«Лента.ру» продолжает серию материалов о женщинах, определивших стиль ХХ столетия. В прошлом материале речь шла о красавицах и светских дамах 1930-х годов. Новая статья рассказывает о европейских, американских и советских актрисах, нарядам, прическам и манерам которых подражали не только их соотечественницы, но и ровесницы из других стран.
Неофициальное звание главного секс-символа десятилетия, с большим отрывом от конкуренток, давно и, видимо, навсегда завоевала американка Норма Джин Бейкер, она же легендарная Мэрилин Монро. Она показала женщинам, что одинаково сексуально можно выглядеть и в стянутом в талию платьице с плиссированной пышной юбкой и глубоким декольте, и в более чем целомудренном толстом вязаном свитере с косами и джинсах: вопрос не в одежде, а в фигуре и том неуловимом нечто, которое принято называть женской харизмой.
Судьба Нормы-Мэрилин — сказка про Золушку или Белоснежку, разве что с плохим концом. Да и принцев в ее жизни было трое, а не один, а гномов — и того больше, причем не все они были добрые. Она действительно девочка из рабочего поселка, дочь душевнобольной матери, удочеренная добрыми людьми и начавшая свой трудовой путь на заводе — почти как многие советские звезды разной величины. То, что это был Radioplane Co., а не Уралмаш и не Трехгорка, сути дела не меняет. Работница Норма даже успела выйти замуж в своем изначальном статусе, но тут вмешался случай: ее у станка, с авиационным пропеллером в руках, сфотографировал газетный репортер — практически как Катю из «Москва слезам не верит».
Если бы дело происходило в Союзе, про Норму-Мэрилин, вероятно, сказали бы, что она покатилась по наклонной: она бросила свою «честную рабочую специальность» и стала фотомоделью: это было легче, чем крутить гайки, и платили лучше. Муж взревновал, и супруги развелись. Но в частной жизни модель, а затем актриса и кинозвезда первой величины, оставалась все той же скромной девушкой из пригорода: любила свитера, джинсы и брюки-сигареты, со всеми держалась мило, улыбалась открытой улыбкой, поправляя свои роскошные волосы, не испорченные постоянным пергидролем (от природы Норма была темноволосой).
Дальнейший стремительный взлет карьеры Мэрилин (бывшую работницу авиазавода даже представляли королеве Елизавете II), ее сложная личная жизнь с браками-разводами, неудачными беременностями и странными отношениями с сенатором и затем президентом Джоном Кеннеди известны всем не меньше, чем ее знаменитый портрет работы Уорхола. Не все знают, кто отвечал за сценические и светские наряды актрисы, превратившие ее в икону стиля.
Платье-корсаж цвета фуксии из фильма «Джентльмены предпочитают блондинок» (в нем Мэрилин поет свой хит Diamonds Are a Girl’s Best Friend) и хрестоматийное, кем только не процитированное и не спародированное белое платье, подол которого задирается от сквозняка из подземки (фильм «Зуд седьмого года») сшил для актрисы художник по костюмам Уильям Травилла. Первая в истории кино лауреатка «Оскара» за лучшие костюмы Дороти Джекинс одевала Монро в фильме «Ниагара». Юбки-карандаши, идеально сидящие на безупречных бедрах Мэрилин, топы-корсеты и жакеты-болеро без застежки сводили с ума мужчин и женщин. Первые вожделели их обладательницу, вторые вожделели сами наряды: недаром ушлые маркетологи американских универмагов тут же кинулись тиражировать жакеты и юбки.
В сценических и повседневных платьях от модельера Сил Чапман актриса ходила в своей внеэкранной жизни: так, в облегающем темно-синем платье на тонких бретелях Монро пела для американских солдат в Корее. Джон Мур не только сшил для Мэрилин свадебный наряд для свадьбы с Артуром Миллером и вечернее платье-«русалка» для премьеры картины «Принц и танцовщица» (этот силуэт лучше всего подчеркивал идеальную фигуру Монро), но и оформил интерьеры ее нью-йоркских апартаментов. Премию «Оскар» в 1951 году Монро вручала в платье от Чарльза Лемейра, а знаменитое Happy Birthday Mr. President спела в наряде работы еще одного оскароносного художника по костюмам — Жана Луи.
Биография Элизабет Тейлор известна не менее, чем биография Монро: они были признанными конкурентками, олицетворявшими вечное противостояние «умной брюнетки» и «глупенькой блондинки». Тейлор в этом противостоянии оказалась удачливее во многих отношениях: браков у нее было на пять больше, она благополучно родила троих детей, и «Оскар» она, в отличие от Монро, получила (причем трижды), и прожила гораздо дольше безвременно ушедшей в 36-летнем возрасте при непонятных обстоятельствах Мэрилин.
Даже мутация организма служила ее карьере: у Тейлор был дистихиаз (двойной ряд ресниц), поэтому ни накладные ресницы, ни увеличивающая объем тушь ей на съемках не требовались. Актриса была настоящей законодательницей моды. В 1970-е годы располневшая из-за проблем со здоровьем Тейлор сменила платья в талию на свободные наряды от Роя Холстона, чем тут же породила уйму подражательниц и серьезно усилила популярность модельера.
Лиз пережила немало романтических историй, но главным модным романом ее жизни были «отношения» с чрезвычайно дорогими украшениями. Она даже написала книгу об этой любви всей своей жизни, назвав ее My Love Affair with Jewelry («Мой роман с драгоценностями»). Украшения она носила не только в частной жизни, но и на съемочной площадке: так, самый, пожалуй, знаменитый фильм с ее участием — «Клеопатра» (за который актриса, к слову, получила рекордный по тем временам гонорар — миллион долларов) ввел в моду, помимо широких черных «египетских» стрелок, гибкие браслеты-«змейки».
Коллекция драгоценностей Элизабет Тейлор включала одно из самых впечатляющих в истории знаменитых украшений — обручальное кольцо с бриллиантом-солитером огранки «эмеральд», так называемый «бриллиант Тейлор-Бертон». Его поднес актрисе на их первую помолвку Ричард Бертон, ее экранный партнер в «Клеопатре» и единственный из мужей Тейлор, за которого она выходила дважды. Вес камня, уже после смерти Элизабет купленного с аукциона за 8,8 миллиона долларов компанией Mouawad Group, составляет 69,42 карата.
Другая знаменитая драгоценность актрисы-коллекционерки — легендарная грушевидная жемчужина под названием La Peregrina, сменившая немало владельцев (среди них была, например, королева Мария Тюдор и испанский монарх Филипп II). La Peregrina тоже стала подарком Бертона: после того, как драгоценность чуть не проглотила собака Тейлор, актриса заказала Cartier колье, в которое попросила оправить редкую жемчужину. Бертону она обошлась в 37 тысяч долларов, а на посмертном аукционе ушла за 11,8 миллиона — рекордную цену для жемчуга.
Еще до свадьбы щедрый возлюбленный подарил Элизабет и великолепный сапфир огранки «сахарная голова» весом более 60 карат, оправленный римским ювелирным домом Bvlgari в сотуар с бриллиантами. Бертон поднес его Тейлор прямо на съемках «Клеопатры». Сейчас этот камень вместе с еще одним сокровищем, принадлежавшим Тейлор, — впечатляющим колье с 17 колумбийскими изумрудами огранки «эмеральд» и бриллиантами (тоже от Bvlgari) — можно увидеть на выставке произведений ювелирного дома «Очарование женственности. Великолепие римских драгоценностей» в московском Кремле.
Советская кинозвезда Элина Быстрицкая, прославившаяся в СССР и за его пределами главной ролью казачки Аксиньи в фильме «Тихий Дон» по роману Шолохова, стала, пожалуй, первой знаменитостью такого уровня, о которой теперь бы сказали plus-size. Статная женщина с покатыми широкими плечами, высокой грудью и полными руками, с узлом роскошных тяжелых темных волос на затылке, была ролевой моделью и стилевым эталоном для миллионов подписчиц советских журналов «Работница» и «Крестьянка», а газета «Советская культура» в 1955 году признала Элину Быстрицкую актрисой года.
При этом жизнь Быстрицкой (она была по происхождению вовсе не казачкой, а еврейкой) нельзя назвать легкой даже в сравнении с драматической биографией Мэрилин Монро. В 1941 году она и ее семья чудом избежали фашистской оккупации и истребления евреев на Украине, где Быстрицкие жили до войны. В эвакуации работала в госпитале, где ухаживала за ранеными, испытала на себе послевоенный голод, в 1953 году попала в толпу на похоронах Сталина, где получила травмы в давке, из-за чего у нее случился выкидыш (в итоге детей у Элины Абрамовны не было).
Кроме всесоюзной (и вышедшей за пределы СССР) славы, Быстрицкая пользовалась известностью как главная светская модница. Для визитов в посольства и на кинофестивали она шила на заказ вечерние платья из атласа и тафты, на ее роскошных плечах идеально смотрелись меховые палантины, которыми она дополняла свои наряды с глубокими декольте, открывавшими не менее роскошный бюст. Волосы актрисы, длинные и густые, позволяли ей носить не только казацкие косы, уложенные на затылке, но и сложные вечерние прически.
Зрительницы, которые не могли позволить себе подобных роскошеств, копировали одежду Быстрицкой из ее ролей простых женщин, например, комсомолки Лели из фильма «Добровольцы» 1958 года. Несмотря на показную аскезу этого в целом агитационного фильма, обычная, на первый взгляд, одежда (белые рубашки, цветастые сарафаны, серое платье-халат с английским воротником и поясом) смотрелась довольно элегантно. Быстрицкая почти всегда носила блузы и рубашки с V-образным вырезом: у нее была не слишком длинная шея, и вырез маскировал этот недостаток.
По воспоминаниям довольно завистливых знакомых, опубликованным уже во времена перестройки, у Быстрицкой уже в 1950-е и 1960-е годы были заграничные наряды, дубленки и импортная обувь, а также персональные парикмахер, косметолог и швея. Вся эта роскошь объяснялась тем, что супругом Элины Абрамовны был приближенный к партийной элите советский аппаратчик Николай Кузьминский, начальник отдела переводов в Министерстве внешней торговли. Впрочем, даже самые завистливые «подруги» должны были признать, что у кинозвезды такого масштаба есть право и практически обязанность выглядеть на достойном западных коллег уровне.
Как и у многих знаменитых актрис 1950-х, путь к актерской карьере у Брижит начался с балетного класса, где она занималась у русского танцовщика Бориса Князева. С балета началась и ее модельная деятельность: мать будущей актрисы пробовала себя в качестве дизайнера одежды и в 1949 году устроила совместный показ «в балетном стиле» с признанным модельером тех лет Жаном Барте. Там выступавшую в роли манекенщицы Брижит заметили модные редакторы, и вскоре ее пригласили сняться для обложки журнала Elle. Когда Бардо снялась для этого журнала во второй раз, ее фото попалось на глаза молодому режиссеру Роже Вадиму.
То, что было дальше, известно всем киноманам и просто поклонникам французского кино 1950-х годов. Однако до триумфального для Бардо фильма «И Бог создал женщину» актрисе предстоял еще долгий путь съемок в проходных картинах. Но нет худа без добра: фильм «Манина, девушка в бикини» сделал Брижит модной иконой — почти все экранное время она провела в бикини, подобранных для нее костюмерами фильма. Бикини стремительно входило в моду, а с ним и актриса.
Старлетка, а после «И Бог создал женщину» — настоящая звезда французского кино Брижит Бардо делала модным все, к чему прикасалась. Женщины заказывали такие же мини-платья, как у нее, стремились отдыхать в Сен-Тропе, где снимался фильм (рыбацкая деревушка стремительно превратилась в популярный курорт), причесывались «под Бабетту» (так звали героиню Бардо в фильме «Бабетта идет на войну»): прически с валиком волос делали даже в Советском Союзе.
В зрелые годы Бардо продолжала влиять на моду: она сделалась зоозащитницей и проповедницей использования искусственного меха и эко-кожи. В сотрудничестве с актрисой известная французская компания-производитель багажа и аксессуаров Lancel выпустила коллекцию сумок из искусственного материала — алькантары с отделкой из эко-кожи, названную в ее честь. Также актриса отказалась от использования меха животных.
Бетти Пейдж была западным секс-символом не в переносном, в значении «пол», а в самом прямом, эротическом смысле: эта фотомодель специализировалась на съемках в жанре фетиш и pin-up. В 1950-е годы фотографии Бетти украшали дверцы шкафчиков старших школьников и студентов, кабины грузовиков шоферов-дальнобойщиков, внутренние стороны крышек чемоданов военнослужащих практически всех званий и родов войск. Именно от такого варианта использования снимков произошло и само название жанра: pin-up означает «прикалывать, пришпиливать».
Первым «продюсером» Бетти стал ее случайный знакомый, полицейский и фотограф-любитель. Он снимал будущую модель в белье, топлесс и чулках. В дальнейшем модель позировала профессионалам — например, Банни Йигер, одной из основоположниц фотографии в стиле pin-up. Вместе с Банни Бетти подбирала самые эротичные наряды для фотосессий: например, для «дикой» съемки Jungle Bettie это был леопардовый купальник-монокини, для садо-мазо-съемок — атласные корсеты, сетчатые чулки и кружевные митенки. Старания Бетти Пейдж и ее фотографов увенчались успехом: в 1955 году журнал Playboy присвоил ей звание Miss Pin-up.
Вопреки расхожему убеждению, что эротические фотомодели — непременно необразованные дурочки, Бетти была довольно просвещенной для Америки 1950-х годов молодой женщиной. В старшей школе она хотела стать учительницей, а в 1958 году увлеклась религией и оставила карьеру модели, вернулась в родной провинциальный город Нэшвилл и сделалась активисткой христианских организаций. Умерла Бетти Пейдж в глубокой старости в 2008 году.