Украина на этой неделе продлила и ужесточила карантинные меры. Число больных растет. Людям теперь запрещено собираться на улице более двух и вообще находиться вне дома без веской причины. Ношение масок стало обязательным, все общественные места закрыты, а за нарушение режима изоляции ввели административные наказания. Власти надеются, что таким образом удастся остановить эпидемию. Однако писатель из Одессы Всеволод Непогодин уверен, что в его городе толку от этих мер не будет никакого. Всему виной специфический характер одесситов, которые сильно огорчаются, когда их где-то в чем-то ограничивают. Как Одесса и ее жители готовятся ко второму за последние 50 лет карантину — в репортаже «Ленты.ру» из города у моря.
Первое апреля всегда был самым ненавистным днем для коренных одесситов. На Юморину в город устремляются толпы приезжих со всей области и соседних регионов. Они заполняют весь центр, заливаются до краев дешевым пивом, а затем бегут справить нужду в ближайшие дворы, не обращая внимания на возмущение аборигенов. Вакханалия поролоновых носов и банальностей вроде «У вас вся спина белая!» приелась горожанам и морально устарела. Празднество смеха давно превратилось в «День приезжего жлоба». Одесситы долго ждали, когда у власти хватит смелости прекратить первоапрельскую термоядерную пошлость.
Утро. Окрестности продовольственного рынка «Привоз». На воротах междугородней автостанции висит замок. Автобусное сообщение с пригородами приостановлено. Временно закрыт и железнодорожный вокзал. Торговцы, добиравшиеся общественным транспортом из области, вынужденно остались дома. Старый скрипучий чешский трамвай тормозит на остановке. В салоне всего три человека, и все преклонного возраста. В трамваи пускают только в масках. Мэрия разрешила проезд пенсионерам, бюджетникам и официально трудоустроенным.
К окну трамвая прикреплено объявление на украинском языке: «УВАЖАЕМЫЕ ПАССАЖИРЫ! С 19.03.2020 г. во исполнение распоряжения центральных органов власти касаемо ограничения количества пассажиров (не более 10 человек в трамвае) подвижной состав предприятия не будет осуществлять движение по маршруту в случае превышения этого количества. За неисполнение этого распоряжения водителю будет начислен штраф. Просим отнестись с пониманием к водителям и быть взаимовежливыми. Администрация».
— Мужчина, ваши документы! — к пытающемуся войти обращается женщина-водитель, вынужденная еще и исполнять обязанности кондуктора.
— Мне домой надо! — возмущенно отвечает потенциальный пассажир.
— Еще раз повторяю: ваши документы!
— Я четверо суток на работе был! Как мне домой попасть, как?!
— Мужчина, это ваши проблемы. Или вы сходите со ступеньки, или мы все едем в депо!
Мужчина с матерной тирадой ступает на асфальт. Двери закрываются. Трамвай трогается. В городе, издавна славящемся теневой экономикой, многим весьма проблематично предоставить справку с места работы.
На въездах в Одессу уже установили блокпосты. Дороги перегорожены бетонными блоками. Полицейские проверяют температуру у всех въезжающих в город. При наличии превышения нормы отправляют в медицинские учреждения. Народ относится с пониманием к вынужденной мере. Гораздо проще дела обстоят на границе Одесской области с Молдавией и Румынией: проезд автобусов запрещен, но можно спокойно пересечь ее пешком или на личном автомобиле, отделавшись «честным словом».
Просто все понимают, что большинство украинских трудовых мигрантов в охваченной вирусом Европе были выходцами из западных Львовской, Ивано-Франковской и Тернопольской областей, поэтому до другого конца страны, где находится Одесса, в условиях прекращения внутреннего железнодорожного сообщения они не доедут. Здесь же трудовая миграция в Европу не практикуется. Вирус в Одессу привезли горожане, вернувшиеся с курортов.
В самой же Одессе транспортного коллапса не произошло даже после того, как частные транспортные компании сократили количество маршруток наполовину, а в трамваях и автобусах запретили ездить больше 20 человек сразу. Широкое распространение нелегальных агрегаторов такси и засилье нерастаможенных подержанных автомобилей из восточной Европы не позволяет извозчикам взвинчивать цены. Наоборот, вынужденно оставшиеся без работы люди массово сели за руль и демпингуют на этом рынке. Были случаи, когда матерые профессионалы с «шашечками» прокалывали шины новичкам, готовым возить за символическую плату, едва покрывающую стоимость бензина.
А вот в чем дефицит действительно наблюдается, так это в средствах защиты. Табличка «Масок нет» часто встречается на дверях аптек. Но знаменитая одесская предприимчивость позволяет продавать маски втридорога, и чем-то зазорным это не считается, а напротив — расценивается как деловая хватка и умение быстро адаптироваться к резко изменившейся конъюнктуре. Впрочем, кажется, местным они не сильно-то и нужны даже по себестоимости.
Слово «карантин» для местных жителей — не диковинка. Еще с XIX века в городской топонимике сохранились названия «Карантинная улица» и «Карантинный спуск» — всех прибывших в порт из регионов, где свирепствовала чума, тогда принудительно помещали на двухнедельную обсервацию. А в августе 1970 года в Одессе ввели карантин из-за вспышки холеры. Тогда город почистили так, как никогда прежде, отмыли и продезинфицировали. Горевали лишь те, кто зарабатывал на туристах, — все остальные вздохнули с облегчением. К слову, Одесса настолько привыкла ко всевозможным кризисам и передрягам, что воспринимает все связанное с карантином как нечто обыденное и само собой разумеющееся.
Минутах в 15 ходьбы от «Привоза» стоит памятник звезде немого кино Вере Холодной. Прохожие без масок не задумываются о трагическом финале актрисы, а ведь ее судьба спустя век актуальна донельзя. Холодная умерла от бушевавшей столетие назад «испанки». Несмотря на эпидемию, кинозвезда пренебрежительно относилась к здоровью.
В ледяном феврале 1919-го она продолжала выступать в неотапливаемом театре. Переносила заболевание на ногах, но вскоре слегла и сгорела за считаные дни. Холодная — символ одесской беспечности. Но одессит — это воинственно-враждебный индивидуалист, наплевательски воспринимающий любые запретительные инициативы власти. Дисциплина, порядок, глубокое понимание сложной эпидемиологической ситуации — не про него.
На самом рынке достаточно малолюдно. Одноэтажные павильоны с одеждой и обувью закрыты. Торговые ряды с продовольствием наполовину пусты. Дефицита круп, макаронных изделий и туалетной бумаги не наблюдается. Обычно у каждого торговца стоит два-три потенциальных покупателя — прицениваются, дегустируют, расспрашивают, откуда привезен товар, торгуются. Сейчас один покупатель приходится на пять-семь продавцов.
В центре рыбного павильона — еще один памятник, на этот раз знаменитой торговке бычками мадам Стороженко, описанной Валентином Катаевым в повести «Белеет парус одинокий». На лице у дородной бронзовой тетушки нынче красуется медицинская маска — местные юмористы отшутились на злобу дня. Только вот жаль мадам Стороженко не стала примером для продавцов и покупателей.
К тому же на Украине всегда были и будут те, кто считает, что законы государства на них не распространяются. А подмазывать контролирующих с проверяющими — это давняя одесская традиция. Но вовсе игнорировать происходящее не получается. Правоохранительные органы не уклоняются от исполнения долга, и даже ездят в еще оставшихся маршрутках — следят, чтобы люди не набивались. Закрыты заведения общественного питания и барбершопы. Опустела Дерибасовская. Но работает магазин сладостей Roshen, принадлежащий бывшему президенту Порошенко. Правда, покупателей здесь нет совсем.
В продолжающих работу булочных следят, чтобы одновременно в помещении находились не более двух покупателей. В банках на входе стоят охранники — контролируют наличие масок у посетителей и перед контактом с операционистами просят тщательно продезинфицировать руки санитайзером. Попадаются, конечно, и буяны, требующие пропустить их без маски и разглагольствующие об искусственно раздутой истерии по поводу коронавируса.
А вот пляжи, прибрежные склоны и парки как всегда заполнены. Много молодых матерей с колясками. Дымящих шашлычников, которым выражение «пир во время чумы» явно не знакомо, — тоже с избытком. Хватает и зевак, бесцельно слоняющихся под теплыми лучами весеннего солнца. Закрыты фитнес-клубы, но одесситы и особенно одесситки усиленно занимаются спортом на открытых площадках — пляжный сезон не за горами, и все хотят блеснуть фигурой, чтоб не стыдно. Одесситы уверены в своей богоизбранности и потому убеждены, что все напасти обязаны обходить их стороной.
Прилегающие к рынку «Привоз» кварталы даже в светлое время суток заполнены асоциальными элементами. Нечесаные космы, засаленные бушлаты при пятнадцати градусах тепла, уникальный цвет лица, представляющий собой комбинацию прошлогоднего загара и неделями не смываемой грязи. Видишь подобное — и сразу хочется перейти на другую сторону улицы. Чем промышляют эти личности по ночам, остается только догадываться. Любая нестабильность, любое отступление от привычного уклада в Одессе неизбежно порождает ухудшение криминогенной обстановки — вот чего тут боятся больше вируса. На память приходят «Окаянные дни» Ивана Бунина и «Время больших ожиданий» Константина Паустовского. Но пока полиция добросовестно выполняет свои обязанности — и Одесса спит спокойно.
Еще одесситов сильно беспокоят экономические последствия эпидемии и карантина. Моряки, издавна снабжавшие город валютой, теперь не могут уйти в очередной рейс или застряли в иностранных портах на вынужденном карантине. Отели нынче пустуют. Рестораторы работают только навынос — курьеров-велосипедистов из служб доставки еды с началом кризиса заметно прибавилось.
А еще в Одессе есть немало людей, живущих от зарплаты до зарплаты, не имея финансовых резервов. Число официантов и хостес, нынче отправленных в неоплачиваемые отпуска, не поддается точной оценке. Когда закончатся накопления у этих граждан и как они поведут себя в случае тотального обнищания, угадать трудно. Труженики рекреационного сектора живут надеждой, что к лету все рассосется, так как пик их доходов приходится на курортный сезон. Послаблений, как в Киеве, где разрешили работать парикмахерским, пока не предвидится.
Пока самым объективным индикатором экономического состояния является строительная отрасль. Работы по возведению жилых комплексов и офисных центров не прекращаются. Точно так же можно предсказать, что во второй декаде мая на одесских рынках появится свежий урожай картофеля и клубники — аграрный комплекс, в отличие от курортного, практически не пострадал. К тому же за последние годы в Одессу перебрались многие выходцы из сел и хуторов. Родня из местечек поддерживает их, отправляя в город яйца, молоко, брынзу, домашнюю колбасу, мясо, овощи и фрукты.
Аграрно-провинциальный люд прозорлив и запаслив — держат на черный день в погребах немало снеди, чтобы хватило и себе, и многочисленной родне. Весомым подспорьем является наличие у части горожан продуктовой подушки безопасности. Не будем забывать, что Украина — это житница, и проблемы с продовольствием ей не грозят. Главное — вовремя посеять.
Чиновники всех рангов ежедневно сыплют цифрами о подготовленных койко-местах и аппаратах ИВЛ в больницах. Врачи в свою очередь говорят в СМИ и лично, что не все так красиво, как рассказывают государственные мужи. Медицина, как и любая сфера жизнедеятельности в стране, подвержена самым распространенным порокам государственного организма — непотизм, трайбализм, неофеодализм.
Будете платить деньги из своего кармана — станут лечить. Нет средств — выживайте, как хотите. Общедоступная медицина за бюджетный счет давно стала фикцией. Приходится лишь констатировать тот факт, что медицинские работники старше 60 лет стали массово и заблаговременно уходить в отпуск за свой счет. Никто не хочет рисковать жизнью за крохотную зарплату.
Последние годы в стране бьет ключом общественная активность. Инициативные группы и на сей раз не остались в стороне. Активисты просят предпринимателей о материальной помощи. На пожертвования закупают маски, тесты и защитные халаты для больниц. Развозят необходимое по медицинским учреждениям. Но так уж неудачно вышло, что в нынешнем году Украине предстоят очередные местные выборы.
Изначально благое начинание помочь больницам превратилось в политический балаган и позорный спектакль. Активисты и команда губернатора ежедневно обмениваются сотнями претензий в социальных сетях. Стороны обвиняют друг друга во всех бедах и помехах при подготовке медицинских учреждений региона к эпидемии. Сплотиться и отложить в сторону упреки перед надвигающимся кризисом пока не удалось. Пиарящихся на масках стало много до неприличия. Каждый активист, расписывающий сейчас в социальных сетях собственное участие в борьбе с коронавирусом, спит и видит себя депутатом городского или областного совета.
Пока людей с официально подтвержденным диагнозом COVID-19 всего десяток. Оценить эффективность деятельности врачей и активистов можно будет лишь через пару недель, когда прогнозируется пик заболеваемости. Основной опасностью пока видится предстоящая Пасха, сопряженная с массовым скоплением людей в храмах. Будем надеяться, что народ проявит сознательность и в связи с эпидемией отметит этот праздник в тесном домашнем кругу.
Но вот только тезис «Правила существуют для того, чтобы их нарушать» по-прежнему остается жизненным кредо огромного числа одесситов. Технических и материальных возможностей для внедрения современных систем контроля с QR-кодами, камерами и смартфонами у региональных властей нет.
Да и не победить чиновникам вольную и ветреную одесскую натуру. Сидеть безвылазно взаперти для них страшней любой болезни. В случае патрулирования улиц одни постараются обзавестись справками, позволяющими перемещаться по городу, а другие всегда смогут материально отблагодарить патрульных. Уверенно можно сказать только то, что Одесса продолжит юморить и улыбаться, несмотря на самые отягчающие обстоятельства. Город пережил большевиков и нацистов, чуму и холеру. Переживет и эту заразу коронавирусную.