«Северный Рим» — так называют Зальцбург скучные официальные путеводители. Между тем такое название не делает городу чести: это никакой не Рим, а абсолютно уникальный коктейль из настоящих, совершенно непотешных традиций, ожившей истории, потрясающих видов и неповторимой атмосферы. Более того: размеренное и несколько вневременное течение австрийской жизни парадоксально похоже на то, каким могло бы быть российское, не будь в ее истории жестокого XX века. Корреспондент «Ленты.ру» побывал в «соляной крепости» и убедился в этом лично.
Очаровательная провинциальная беспечность Зальцбурга заметна уже в аэропорту, куда вас за 30 минут из Вены в целости и сохранности доставит небольшой турбовинтовой Bombardier. Никакого столпотворения и беготни: люди спокойно выходят по трапу, берут сумки прямо около самолета и вразвалочку идут на улицу мимо скучающих таможенников. Ленту выдачи багажа запустили, кажется, специально для группы из России: зарегистрированные в Домодедово чемоданы забрать «по-зальцбургски» не позволили.
Аэропорт встречает гостей на трех языках: немецком, предсказуемо английском и — удивительно — русском. «Когда-то здесь был просто вал туристов из России. Все закончилось после экономического кризиса», — ответил на удивленные вопросы один из местных жителей.
Дорога до центра города занимает, пожалуй, минут двадцать и больше похожа на обзорную экскурсию и движение от современности к прошлому. Сначала вы проезжаете мимо роскошного «седьмого ангара», где основатель компании Red Bull и богатейший человек Австрии Дитрих Матешиц собирает раритетные и необычные летательные аппараты, болиды «Формулы-1» и прочие интересности: например, костюм, в котором первый в истории прыжок из стратосферы совершил скайдайвер Феликс Баумгартнер. В местной кофейне вместе с тем можно отведать все имеющиеся напитки компании Red Bull — я насчитал 13 видов — и получить ударную дозу кофеина, чтобы обойти весь исторический центр за один день.
Фото: Алексей Наумов
Затем из окна показываются чуть более ранние, послевоенные районы Зальцбурга. После разгрома нацистов и объявления Австрией нейтральной страной в город хлынули беженцы. Кроме того, здесь квартировались американские военные. Солдаты со временем ушли, а быстровозведенные одинаковые коробки остались. Их, впрочем, сейчас активно сносят.
Наконец, путь заканчивается в центре: величественном и в то же время очень естественном — здесь все вписано в архитектуру так, чтобы ничем не нарушить нетронутый внешний облик зданий. И прекрасный отель Stein, где мы остановились, и даже McDonald's — все беспрекословно подчиняются общим правилам.
Тут, в центре, вы наконец понимаете, что попали в уютный средневековый городок на реке Зальцах, что вот именно здесь начинаются и Моцарт, и штрудель, о которых вы читали в путеводителе. Моцарт начинается в центре вполне фигурально: здесь и дом, где родился будущий великий композитор, — интересен, пожалуй, разве что ценителям маэстро, — и кондитерская «Фюрст», основатель которой в 1890 году (к 99-летию со дня смерти композитора) создал знаменитые круглые шоколадные конфеты с марципаном в центре.
Они, между прочим, достаточно сильно отличаются от тех, что мы привыкли видеть в наших магазинах: Фюрст мало того, что использовал ингредиенты высшего качества, так и шоколадом свои «моцарткугели» покрывал горьким, а не молочным. Разница ощутимая.
Компании «Фюрст», кстати, так и не дали патент на эти конфеты, сославшись на то, что «моцартовские шарики» — вполне себе общеупотребительное название, вроде, например, венских сосисок. Так что теперь их делают все кому не лень — от маленьких кулинарных мастерских до крупных заводов. В одном зальцбургском магазине я насчитал варианты от четырех производителей. Если сомневаетесь — берите сделанный вручную «оригинал» Фюрста, изготовленный по тому самому рецепту 1890 года. Не пожалеете.
Вообще, в плане кулинарных впечатлений Зальцбург прекрасен в своей самобытности и нежелании адаптироваться к современным нравам: практически везде вам подадут разной степени восхитительности венский шницель, где-то угостят вкуснейшим бычьим хвостом в соусе из красного вина или свежей дичью, и каждый повар сочтет своим долгом похвастаться собственным яблочным штруделем. Практически всегда предложат и разливное пиво, и сверхпопулярный у немцев коктейль «Радлер» из пива и лимонада: сочетание для русского человека непривычное, но на редкость удачное — легкое, вкусное и освежающее.
Но только вы захотите выйти за пределы традиционной австрийской пищевой парадигмы, например, попросите салат или что-то вегетарианское, — тут уже начнутся трудности. «Салатная карта» ресторанов австрийской кухни, как правило, ограничивается «гемиштер салатом» из смеси всего овощного, что попадется под руку, а вегетарианское меню включает в себя тот же штрудель, но с овощами.
Зато, повторюсь, традиционная кухня выше всяких похвал. Невероятны и жареные колбаски, которые можно купить на рынке или в передвижных сосисочных — внутренний голос, твердящий о нездоровости такого питания, приглушается ощущением приверженности к традициям. Кстати, последнее замечание насчет местной кухни: рестораторы Зальцбурга, конечно, хвалятся своими штруделями, но традиционно местным десертом считается зальцбургский нокерльн — невесомое суфле из белка с нежным яичным «покрывалом» и свежей давленой брусникой или малиной.
Оба десерта можно научиться готовить прямо здесь под руководством англоговорящего шеф-повара — кулинарные школы работают каждый день, и помогут вам пройти все этапы: от маринования яблок или взбивания белков до извлечения из духовки обжигающе горячего и истинно австрийского десерта.
Город победивших традиций
Вообще, зальцбургская приверженность традициям простирается далеко за пределы пахнущих шоколадом кондитерских магазинов и уютных пивных с большими деревянными столами — и это подкупает больше всего. В сам город и во все происходящее вокруг по-настоящему веришь.
Одно из наиболее ярких впечатлений от Зальцбурга — крепость Хоэнзальцбург, одно из крупнейших дошедших до наших дней средневековых фортификационных сооружений в Европе. На нее можно подняться пешком, а можно взобраться на фуникулере — и в любом случае практически утонуть в истории: с вершин Хоэнзальцбурга открывается вид не только на километры вокруг, но и на столетия назад.
Пройдя по ее улицам и стенам, можно понять не только, как жилось здесь ее главному обитателю — когда-то всесильному зальцбургскому архиепископу, — но и как предполагалось отражать атаки наступающих армий. Здесь за спинами попавших в западню врагов должны были закрываться ворота, отсюда — бить пушки, а вот оттуда — в еще более старые времена — одним залпом из катапульты можно было разом накрыть десятки солдат неприятеля.
Связь времен практически осязается: можно забраться на ту самую башню, с которой солдаты архиепископа готовились обстреливать непокорный Зальцбург в годы страшной крестьянской войны в Германии — крупнейшего народного восстания в Европе за 250 лет до Великой французской революции. Тогда земледельцы, загнанные в нищету и бесправие аристократией и взбудораженные идеями Реформации, взбунтовались против католических властителей.
Они требовали свободы — причину их недовольства крепостничеством можно условно охарактеризовать фразой: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто дворянином был тогда?» Они считали рабство противным Христу и требовали равенства и права жить по заветам Спасителя. Требования крестьян поддерживала и часть городского населения, в том числе жители Зальцбурга: город перешел под контроль восставших, и тогдашний архиепископ укрылся в крепости, где его со временем спасли лояльные войска Швабского союза.
И вот сегодня можно представить себя на месте канонира, наводившего пушку на мирных жителей города: и башня на месте, и дома тоже — орудия только убрали в музей. Фридрих Энгельс писал, что бушевавшая в этих краях крестьянская война была не просто бунтом, а классовой борьбой немецких крестьян при нетвердой поддержке городского населения против феодального угнетения, а легендарный рыцарь Флориан Гайер — возглавивший сражавшийся против аристократов черный отряд — стал одним из первых защитников интересов пролетариата.
Песню об отряде Гайера, написанную в 20-х годах XX века, потом распевали и нацисты, и коммунисты — в честь рыцаря-повстанца были названы кавалерийская дивизия СС и пограничный полк Народной армии ГДР. Находясь на крепостной стене Хоэнзальцбурга, понимаешь: в 1525 году зальцбургский архиепископ и не представлял, насколько масштабными были движения тектонических плит истории, свидетелем которых он являлся.
Но наверняка и сам Энгельс не мог предположить, что спустя столетие после написанной им работы о крестьянской войне его собственные идеи о социализме, пропущенные через советские жернова, принесут в эти земли на штыках солдаты Красной армии. И что именно эти идеи, облаченные в бетонные плиты Берлинской стены, разрежут немецкий народ надвое.
Возможности для таких исторических экскурсов и размышлений дает практически весь центр Зальцбурга: например, монастыри и соборы демонстрируют канувшее в Лету всевластие зальцбургских архиепископов, в свое время добившихся независимости от Баварии и ставших суверенными властителями своего входящего в Священную Римскую империю княжества.
А можно просто идти по улице и поймать себя на мысли, что ведь именно по ней в открытом автомобиле под оглушающий рев десятков тысяч людей по городу в открытом автомобиле ехал фюрер нацистской Германии Адольф Гитлер, обозревая новые владения Третьего рейха и понимая, что великая народная мечта об объединении всех немцев в рамках одного государства наконец достигнута. Понимая, но все равно намереваясь бросить свой рейх в раскаленную печь Второй мировой войны, из которой живым не было суждено выйти ни рейху, ни самому Гитлеру, ни миллионам жертв его людоедских планов.
Фото: Алексей Наумов
Несмотря на то что Зальцбург был одним из оплотов национал-социализма в Австрии, здесь, как и в немецких городах, у некоторых домов можно найти «камни преткновения» — вмонтированные в мостовые металлические таблички с выгравированными именами жертв нацизма и датами их жизни.
А около того самого моста, по которому ехал Гитлер, электронные табло указывают: к ремонту и реконструкции в период с 1941 по 1945 год привлекался невольный труд военнопленных. Впрочем, Австрия, несмотря на неоднозначный (и во многом добровольный) характер присоединения к Третьему рейху, считается освобожденной от нацизма страной, и культа вины, присущего Германии, здесь нет.
Дыхание Австрии
Когда прогулки по средневековым улицам вам наскучат, самое время отправиться на машине на природу, к чудесным зальцбургским озерам, в регион Зальцкаммергут. Как и все в Австрии, он совсем неподалеку — в получасе езды. Там вас ждет все то, что представляется при словосочетании «райские озера»: сочные зеленые луга, бескрайнее голубое небо, чистейшая бирюзового цвета вода и опоясывающие горизонт горы. Всего озер семь (еще три чуть подальше), и каждое из них стоит посмотреть отдельно.
Фото: Алексей Наумов
Отдельное внимание лучше всего уделить Вольфгангзее — по этому огромному озеру ходят паромы, с которых открывается совершенно потрясающий вид на нетронутую австрийскую природу. На пароме можно добраться до деревни Санкт-Вольфганг, словно сошедшей со страниц какой-нибудь тирольской сказки. Раньше она жила за счет паломников, а сегодня — за счет туристов. Прогулки как минимум Санкт-Вольфганг точно заслуживает.
Из Зальцбурга можно отправиться прямо в Альпы — из города до подъемника на гору Унтерсберг ходит рейсовый автобус. Говорят, что внутри горы живут гномы и в одной из пещер спит император Карл V — его борода постепенно растет и обвивается вокруг Унтерсберга. По легенде, когда она три раза обогнет гору, он проснется, и начнется последняя битва между добром и злом.
В любом случае, пока время есть: подъемник за 8 минут достигает высоты 1800 метров, и глазам предстает совершенно сногсшибательная картина: Зальцбург с одной стороны, Германия — с другой. На горе установлены два креста — к тому, что смотрит на Австрию, добраться легко, к немецкому же придется подниматься где-то полчаса, зато отличные виды для фотографий того стоят.
Фото: Алексей Наумов
Спустившись, можно отведать прекрасные — как и везде — блюда австрийской кухни и поговорить с местными жителями. О чем они думают? О родных, о деньгах, о налогах, о планах на будущее? Верно. Но, как признался мне одни из местных жителей и глава туристического представительства Грёдига (ярмарочной коммуны у подножия Унтерсберга) Якоб Райтингер, традиционность австрийцев отражается и на их мыслях. Здесь, например, идет вполне активная общественная дискуссия о последнем великом императоре Австро-Венгрии Франце-Иосифе. «Представляешь, он был очень хорошим администратором, с утра до ночи работал с документами, но внешняя политика... Швах! Столько ошибок наделал!» — сетовал Якоб.
По его словам, в обществе нередко обсуждают необходимость реставрации монархии — чтобы дать императору символическую власть и объединить страну духовно, как в старые добрые времена. «Ты слышал классный анекдот? "Ваше величество, вы слышали о футбольном матче Австрия — Венгрия?" — "Кхм, а против кого играли?!"» — залился смехом мой собеседник.
Такое ощущение, что здешнее размеренное течение жизни и австрийский менталитет совершенно размывают границы прошлого и настоящего: Франц-Иосиф вполне может стать героем семейного разговора как и нынешний правитель Себастьян Курц, а столетние традиции отцов чтут и выполняют так же, как и всегда, — ну а потому что как иначе? И сто лет назад, и через сто лет местные жители все так же под Рождество будут встречать на улицах Крампуса — спутника святого Николая, приносящего непослушным детям угольки, и встречать его будут не потому, что это карнавал, а потому, что так принято. Так всегда было.
Вообще, Зальцбург похож на «Моцарта». Не на композитора, а на конфеты. Пока десятки мировых столиц предлагают безвкусный, подстроенный под туриста «фабричный набор» из традиций, памятников и фольклора, Зальцбург, словно кондитерская Фюрста, стоит в стороне, совершенно не пытается ни под кого подстроиться, а просто распахивает двери тем, кто отыщет его среди сотен других городов и оценит его, примет таким, какой он есть, — настоящим, уютным и совершенно искренним.