Полярное сияние (в простонародье «северное») — явление впечатляющее. По крайней мере таким оно выглядит на фотографиях. В жизни его мало кто видел, поэтому оно успело получить статус мифического и даже божественного. В советское время сияние вполне можно было бы запретить — как рок-музыку и эротику. Насмотревшись красивых картинок и наслушавшись рассказов о том, что сияние не только сияет, а еще и потрескивает, корреспондент «Ленты.ру» в погоне за ним отправился за Полярный круг, а нашел другие приключения.
Считается, что ярче всего сияет в северных широтах с сентября по март. Для начала летим в Мурманск. Рейс из Москвы задерживают на шесть часов. Весной на Кольском полуострове и не пахнет. Все замело. Коллапс. Некоторые самолеты сажали в Архангельске, но он интересен сейчас только тем, что его жители поэтично называются архангелогородцы. Если запросить это слово в поисковике — выпадут сотни новостей о том, как они жалуются на коммунальные службы и остаются в морозы без света и воды. Несчастный город. А тут еще вместе со снегом на него обрушиваются полные китайцев рейсы из Москвы.
Китайцы — абсолютные романтики. Они верят в легенду, по которой нужно зачать ребенка под северным сиянием, чтобы тот родился гением. Правда, не уточняется, мальчик это должен быть или девочка. И что будет, если ничего не получится. С учетом строгого ограничения на продолжение рода в их стране и подлежащего преодолению расстояния — они не только романтики, но и авантюристы. Летят на Север не только молодые пары, но и пожилые китайцы, которых вопрос деторождения явно волнует не так остро. Видимо, за впечатлениями. Или просто поддержать.
Самолет прилетает в Мурманск ночью. Вокруг все спит. Сонная дама в светоотражающем жилете сообщает прибывшим максимально нужную в этот момент информацию: «Граждане пассажиры, Москва, туалет слева — багажная лента справа!» Крошечный аэропорт заполняет толпа. И если вспомнить китайскую легенду и представить, о чем сейчас может думать большинство этих людей — прямо-таки чувствуется сплоченность. Из Москвы с любовью, не иначе.
Дорог в Мурманске почти нет. Возможно, асфальт существует где-то под мощным слоем укатанного снега, но это будет известно только ближе к лету. Удивительно, что в городе, в который снег встроен по умолчанию — прямо культурное наследие, — не умеют с ним справляться. Казалось бы, уборка снега должна быть национальным проектом в регионах, где он идет бесконечно. И мы должны делиться передовым опытом по чистке улиц со всем миром. Но нет. Только системы стабилизации Porsche Macan дают возможность ехать по родным северным просторам в адекватном режиме и без особой нервотрепки.
Из Мурманска сияния видно не было. Шел снег, плотная облачность. Чтобы что-то рассмотреть, нужны идеальные условия: ясное безветренное небо, температура — минус двадцать. Такое обещали в нескольких сотнях километров — в соседней Финляндии. Главное, опередить китайцев, чтобы получить номера с лучшим видом. Не на улице же мерзнуть.
Дорога от Мурманска до границы с Финляндией никаких проблем не доставляет. Приятные виды, волнующая природа, масштабы поражающие. И приятное ощущение одиночества в центре беспечной бесконечности. Периодически появляется ощущение, что ты сидишь перед экраном и управляешь симулятором, выбрав режим «зимняя дорога». Текстуры, правда, местами однообразные, но для медитативного состояния контрастная картинка и не нужна.
За пару десятков километров до российско-финской границы начинаются блок-посты. Пограничники на секунду заглядывают в паспорт и поднимают шлагбаум. Руками. Никакого доверия технике и автоматике. И граница на замке. На таможенном контроле сотрудники ФСБ осматривают машину — и в данном случае им было интересно не столько то, что в ней перевозят, сколько она сама. «Офигеть, кожа, да? А движок? Капотик откроем? — любопытствует прапорщик, разглядывая салон. — Новый "маканчик". Нормально стоит, наверное».
В этой дружелюбной уменьшительно-ласкательной атмосфере любителей немецких автомобилей проходим границу, получаем штамп о выезде в паспорт, показываем паспорт еще одному сотруднику и покидаем Россию. Ну, почти.
Что может быть проще — проехать двадцать метров от шлагбаума (в этом случае уже автоматического) до шлагбаума? Мимо пограничных столбов. Просто по прямой. По почищенной снежной дороге. На хорошем автомобиле. И что может быть сложнее, чем разъехаться с праворульной машиной твоей соотечественницы, выезжающей с финской стороны.
Всплеск джентльменства случился на самой узкой части дороги — на уровне российского пограничного столба. Для двух машин там было слишком узко, а дама на машине с мурманскими номерами была довольно резка. Пришлось принять вправо больше, чем того требовал здравый смысл. Эта пограничная эквилибристика, естественно, закончилась максимально бесславно. Для машины, выезжающей с российской стороны.
В рейтинге мест, решительно не подходящих для остановки, государственная граница, пожалуй, могла бы оказаться в призовой тройке. Глупее разве что притормозить на светофоре ночью в Каракасе. Вот мы на северном рубеже. Здесь нельзя идти пешком. Здесь нельзя тупить. Здесь нельзя создавать помехи. Нужно просто проехать. Спокойно и по прямой. Не раздражая пограничников и не задерживая остальных. Наша машина оказалась в самом ненужном месте в самое неподходящее время. И пусть Porsche делает один из лучших автомобилей в мире — когда за рулем оказывается благородный рыцарь при полных доспехах, может возникнуть сильный боковой крен.
Финские пограничники показывали жестами, что пора бы уже освободить дорогу, у них пересменка и вообще мы тут им портим весь пейзаж. Фактически машина зависла на российской территории — то есть пограничный режим пока никто не нарушал. Но сзади стоящая машина не могла взять нас на буксир, потому что ей пришлось бы это делать уже с финской стороны. А это место можно пересекать только транзитом. Пара жалких попыток вытянуть увязшую машину назад ситуацию только усугубила. Провал был не близок. Это уже был он.
На противоположной стороне скопились машины. Люди выходили, что-то кричали и чем-то размахивали. Финны разрешили выйти из машин двум нашим — чтобы толкнуть. Снова фиаско. Только снега в ботинки набрали. Облако ненависти разрасталось, как снежный ком. Всех спас смышленый финский парень. Он сдал задом к застрявшей машине, оставаясь на своей территории, подцепил трос, который повис ровно между границами, и рванул вперед.
Международная напряженность локального характера спала моментально. Все остались законопослушными, движение возобновилось, паспортный контроль прошли моментально, а выражение «застрял на границе» приобрело дополнительные смыслы. Едем еще около ста километров — сияние ждет. А точнее — не ждет. Совсем.
Гостиница на финской стороне представляла собой комплекс из отдельных домиков, часть крыши которых была стеклянной. Встречает гостей милая китаянка. Это уже даже не удивительно. Пожить в таком месте стоит около 500 евро за ночь. При этом никаких изумительных роскошеств европейского отеля здесь нет. Горячая вода подается только на десять минут. Если хочется больше — нужно ждать полчаса, пока перезарядится бойлер. Телевизора и телефона нет. Только небо и кровать, на которой одному богу известное количество китайских пар корпели над созданием сверхчеловека под маркировкой made in Finland. Из развлечений только прогулки на собачьей упряжке. Ждем сияния, почти не ложась спать. Под утро все-таки перевозбужденное сознание отключается. Надо ехать дальше. В Норвегию. Еще севернее. Еще ближе к сиянию.
На этот раз переезд из страны в страну был условным и безболезненным. Можно было даже пересечь границу на скорости. С музыкой. И приятным ощущением, которое только может быть, когда ты переезжаешь из самой счастливой страны в мире в страну, которая занимает второе место в списке мест с самыми счастливыми жителями. По их лицам, конечно, этого не скажешь. Возможно, южнее они у людей посвежее и подобрее, но норвежские поморы выглядят как серийные убийцы-китобои, сошедшие на большую землю после семи лет скитаний в океане. И все ходят с собаками, пристегнув поводок к поясному ремню. Впрочем, возможно, именно так и выглядит счастье. Нам просто оно неведомо в таком объеме.
Норвегия внешне отличается от Финляндии. Горы более скалистые, леса более суровые, дороги узкие, холод ужасный. И у него очень интересная механика. Оказываясь на улице, даже в теплой одежде, ты замерзаешь моментально — но изнутри. Руки и нос остаются теплыми, но сердце, кишки и мозг тут же превращаются в куски льда. А легкие вообще отказываются вдыхать эту минус бесконечность. И чем холоднее становилось снаружи, тем радостнее было на душе. Условия для сияния были близки к идеальным. Нужно было только пережить день.
Прибрежные норвежские города — это, наверное, одни из самых аскетичных и скучных мест, где может оказаться путешественник. Может местные жители счастливы, потому что они не видели ничего другого? Или просто если не быть здесь счастливым, то можно от тоски сойти с ума? Очевидно, что видами никто из жителей не любуется. Они для туристов и сайтов, торгующих путевками. Заманивают приезжих сюда в основном крабом. Как ни странно — камчатским.
Причем в России ловить его нельзя. А вот в Норвегию есть нашего краба на так называемое Crab Safari слетаются стаи китайцев и почтенные пожилые европейские пары при полном параде. Когда после «сафари» за обедом в хижине дамы разламывают фаланги с крабовым мясом пальцами, унизанными бриллиантами, это смотрится очень элегантно.
В Норвегии все нервирующе дорого. Если еще крону попытаться перевести в евро, а потом в рубли (7,77 рубля за одну крону, кстати), — складывается впечатление, что ты оказался в компании наперсточников и картежников, одновременно пытаясь угадать слово в телевикторине. Никогда не знаешь, чего ожидать. Как может обед стоить десять с половиной тысяч рублей? Мы ведь даже выпить не заказали! А может в этом и счастье. Хочется надеяться, что северное сияние стоит того.
Номер в отеле норвежского города Киркенес максимально приспособлен для наблюдения за сиянием, откуда бы оно ни нагрянуло. Стеклянный куб с тахтой и столиком и парой стульев давал обзор в три стороны. Только туалет с душем были скрыты от небес. Синхронизировать сразу два пикантных процесса — физиологический и околоорбитальный — это уже чересчур. В соседних кубах шторы были плотно закрыты.
Другие гости оказались слишком стеснительными (снаружи все видно, стены не зеркальные), что придавало всей конфигурации полную бессмысленность. Если ты живешь в стеклянном номере — то сакрально-эксгибиционистский смысл как раз в том, что он стеклянный и прозрачный. В чем тогда смысл сидеть там, как попугай в клетке, накрытой скатертью?
Стемнело быстро, машина припаркована, стратегическая позиция в кубе занята. Небо ясное. Холод обжигающий. Началось! Да, это было оно. Не сказать чтоб сияние, но оно. Белые полосы поползли над головой. Однако на фотографиях сияние зеленое. Может есть какое-то другое сияние — не Полярное, а какое-нибудь Ямало-Ненецкое или Северно-Ледовитое? Впрочем, достаточно было сделать снимок, и сразу стало понятно — это то самое.
Глаз и камера видят его по-разному. Техника превосходит человека. Но это и хорошо. Было бы досадно, если бы на фото сияние выглядело как мутная белая полоска, а в реальности ты бы видел полыхающее небо. Не зафиксировал — не было. А тут все доказательства: вот, пожалуйста, видели, сияло, всем рекомендую. Особенно если вы на хорошей машине.
Впечатления от ночного просмотра интересного природного явления оставались в пределах санитарных норм — между «ну, ок» и «да, видел». Будем надеяться, что в ту ночь у кого-то получилось если и не зачать гения, то хотя бы просто хорошо провести время. Нам нужно было возвращаться в Мурманск. Таможню прошли быстро. Родина встречала широкой асфальтированной дорогой.
И на обратном пути особенно чувствовалось, что наша граница на замке. Без шуток и иносказаний. Маршрут проходил через десятки военных поселков, на светофорах с машиной равнялись бронетранспортеры и боевые машины пехоты, обгоняли ЗИЛы с надписью «Люди», через каждые пятьдесят километров стояли кордоны с вежливыми пограничниками в белой форме. С воды их прикрывали подводные лодки. Вероятно. Ну, должны же они там дежурить?
На длинных перегонах снова загружалась компьютерная игра с унылыми снежными текстурами, и лобовое стекло превращалось в экран. Вечная бесконечная мерзлота заставляет задуматься о бессмысленности всего. О том, что мы много суетимся попусту. И попусту раздражаемся из-за функции start-stop в машине. Нужно перенестись на другую планету (оставаясь в родной стране), чтобы понять простую вещь.
Исчезнем мы, исчезнут машины с двигателем внутреннего сгорания, исчезнет пузырчатая упаковка, исчезнут угги, могут даже исчезнуть границы, которые не всегда легко преодолеть. А эти горы останутся навечно.
Ну, и подлодки, разумеется.