Япония вновь вступает в эпоху политической турбулентности. Сперва неожиданно для всех из-за болезни в отставку ушел премьер-министр Синдзо Абэ, проработавший на этом посту дольше всех предшественников. А затем премьерское кресло, и так же неожиданно для многих, занял не слишком заметный соратник Абэ — Ёсихидэ Суга. Он известен как мастер закулисных интриг и скрытой политической борьбы. В беседе с научным сотрудником Центра японских исследований Института востоковедения РАН Владимиром Нелидовым «Лента.ру» выяснила, чего ждать от «темной лошадки» японской политики и каким будет очередной раунд битвы за Курильские острова.
«Лента.ру»: Что же стало реальной причиной ухода Абэ — язвенный колит или все-таки что-то другое?
Владимир Нелидов: Подобные проблемы со здоровьем — серьезная вещь, это не отговорка. Да, многие направления политики Абэ действительно стали пробуксовывать — и «абэномика», и вопрос с конституцией зашли в тупик. Это тоже могло быть косвенными причинами, но его болезнь — это самое главное.
Тут еще нужно обратиться к японской политической традиции. Смотрите, Либерально-демократическая партия Японии (ЛДПЯ) у власти с 50-х годов с двумя непродолжительными перерывами. И подобные маневры — уход в отставку правительства, смена премьер-министра — обновляют кредит доверия избирателей. Это повторялось много раз, поэтому, может быть, поступок Абэ тоже укладывается в эту логику — пожертвовать оставшимся небольшим потенциалом, но при этом укрепить доверие избирателей к партии.
Что оставил Абэ своему преемнику? Какими достижениями и неудачами запомнится его эпоха?
Абэ, безусловно, лидер, который войдет в историю. И не только из-за его рекордного правления, но и из-за того, что ему удалось довольно многое сделать. Для внешней политики главную роль играет принятие закона о безопасности, который расширяет полномочия национальных сил самообороны, в том числе для участия в боевых действиях за рубежом. Во-вторых, считается успехом укрепление японо-американского союза. В Японии все понимают необходимость этого союза для обеспечения безопасности страны.
Это было бы шоком и для истеблишмента, и для всего общества.
Но вот на российском направлении у Абэ сделать то, что он хотел, не получилось: нет мирного договора, как и ощущения, что он приблизился. Это определенно неудача.
Не все получилось и во внутренней политике — в частности, с пересмотром статьи 9 конституции, которая была написана под диктовку американцев. Абэ хотел добиться того, чтобы силы самообороны были прописаны в главном законе. Это не возрождение армии и отказ от войны, абсолютно нет. В Японии старательно избегают даже этих слов — так, вместо «солдата» употребляют «чиновник сил самообороны».
Но сейчас у этих сил неоднозначный статус. Некоторые считают, что само их существование антиконституционно, дискуссия идет чуть ли не все послевоенное время. И, например, если кто-то из японцев вдруг попадет в плен, то противник сможет утверждать, что это не комбатанты, и те останутся без защиты по международному праву. Устроить референдум Абэ по этому вопросу не удалось — его бы не утвердила даже высшая палата парламента, да и общество по этому вопросу расколото примерно 50 на 50. Исправить ситуацию не получилось и вряд ли удастся в ближайшее время.
Главное достижение во внутренней политике — это так называемая абэномика. Это совокупность экономических мер стимулирования и реформ, которая позволила преодолеть длившуюся более двух десятилетий стагнацию. Хотя и здесь успехи смешанные: с одной стороны, «абэномика» дала эффект, с другой — многое было перечеркнуто коронавирусом. Кроме того, структурные реформы, которые должны были закрепить упомянутый эффект, сильно забуксовали.
Кто такой господин Суга? Большинство статей о нем начинаются с описания его простой, если не бедной семьи.
На самом деле данные разнятся, ряд источников говорит, что его семья была и не такой уж бедной. Но точно она не имела отношения к политике. При этом сам Суга погружен в нее с молодости. Он человек Абэ и типичный представитель японского политического класса. При всем уважении к Суге, он представляет другой тип политика, нежели Синдзо Абэ.
Что же это за тип?
Это скорее мастер закулисных комбинаций и внутрипартийной политики, чем публичный лидер. Он не так готов играть на публику и общаться с ней. Но здесь отметим, что это Абэ скорее исключение. Он и другой бывший премьер Дзюнъитиро Коидзуми — харизматики, у Суги, безусловно, таких качеств нет. Но это не означает, что он будет непопулярен у японцев: большинство премьеров от ЛДПЯ в прошлом как раз и были условно «серыми», не очень харизматичными.
Но на Сугу, например, нередко жаловались журналисты, которые обвиняли его в подавлении свободы прессы еще во время работы на Абэ. Разве это не звоночки о склонности нового премьера к авторитаризму?
Это скорее часть общемирового тренда, включая США, — укрепление исполнительной власти, которое затрагивает и свободу прессы. Дело в том, что Абэ был влиятельным политиком. Его влияние распространялось в том числе на бюрократию и СМИ.
В случае с бюрократией общество воспринимало позитивно — демократически избранный правитель наводит порядок в среде неизбираемых чиновников. А в случае с прессой — во-первых, речь часто шла о правилах работы государственной NHK, а во-вторых, ключевые издания и сами по себе освещали новости почти одинаково с небольшими отличиями.
Что Суга уже успел пообещать японцам?
Он пытается представить себя как преемника Абэ. Получается, все, что делал Абэ, то будет делать и он.
Никаких собственных амбиций?
Их на данном этапе нет. Он продвигал свою кандидатуру как преемника Абэ, это его ставка.
И, значит, не ждать никаких изменений в позиции по Курилам?
Если и будут, то в худшую сторону для российско-японских отношений. Одна из главных идей Абэ была наладить отношения с Россией, после чего решить проблему отсутствия мирного договора, или, как это называют японцы, территориальный спор. Эта попытка не удалась. Можно рассуждать, кто виноват — Россия, которая не пошла навстречу, или Япония, которая тоже делала это неохотно. Но в итоге стороны ни к чему не пришли.
Кроме того, Абэ к концу его правления стали серьезно критиковать внутри страны за многочисленные мнимые уступки России. Поэтому продолжение такой политики для Суги станет скорее бременем, чем активом.
Суга, кстати, уже сказал, что будет развивать отношения с Россией строго исходя из национальных интересов его страны.
А как японцы отреагировали на вступившую летом в силу поправку в Конституцию России о неотчуждаемости территорий (статья 67)?
Не забывайте, что там есть оговорка «за исключением делимитации, демаркации, редемаркации государственной границы Российской Федерации с сопредельными государствами». И кто-то считает, что под это якобы можно подогнать в теории российско-японский кейс. Но в реальности это невозможно: максимальные уступки одной стороны слишком малы для другой. Хотя, конечно, поправки в Конституцию только усугубили и без того сложную ситуацию.
Но теперь можно надеяться, что Владимир Путин навсегда забудет о существовании декларации 1956 года, согласно которой СССР был готов после заключения мирного договора передать два острова?
Тут интересный момент. Хотя российская сторона действительно несколько раз заводила речь про эту декларацию, ни в одном официальном заявлении не было отсылки к статье 9 — о передаче островов после заключения мирного договора (Путин минимум три раза рассказывал о ней, последний раз японским журналистам в 2016 году — прим. «Ленты.ру»). В дипломатии такие нюансы важны.
В любом случае, позиция японской стороны всегда заключалась в том, что решение территориального вопроса должно быть лишь предпосылкой заключения мирного договора. То есть сначала два острова, потом, может быть, мирный договор, а потом еще будем решать вопрос с двумя оставшимися. Получается, что для России декларация 1956 года — слишком много, а для Японии — слишком мало.
Скорее всего, российское руководство с помощью отсылок к тому документу просто хотело воспользоваться моментом и развивать отношения в экономике, избежать международной изоляции и, возможно, создать рычаг давления на Китай. Это просто был дипломатический маневр без изначального желания отдавать острова.
А почему Суга в этом году еще до премьерства, можно сказать, выступил против возвращения России в G7, выразив желание сохранить формат с семью странами. Почему Токио здесь против, несмотря на желание Дональда Трампа пригласить Россию?
Для Японии в любом случае приоритет — США. Как мы знаем, Трамп много чего может сказать, но не думаю, что он реально нацелен на это. А для Японии Россия, конечно, не противник. Для них реальные угрозы — Северная Корея и Китай.
Чего ждать в таком случае в отношениях между Китаем и Японией при Суге? Говорят, он лояльно настроен к контактам с Тайванем, что очень раздражает Пекин. К тому же сейчас туда якобы с неким посланием отправился бывший премьер Японии Ёсиро Мори на похороны бывшего президента Тайваня и ярого сторонника независимости острова Ли Дэнхуэя.
Тут дело в другом. Не стоит забывать, что продвигаемая американцами идея Индо-Пацифики (концепция, которая подразумевает замену традиционного термина «Азиатско-Тихоокеанский регион»; главную роль в ней играют окружающие Китай недружелюбные к нему страны, особый фокус направлен на Индию — прим. «Ленты.ру») — во многом идея Абэ нулевых годов. Япония продолжает способствовать нагнетанию напряженности между США с их союзниками и Китаем. Суга — просто продукт своей политической среды. Здесь важен не персональный фактор, а то, что Япония в любом случае будет усиливать давление на Китай как сторонник его сдерживания.
Ваши ставки — как долго продержится Суга? В следующем году в Японии ведь парламентские выборы, на которых, скорее всего, снова победит ЛДПЯ. Но, может быть, нам стоит ждать после этого нового премьера?
Да, ЛДПЯ, по всей видимости, победит. Но приход нового премьера не исключен, так как в истории партии премьеры руководили в среднем меньше двух лет. Есть большая вероятность, что после долгого правления харизматичного Абэ японская политика может снова вернуться к так называемой практике вращающих дверей, когда фракции договаривались о регулярной смене лидера. Но также не исключено, что Суга внезапно окажется сильным лидером, которого не захотят менять.
Сейчас фракции изменили правила голосования чуть ли не в последний момент, чтобы не победил бывший глава оборонного ведомства Сигэру Исиба. Он достаточно популярный политик в народе, но критиковал Абэ и Сугу. Поэтому посмотрим на ситуацию через год.
В японской политике, например, неоднократно бывало, когда разочарованные фракции выходили из ЛДПЯ и создавали отдельную партию. Они боролись за то, чтобы сломить монополию ЛДПЯ и обновить японскую политику. Так в 2017 году неожиданно поступила губернатор Токио Юрико Коикэ, создав свою партию «Надежда». Но, как обычно, ничего не получилось — ЛДПЯ никто не смог подвинуть, несмотря на свободную работу оппозиции. При этом в парламент страны проходят, например, коммунисты и радикальные либералы, не говоря уже о местном уровне. Япония — настоящая демократия, пусть и с особенной политической культурой.