Испанец Альберт Сола и бельгийка Игрид Сартьё считают своим отцом короля Хуана Карлоса I, правившего Испанией почти сорок лет. Но когда они попытались это доказать, их жизнь стала напоминать шпионский роман. «Лента.ру» рассказывает историю тайных детей короля Испании.
В городке Ла-Бисбаль-дель-Ампурдан, где живет Альберт Сола, его прозвали «маленький король». Он не обижается — знает, что многие горожане действительно считают его законным наследником престола. А вот убедить в королевском происхождении всю Испанию оказалось куда сложнее. Даже он сам поверил в него далеко не сразу.
Сола появился на свет в 1956 году, вырос в приемной семье и никогда не встречал настоящих родителей. Его детство и юность были бедными, но счастливыми. Лишь спустя много лет он начал понимать, до чего странная у него биография. Казалось, что в его жизнь то и дело вмешивался могущественный покровитель, о котором он ничего не знал.
В 1982 году 26-летний Сола обратился в центр материнства, где хранились документы обо всех случаях усыновления в его родном городе — Барселоне. Он надеялся, что наконец узнает, кем были его родители, но потерпел неудачу. Директор центра признался, что случай Солы был самым сложным за всю историю этого учреждения, но не стал делиться другими подробностями.
Спустя много лет Сола с помощью частного детектива выяснил, что его матерью была 17-летняя девушка из знатного рода, которую звали Анна Мария Бах Рамон. Сын родился вне брака, а это в консервативной Испании того времени считалось неприемлемым и скандальным. Часто внебрачных детей силой отнимали у матерей и отдавали на воспитание в другие семьи.
Анна Мария провела с сыном только 15 дней. Потом ей сказали, что новорожденный опасно болен и нуждается в особой помощи, которую оказывают только в Швейцарии. Мальчика унесли, и больше она его не видела. Позднее молодой матери сообщили, что ребенок скончался, и даже передали ей тело. В действительности это был не ее сын, а неизвестный сирота, который умер в хосписе. Но Анна Мария об этом не знала и похоронила его как собственного ребенка.
Маленького Солу отдали в сельскую семью, которая жила на острове Ибица. Раз в три месяца кто-то присылал им целых 900 песет. Тогда это была приличная сумма, которая вдвое превышала обычную плату кормилице на уход за ребенком.
Такой поворот судьбы выпадает далеко не каждому внебрачному ребенку. Позднее Сола понял, что жил в королевском дворце Педральбес в Барселоне, а женщиной, которую он запомнил, была принцесса Мария де лас Мерседес Бурбон-Сицилийская — мать будущего короля Испании Хуана Карлоса I.
Идиллия продолжалась три года. Когда Соле исполнилось восемь лет, его усыновил бедный фермер из Жироны — провинции на востоке Испании, примерно в ста километрах от Барселоны. Приемные родители заботились о пасынке как о родном сыне, причем порой их забота переходила пределы их возможностей.
На 16-й день рождения приемный отец подарил Соле шикарный итальянский мотоцикл, который простому фермеру точно не по карману. Через два года к мотоциклу прибавился автомобиль. И это еще не самое необычное: Сола вспоминает, что семью регулярно навещала делегация, состоящая из мэра, священника и людей в военной форме. Они молча осматривали дом, узнавали, как дела у мальчика, и уходили.
Когда Солу призвали в армию, странности продолжились. Сначала его отправили на тщательный медосмотр, который продолжался 17 дней. Ни одного другого новобранца не проверяли так долго и дотошно. А в 1978 году во время учений его неожиданно отвели к вертолету с незнакомыми генералами. Тогда Сола не понимал, чем вызван такой интерес к его скромной персоне. Офицеры посмотрели на него и без объяснений отправили в отпуск. Он возвращался в Жирону на армейском джипе с водителем в сопровождении еще одной военной машины.
После неудачи в барселонском центре материнства Сола перебрался в Мексику, завел семью и оставил попытки разобраться в своем прошлом. Но прошлое не отпускало его даже на другом краю света. В 1999 году сотрудник посольства рассказал Соле, что дипломаты считают его потомком некой важной персоны. А еще через год он встретил мужчину, который уверял, что знаком с его настоящей матерью.
Странного незнакомца звали Франциско Хавьер Утанде Рамиро. Он носил элегантные костюмы и утверждал, что приехал по личной просьбе Анны Марии. По его словам, женщина узнала, что ее сын жив, и хотела встретиться с ним.
Сола поддался на уговоры и вновь отправился в Испанию. Это была очень необычная поездка. Он приехал в Мадрид, снял номер в гостинице и стал ждать дальнейших указаний. Встреча с матерью постоянно откладывалась, зато его постоянно навещали другие люди.
Один из них, высокий лысый мужчина в очках, поджидал его прямо в вестибюле отеля. Он предложил Соле позавтракать с ним в отдельном номере, ничего не объяснил, но напоследок положил руку на плечо и посоветовал взять долгий отпуск. «Ты что, его не узнал? — спросил у Солы знакомый. — Это же Леопольдо Кальво-Сотело, бывший глава правительства».
Поверить в это было нетрудно. Если верить желтой прессе, король Испании был известным ловеласом, у которого насчитывалось больше тысячи любовниц. В их число, по слухам, входила даже принцесса Диана, встретившая Хуана Карлоса во время поездки на Майорку в 1986 году. Роман упоминается в одной из книг биографа Дианы леди Колин Кэмпбелл. «Она спала с ним, чтобы вызвать ревность у Чарльза, — объясняла Кэмпбелл. — Но ничего не вышло. Чарльзу было наплевать». При таких нравах у испанского короля просто не могло не быть незаконнорожденных детей.
Если Сола — действительно сын Хуана Карлоса, все становилось ясно. 17-летняя Анна Мария была ровесницей и, вероятно, первой любовью будущего короля. Ложь о смертельной болезни, швейцарском лечении и гибели младенца понадобилась для того, чтобы она не пыталась разыскать сына. Но сам Хуан Карлос продолжал следить за судьбой первенца. Когда тот жил на Ибице, он хорошо платил его кормилице. Пока ребенку подыскивали приемных родителей, его приютили во дворце в Барселоне. А потом Хуан Карлос поручил присматривать за мальчиком властям Жироны и время от времени делал ему подарки — вот откуда взялся дорогой мотоцикл.
По испанским законам, у внебрачных детей короля есть полное право претендовать на трон. Значение имеет только старшинство. А Сола был на 12 лет старше первого законного сына Хуана Карлоса. Получалось, что именно он — истинный наследник испанского престола.
Если, конечно, Утанде и его партнеры говорили правду. Время шло, и Сола все меньше верил в их объяснения и отговорки. Через несколько недель, так и не дождавшись обещанной встречи с матерью, он уехал в Жирону, чтобы погостить у приемных родителей. Он подозревал, что стал жертвой мошенников, и больше не хотел иметь с Утанде никаких дел.
Когда Сола собрался возвращаться в Мексику и уже купил билет на самолет, ему позвонили. «Мы знаем, что ты хочешь покинуть страну, — произнес незнакомый голос на другом конце провода. — Для своей же безопасности не делай этого». После этого в трубке раздались гудки.
Сола всерьез испугался. Что, если все было правдой? Тогда он, сам того не желая, узнал тайну, от которой следовало держаться подальше. Вдобавок оказался невольным соперником принца. Это делало его положение еще более опасным.
Сола решил, что риск слишком велик, послушался совета и остался в Испании. Тем более что только тут можно было получить ответы на все вопросы. Документы с информацией о его настоящих родителях по-прежнему хранились в Барселоне. Оставалось лишь добиться, чтобы их отдали.
Через несколько месяцев после несостоявшейся встречи с матерью Сола подал в суд на центр материнства и снова потребовал бумаги, которые не смог добыть в 1982 году. Позднее он не раз заявлял, что именно тогда получил первое достоверное подтверждение своего королевского происхождения. По его утверждению, в частном разговоре судья признавал, что отцом Солы был Хуан Карлос. Эту часть его истории приходится принимать на веру, потому что с тех пор судья успел отказаться от своих слов.
Другое подтверждение — и куда более весомое — появилось через несколько лет благодаря знакомству с бельгийкой Ингрид Сартьё. Она тоже никогда не встречала своего отца и всю жизнь считала, что тот погиб в авиакатастрофе. Правда раскрылась лишь в 2011 году, когда ей было 45 лет.
Мать рассказала Ингрид, что в молодости была горячей поклонницей будущего испанского короля Хуана Карлоса. В середине 1960-х она специально отправилась на испанский курорт Марбелья, чтобы увидеть кумира. И это ей удалось: она встретила 28-летнего принца в ночном клубе, а после уединилась с ним в роскошном гостиничном номере.
Лишь на третий день она поняла, что ошибалась. Сотрудники гостиницы прекрасно знали своего гостя и, по всей вероятности, догадывались, что происходит за закрытыми дверями. Женщина перепугалась, сбежала из отеля и немедленно уехала на родину.
Через несколько месяцев она обнаружила, что беременна. Это было еще страшнее: вдруг испанские власти сочтут незаконнорожденного ребенка принца угрозой? Когда у нее родилась дочь, она целый год прятала ее у знакомой семьи. Потом, чтобы не раскрывать своего секрета, перестала общаться с родственниками и поменяла работу.
При этом мать Сартьё пыталась воспитывать дочь как настоящую принцессу, учила ее верховой езде и заставляла кататься на горных лыжах, которые, как ей казалось, очень любил испанский король. «Она всегда хотела, чтобы у меня была красивая одежда и хорошие манеры, — вспоминала потом Сартьё. — А я была сорванцом и не могла понять, зачем нужны такие приличия. Мы из-за этого все время ругались».
В 2011 году 79-летняя мать Сартьё в присутствии нотариуса записала видео с рассказом о встрече в Марбелье. «С момента наших интимных встреч и до рождения дочери я не вступала в другие сексуальные отношения и могу дать стопроцентную гарантию, что Ингрид — дочь Хуана Карлоса I», — заявила она. После этого все встало на свои места.
Услышав о Соле, еще одном незаконнорожденном ребенке короля, Сартьё связалась с ним через интернет, а потом почти на целый год переехала к нему в Ла-Бисбаль. За это время они сделали тест ДНК, который подтвердил, что у них действительно общий отец.
После встречи с судьей Сола написал Хуану Карлосу письмо, начинающееся со слов «Дорогой отец», и отправил по факсу в мадридский дворец Сарсуэла. К его удивлению, вскоре пришел ответ, подписанный главой королевского секретариата. С тех пор Соле периодически звонили из дворца и вежливо интересовались, все ли у него в порядке. Придворные обещали помощь, но никогда не отвечали на вопросы о его родстве с королем.
Сола и Сартьё надеялись, что после совместного теста ДНК к ним отнесутся серьезнее, и потребовали, чтобы Хуан Карлос также прошел тест ДНК. Они обращались в суды, но так и не смогли добиться поддержки. Закон был на стороне короля.
Тем временем Сола снова попал в историю в духе кино про шпионов. Он утверждает, что случайно познакомился с бывшим агентом Национального центра разведки Испании, которого звали Антонио Родригес. Тот рассказал, что спецслужбы знают о тайных детях короля и о Соле — в том числе. По его словам, сохранились детские фотографии Солы с матерью Хуана Карлоса. Вероятнее всего, их сняли, когда мальчик жил во дворце Педральбес в Барселоне.
Соле пришлось платить за анализ из своего кармана, но результаты не разочаровали. Тест подтвердил, что Хуан Карлос был его отцом. Но спецслужбы не оказывают такие услуги просто так. В обмен Солу заставили записать видеообращение с отказом от претензий на престол и наследство короля.
После поражения в испанском суде Сартьё вернулась в Бельгию и продолжает отстаивать свою правоту в интернете. Ее воодушевляет недавняя победа Дельфины Боэль — незаконнорожденной дочери бельгийского короля, которой после многолетней борьбы все же удалось добиться титула принцессы и даже приема во дворце.
Не считая этого, поводов для оптимизма немного. «Из-за этой тяжбы я потеряла все, — утверждала Сартьё. — Лишилась дома, работы, даже мужа. Я уезжала в Ла-Бисбаль и жила там несколько месяцев, чтобы встретить своего предполагаемого брата Альберто. На квартиру, которую я снимала, уходила большая часть денег».
Сола издал автобиографию, но доходов от продажи книги хватило ненадолго. Чтобы зарабатывать на жизнь, ему, как и прежде, приходится работать официантом. Иногда приезжают журналисты, но надежды на официальное признание почти не осталось. Утешает лишь то, что хотя бы в родном городке ему верят все.