В Австралии скончался один из самых экзотических отшельников современности — «русский Тарзан» Михаил Фоменко. Сын грузинской княжны, перспективный спортсмен не смог найти свое место в обществе и ушел в джунгли, к туземцам и крокодилам. «Лента.ру» рассказывает историю его бурной жизни.
На севере Квинсленда Фоменко знали почти все: трудно не заметить дикаря богатырского телосложения, который ходит в набедренной повязке. Впрочем, мало кто помнил о нем что-то, кроме прозвища «русский Тарзан», и мог объяснить, почему он поселился вдали от людей. «Я отрекся от того, что вы называете цивилизацией. Я хочу жить своей жизнью, иначе я буду жив лишь наполовину», – писал он в 1960-м году. Джунгли он называл «персональным раем, где господствуют мир и личные усилия». Но раем джунгли стали не сразу.
Михаил Фоменко родился в 1930-м году в СССР в семье грузинской княжны Елизаветы Мачабели и казака, учителя литературы Даниила Фоменко, когда-то известного спортсмена. Родителей беспокоила ситуация в стране, и в 1932 году они решили бежать на восток. Спрятав фамильные драгоценности в игрушечную собаку пятилетней дочери Инессы, они сели в поезд и отправились по Транссибирской железной дороге. Там Фоменко-старший познакомился с бандитами из Китая, которые обещали перевести их через границу в Маньчжурию. Семья месяц шла по тайге: днем прятались, а ночами продолжали путь. «Мы полностью доверились этим контрабандистам. Не знаю, как выжили», — вспоминает Инесса.
После нескольких лет в Китае семья переехала в Японию. Детям очень нравилась природа Страны восходящего солнца. «Весной мы лежали на фиалковых лугах. Это было волшебное время», — рассказывала Инесса. Когда началась Вторая мировая война, семье Фоменко пришлось снова бежать, на этот раз в австралийский Сидней. Сначала Фоменко-старший работал ведущим на радио, затем ему удалось стать директором престижной школы, куда он отправил и своих детей. Инесса училась хорошо, а у Михаила были большие проблемы с пониманием языка и общением с одноклассниками. Он предпочитал проводить время в одиночестве на природе и заниматься спортом. Как-то раз, заметив трудности сына, отец дал ему почитать «Одиссею» Гомера. Он даже не подозревал, как сильно античная поэма повлияет на мировоззрение юноши.
Михаил преуспел лишь в физкультуре — прирожденному спортсмену отлично давалась легкая атлетика. В 1956 году его даже отобрали в команду по десятиборью на Олимпиаду в Мельбурне, но он отказался участвовать в соревнованиях. Дело в том, что после выпуска из школы молодой человек устроился работать сборщиком сахарного тростника неподалеку от города Кэрнс на северо-востоке штата Квинсленд. Там он впервые увидел джунгли и бесповоротно влюбился в них. Когда перед ним встал выбор — строить спортивную карьеру или отправиться на поиски приключений в глушь, Фоменко выбрал второе.
В 1956 году он сбежал из дома и начал жить в джунглях. Вдохновляясь странствиями Одиссея, Фоменко отправится за 600 километров на самодельной лодке-долбленке от австралийского порта Куктаун до Новой Гвинеи через Коралловое море. После этого он очутился в больнице с дизентерией и заворотом кишок. В 1959 году он чуть не умер от голода, его едва выходили аборигены. Но все эти испытания не останавливали Фоменко. Каждый раз после больницы он сбегал обратно.
Какое-то время Фоменко прожил вместе с аборигенами на нетронутом цивилизацией полуострове Кейп-Йорк. Он не уступал местным жителям в умении охотиться на крокодилов и кабанов, а также в удивительной способности растворяться при виде «цивилизованного» человека. Он стал живой легендой австралийского севера, и далеко не все верили в его существование. В 1960-е истории разной степени правдоподобности о Фоменко регулярно появлялись на страницах австралийских газет. Рассказывали, что он способен побороть акулу голыми руками и убить крокодила перочинным ножом, а по ночам закапывается в золу, чтобы спасаться от москитов.
Мать Фоменко не устраивал образ жизни сына: в 1964 году она попросила полицейских разыскать его и доставить домой. После трехдневной погони его поймали, доставили в суд и предъявили обвинения в бродяжничестве и непристойном поведении. Мать настояла на проведении экспертизы психического здоровья Фоменко. Психиатры признали его невменяемым, и свободолюбивый отшельник на несколько месяцев попал в психбольницу, где его старались вернуть в цивилизацию с помощью сильнодействующих лекарств и электрошока. Но «вылечить» Фоменко так и не удалось. В итоге его отпустили со справкой, что он ничем и никогда не болел. В 1969 году ослабленный, но не сломленный Фоменко вернулся в джунгли Кейп-Йорка.
Младшая сестра Фоменко Нина призналась, что позже мать сильно жалела о своем решении: «Мать сделала так, чтобы он попал в психбольницу, потому что никогда не понимала его страсти к приключениям. Но я-то знала, что он не безумен, он просто другой. И они ничего не могли с этим сделать. Он только стал еще больше бояться людей и замкнулся в себе».
В 1985 году журналисту Фрэнку Робсону удалось пару часов побеседовать с Фоменко. Тот представился и разделил с ним скромную трапезу: бутылку кока-колы и несколько шоколадных батончиков, купленных на пенсию по инвалидности. «Как сейчас выглядит Сидней? Я скучаю по нему. Да, я скучаю по танцам. Танцам и вечеринкам. Но у меня здесь столько приключений, я много путешествовал, в основном, на каноэ. И я еще так молод!» — признался Фоменко. Он предположил, что может стать доктором, потому что самостоятельно научился лечить собственные болезни экзотическими методами. Но все же признался, что не смог бы вернуться в город навсегда: приключения ждут, а он так молод, ему всего 55. Тарзан хвастливо отметил, что у него немало подруг.
Вскоре после интервью Робсона Нина попыталась отыскать брата. Ей помог владелец магазина, в котором Фоменко покупал продукты. Когда она увидела брата, он делал зарядку. Она подбежала к нему и обняла, но Михаил оттолкнул ее и сердито сказал, что должен завершить упражнения. В тот день Нина несколько раз попыталась поговорить с братом, но он разворачивался и убегал. Женщина не сдавалась и оставила ему записку, где написала, как ее зовут. Тарзан ответил ей приглашением прийти под дерево, где он жил. Несколько дней они провели вместе, затем он снова пропал и больше не появлялся. «Самое грустное, что если бы не "лечение", Миша мог бы уже вернуться. Я думаю, он бежал от той стороны себя, которую окружающие не могли понять. Но в нем была и другая сторона, которая хотела бы вести обычную жизнь, с женой и газонокосилкой».
Последний раз он общался с прессой в 1996 году в передаче Alternatives, в которой рассказывали о необычных людях вроде целителей, ведьм и религиозных фанатиков. В ней 66-летний Фоменко, у которого на тот момент осталось всего четыре зуба, рассказал о своей повседневной жизни: пожарах из-за молний, борьбе с крокодилами и акулами, поисках еды. Он признался, что был бы не против найти жену, но только если она согласится жить с ним. До этого он не задумывался о семье, так как был слишком молод.
Время от времени Фоменко появлялся в городах, где покупал самое необходимое. Поклонники всегда были рады встрече с ним и делали его фотографии в типичном образе — в набедренной повязке и с мешком из-под сахара на плече. Когда в 2012 году он перестал появляться в Кэрнсе, они испугались, что он умер где-то в лесу. Но вскоре журналистам удалось отыскать его в городе Гимпи на юге штата. Сотрудники центра подобрали захворавшего мужчину, когда тот отправился пешком в Сидней через всю страну. Он сказал медсестре, что шел повидаться с родителями, и не поверил ей, когда она предположила, что они давно умерли. «Видимо, отголоски "лечения" электрошоком дают о себе знать: он не помнит, что был у матери на похоронах. В его мыслях она до сих пор жива», — скорбно призналась она.
Бывший спортсмен уже не чувствовал ног, но все еще отказывался принимать лекарства. Он пытался делать упражнения на инвалидном кресле и ездил по всей территории дома престарелых. Фоменко не общался с другими обитателями заведения. Он кратко уведомил своих поклонников с севера, что у него все хорошо, и после этого отказался разговаривать с журналистами. Иногда он перекидывался парой слов с сотрудниками центра, а затем снова замолкал и садился перед окном. Когда его отыскала старшая сестра, он поначалу не хотел разговаривать и с ней, но ей удалось растопить его сердце подарком. Художница Инесса написала для брата картину и назвала ее «Корина, Корина» в честь одной из любимых его песен, которые они вместе разучивали на пианино, играли и пели, когда жили в Сиднее.
По ее словам, в детстве Фоменко боялся грозы, но выражал свой страх не как обычный ребенок. Вместо того чтобы забиться под стол или залезть матери на руки, он упрямо выходил на улицу или хотя бы высовывал голову из окна. Так же смело он встретил и смерть. В 88 лет, вдали от родственников, в доме престарелых, без единой жалобы. Новость об этом подтвердила его сестра. «Михаила Фоменко стоит помнить за его непреходящую любовь к австралийским джунглям, необыкновенную смелость и стремление следовать за мечтой», — сказала она.