Россиянка по имени Юлия на днях вернулась из Италии в Москву, почувствовала недомогание и сама обратилась в скорую помощь, чтобы сдать тест на коронавирус. Но все обернулось так, что медики пригрозили ей полицией и отвезли в 1-ю инфекционную больницу — туда, где уже находится зараженный россиянин Давид Беров. Юлия рассказала «Ленте.ру», что в карантине люди больше страдают от условий и отношения врачей, чем от новой заразы, и объяснила, почему ей кажется, что медслужба в России больше озабочена сохранением секретности, чем лечением людей.
В Италии я находилась один месяц и почувствовала, что у меня немного поднялась температура и заболело горло. Решила вернуться домой раньше, чем планировала. Через два дня, 26 февраля, я прилетела в аэропорт Шереметьево.
Думала, что в аэропорту будет какой-то пункт досмотра или место, где я смогу обратиться за помощью. Ничего такого в терминале D не было. Никто нас не проверял, не встречал. Отправилась домой.
На следующий день я обратилась в скорую, чтобы спросить, где я могу сдать анализ на коронавирус. Боялась поставить под угрозу жизнь и здоровье близких людей, моего пожилого отца. Мне сказали, что пришлют участкового врача, он меня осмотрит и расскажет, как действовать дальше.
Врач приехала, зафиксировала мое состояние: красное горло, температура 37,2. Затем она вызвала бригаду скорой помощи. На них не было никаких особых костюмов. Обычная форма. Сказали, что нужно ехать в инфекционную больницу. Я сперва отказалась — спросила, почему нельзя взять у меня анализ и оставить дома?
Я согласилась поехать добровольно. Оказалось, что в частных клиниках этот тест пройти нельзя.
В ночь на 28 февраля я приехала в 1-ю инфекционную больницу на Волоколамском шоссе. У меня взяли все анализы и поместили в палату, где уже было пять женщин. Все они тоже прибыли из Италии.
Были те, кто обратился к медикам спустя несколько дней после возвращения в Москву. Потом к нам поселили еще одного человека.
В других палатах нашего отделения — тоже от четырех до семи пациентов.
И вот сегодня Роспотребнадзор сообщил, что у Давида Берова, лежавшего в палате напротив нашей, положительные результаты анализа на коронавирус. С ним в палате находилось еще пять или шесть парней. Они теперь находятся в изоляции в соседних с нашим зданиях. Сам Давид — в отдельном боксе. Теперь их палата у нас единственная пустует.
По сути, нас не имеют права держать в изоляции. Нет никакого официального документа, который говорил бы о карантине для людей, прибывших из Италии. Медики говорят, что есть распоряжение главного санитарного врача Москвы не о карантине, а об изоляции на инкубационный период, но эту бумагу нам они не показывают.
В Роспотребнадзоре также заявили, что никакого карантина пока не вводили. Только в чем разница? Речь идет о заточении людей против их воли в одном месте.
Мы уже даже не о коронавирусе думаем, а о различных других инфекционных заболеваниях, которыми можем заразиться друг от друга. Кому-то уже параллельно другие диагнозы ставят.
У меня первый анализ был отрицательным, даже обычного гриппа не было.
В качестве лечения (еще до получения результатов анализа) мне стали выдавать пилюли каждый день. Это какой-то дешевый аналог арбидола, некое противовирусное средство. Я пью шестнадцать таблеток в день.
На вопрос, можем ли мы купить себе более дорогие и качественные препараты, иммуномодуляторы, нам отвечают: «Вы не можете здесь принимать ничего, что государство не выделило». Фурацилин (противомикробное средство — прим. «Ленты.ру») можем только приобрести себе.
Нам меряют температуру электронными градусниками, но они не показывают реальную температуру. Нам приходится выпрашивать нормальные градусники и потом сообщать результаты измерений на пост или даже записывать их себе.
Вещи нам передают через специальный пост. Все пакеты тщательно проверяют. Есть список ограничений.
Общение с близкими происходит только по телефону и через интернет. Но печальнее другое: все новости, которые касаются нас напрямую, — к примеру, о результатах анализа Давида, — мы узнаем не от медиков, а из СМИ.
Врачи нас держат в информационном вакууме.
Непонятно даже, сколько времени мы должны провести в изоляции. Говорили, что две недели с момента прибытия из Милана на территорию России, но что будет теперь, после того, что показали анализы Берова? Будет отчет, наверное, вестись с момента контакта с ним, то есть с 27 февраля.
Говорят, что всем выдадут больничные листы. Однако многие здесь все равно боятся потерять работу. Здесь, как мы понимаем, все зависит от конкретного работодателя: способен он войти в положение или нет. Одна девушка тут с большим трудом добилась разрешения, чтобы ей передали ноутбук в палату — чтобы работать на удаленке. Мне повезло, что я самозанятая.
Особенность в том, что люди здесь лежат в основном достаточно обеспеченные. Многие могли бы заплатить за комфортное размещение, но такой возможности нет. Чтобы как-то снять общее напряжение, администрация прислала психолога, чтобы он нам помогал.
От неудобных кроватей болит спина. Смущает низкое качество питания, с которым ничего нельзя поделать. Это худший вариант столовской еды — с котлетами без мяса и так далее. Доставку сюда заказать невозможно. Особенно тяжело тем двоим, кто попал сюда из Ирана, — у них нет в Москве близких, кто мог бы им что-то передать, и они просто в шоке от такого питания.
Кроме ужасного туалета, у нас на мужское и женское отделение один ужасный душ на две кабинки. Там постоянно стоит вода на полу. Люди стараются лишний раз не мыться, обтираются влажными салфетками.
За это время я прочитала не все, но достаточно много о коронавирусе. Я все-таки считаю, что это не настолько серьезная проблема. Люди вылечиваются. Вот Давид, к примеру, молодой парень, у которого даже симптомов никаких не было. Он себя нормально чувствует. Это просто грипп, другая форма гриппа и все.
Ужасно же, когда люди попадают в больницу здоровыми и заражаются уже здесь! Ужасно, когда к нам относятся не по-человечески, плюют на наши права.
Конфликты с администрацией у нас происходят каждый день, и отношение к нам становится строже. Я была очевидицей того, как одна женщина не выдержала и сказала: «Я здесь находиться не буду. Это что за тюрьма?» Она написала расписку, что отказывается от принудительной госпитализации, и просто ушла.
Теперь же из отделения никого больше не выпускают и никаких расписок не принимают. В больнице дежурит Росгвардия или охрана.
На этих выходных мы несколько часов пытались добиться встречи с врачом, чтобы узнать результаты наших анализов. Нам сказали, что врач один на три корпуса.
Сейчас в больнице началось какое-то движение: появилось много врачей и медсестер, в туалете повесили держатель для туалетной бумаги. Видимо, готовятся к проверке.
Я полагаю, что нужно подавать какой-то судебный иск на главврача больницы из-за непонятной ситуации с анализами, а еще хотелось бы добиться отдельного бокса, но это уже, вероятно, поздно. Главное, чего мы все хотим и будем добиваться, — получения результата анализов и права вернуться домой! Нам ведь даже не говорят, сколько времени занимает исследование крови: часы, дни? Нам не говорят ничего — и это раздражает больше всего.