [законопроект]. Но доказать все это сложно. Мы вчера очень внимательно вслушивались. Я себя сдерживал, почти ничего не говорил. Надо было поймать на слове — ловили.
Какое влияние этот скандал окажет на вашу работу и работу ваших коллег?
Я не знаю, какие будут последствия. Да мне, собственно… Давайте по каждому члену совета и комиссии разбирать, достойны ли мы быть депутатами. Но я не защищаю себя, я выступаю в защиту Госдумы как органа. Если кто-то виновен, давайте в следственные органы передадим, и все получат по заслугам… Все, милая моя, у нас заседание.
«Лента.ру» приняла решение удалить с сайта материалы с упоминаниями о депутате Леониде Слуцком и не будет публиковать новости, связанные с профессиональной деятельностью депутата, за исключением публикации, которые имеют прямое отношение к делу о его домогательствах.