Совет Федерации одобрил законопроект о пожизненном лишении свободы для педофилов. Отправка в самые суровые зоны России грозит педофилам-рецидивистам и тем, кто впервые совершил преступление, но его жертвами стали несколько человек. О том, почему в России участились нападения на детей и сможет ли новый закон защитить их от преступников, «Ленте.ру» рассказал криминалист и бывший оперативник МВД России Михаил Игнатов.
«Лента.ру»: С чем связано введение в России пожизненного наказания для педофилов-рецидивистов?
Михаил Игнатов: Думаю, причин несколько. Во-первых, случаев нападений на детей в последнее время в стране стало больше. Во-вторых, педофилы стали чаще убивать своих жертв, чтобы те не могли их опознать. Типичный преступник боится, что ребенок расскажет о нападении родителям, те заявят в полицию — и это закончится для него тюрьмой.
К тому же свою роль наверняка сыграло общественное негодование. В СМИ постоянно появляются новости о насилии над детьми: можно вспомнить недавнее убийство двумя педофилами пятилетней девочки в Костроме или расправу над двумя школьницами в Кузбассе. Так что с ужесточением законодательства мы немного опоздали: проводить его надо было раньше.
Почему нападений на детей в России стало больше?
Я бы связал это с общим ростом уровня агрессии. Пандемия COVID-19, различные ограничения, проблемы с работой, рост цен — на всех это сказывается по-разному. У одних обостряются проблемы с психикой, других тянет на насилие, ну а у кого-то просыпаются самые низменные желания и потребности. Такие люди нападают на детей — как на самых беззащитных.
К тому же педофилы видят, что сегодня наказания за сексуальное насилие над детьми порой не такие уж жесткие. Даже попав за решетку, такой преступник может через несколько лет освободиться, а то и вовсе выйти по УДО. Обычно педофилы в местах лишения свободы ведут себя спокойно, берутся за любую работу и в целом характеризуются положительно.
Правда, часто бывает так, что, освободившись из колоний, эти преступники берутся за старое и вновь нападают на детей.
Может ли страх пожизненного заключения остановить педофилов?
В некоторых случаях — да. Когда примут поправки и несколько человек сядут пожизненно, остальные, конечно, задумаются. Возможно, страх отправки в такие суровые колонии, как «Белый лебедь» или «Черный дельфин», удержит их от рокового шага.
При виде одинокого ребенка на улице в них просыпается зверь: именно эти преступники без раздумий убивают своих жертв, чтобы замести следы. Против педофилов, которыми движет инстинкт, боюсь, ни один, даже самый жесткий закон работать не будет.
Что делать с теми, кого от преступлений против детей не удержат даже пожизненные сроки?
Таких людей нужно выявлять на этапе, когда они еще не совершили преступление. Если кто-то — родители или учителя — узнает, что человек склонен проявлять сексуальный интерес к детям, его сразу же нужно брать под контроль и полиции, и психиатров.
Простые попытки знакомства с детьми на улице, стремление позвать их в гости — это уже повод бить тревогу. Если же педофил все же совершил преступление впервые, наказание за это должно быть жестким и более суровым, чем сейчас, — скажем, от 15 лет лишения свободы.
Это как с пьяными водителями: попался — и сразу теряешь права, без штрафов и предупреждений. Другого пути в случае с педофилами, боюсь, нет.
Как вы относитесь к предложениям вернуть в России смертную казнь для педофилов?
Мое личное отношение к этому скорее отрицательное. Смертная казнь, как и любой другой приговор, выносится от имени Российской Федерации. И когда государство лишает жизни человека — пускай и преступника, — оно в какой-то степени показывает, что убийство допустимо.
И кто-то может воспринять это как дурной пример: раз государству можно, то и мне можно. Во-вторых, всегда есть риск ошибки в судебно-правовой системе. Скольких людей у нас в стране осудили по ошибке?
Но если бы того осужденного отправили на пожизненный срок, у Верховного суда была бы возможность отменить приговор, оправдать заключенного и отпустить его на свободу. А в случае расстрела остается лишь посмертная реабилитация, которая уже ничем не поможет человеку.
Единственное, что, на мой взгляд, стоило бы сделать с педофилами, убийцами и маньяками — так это пересмотреть формат отбытия ими наказания. Сейчас они сидят в своих камерах по 2-3 человека, молятся, читают книги и гуляют по полчаса в день. А ведь в России есть много тяжелых и опасных работ — скажем, добыча урана.
Почему бы не отправить тех же педофилов на урановые шахты, конечно, под усиленной охраной. Там они могли бы приносить пользу государству.
Как с годами менялось число нападений на детей в СССР и России?
В советское время их точно было меньше. Тогда педофилов просто расстреливали — а получить пулю в голову никто не хотел. Число таких преступлений стало расти в 80-е и 90-е годы — можно вспомнить, к примеру, дело маньяка Головкина [серийный убийца Сергей Головкин по кличке Фишер, убивший 11 мальчиков в 1986-1992 годах, — прим. «Ленты.ру»].
С чем это связано — вопрос. Может, причина — в том сложном времени, где нашлось место голоду, тотальному дефициту, росту цен и уровня агрессии.
Как на рубеже 80-х и 90-х годов ловили педофилов? Есть ли разница с тем, как их ищут сейчас?
Тогда, как и сейчас, создавались штабы и группы для поиска преступников. Правда, не было таких технических возможностей, такого уровня криминалистики и экспертиз, позволяющих вычислить злоумышленников по ДНК.
С другой стороны, в 90-е годы педофилы куда больше, чем сейчас, боялись попасть в места лишения свободы. Там их зачастую подвергали сексуальному насилию, а потом создавали им такие условия, что они совершали самоубийства. Были и случаи расправ над такими заключенными. Поэтому педофилы всячески старались не попадать за решетку, особенно во второй раз.
Можно ли сказать, что сегодня в российских местах лишения свободы к таким осужденным стали относиться мягче?
Сейчас, как и раньше, педофилов на зонах не считают за людей, сидится им отнюдь не сладко. Скрыть те позорные статьи, за которые их посадили, от других осужденных они никак не могут. Но отношение к педофилам сегодня может сильно отличаться от колонии к колонии.
Плюс у Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) России сейчас хватает проблем после скандалов с пытками заключенных — и насилие в отношении педофилов службе точно ни к чему, его стараются не допускать.
Считается, что среди педофилов много рецидивистов — так ли это? Если да, то почему они не могут вернуться к нормальной жизни?
Среди педофилов рецидивистов примерно столько же, сколько и среди других преступников. Они не могут вернуться к нормальной жизни, поскольку мыслят по-другому: их интересуют только дети. Они даже работу подбирают так, чтобы быть ближе к несовершеннолетним.
Скажем, могут еще до получения судимости попытаться устроиться в школу или детский сад. На любую должность — хоть дворником, хоть охранником. И все это — ради одной порочной цели.
Как вычислить потенциальных преступников среди тех людей, которые работают с детьми?
Такие злоумышленники обычно действуют медленно. Они не торопятся, не нападают, а тихо входят в доверие к ребенку.
Главное — прислушиваться к детям и слышать, когда они говорят, что взрослые на учебе как-то странно ведут себя с ними. Любое детское слово об этом — повод бить тревогу.
А часто ли сами дети сообщают о фактах домогательств со стороны учителей, близких или родителей?
Конечно, такое чаще происходит в западных странах, где у каждого ребенка на такой случай есть номер полиции. Но на Западе по сравнению с Россией вообще менталитет другой. Если на улице какой-то подозрительный мужчина разговаривает с ребенком, то у нас люди чаще просто пройдут мимо, спеша по своим делам.
А в западной стране при виде такой картины люди обязательно остановятся, позвонят в полицию и попросят принять меры. И будьте уверены — полицейские среагируют быстро.
Что нужно сделать для того, чтобы дети в России были максимально защищены от сексуального насилия?
Основа этого — в первую очередь даже не работа правоохранительных органов (хотя она, безусловно, важна), а бдительность родителей и школьных преподавателей. Нужно воспитывать детей так, чтобы они в каждом постороннем человеке, который к ним подходит, видели потенциальную угрозу.
Детям нужно объяснять, что с незнакомцами нельзя никуда ходить, а если кто-то пытается увести домой или пристать на улице, надо громко кричать, чтобы педофил убежал сам. Впрочем, лучше всего в принципе никогда не оставлять детей без контроля — пусть за ними постоянно присматривают если не родители, то родственники или соседи.
Получается, ответственность за безопасность детей лежит на обществе?
Да, от общества зависит очень многое: люди должны быть внимательнее к другим и понимать, что могут предотвращать преступления, включая нападения на детей. Всегда смотрите, что происходит вокруг, как окружающие ведут себя с детьми, как разговаривают с ними. Порой ребенок в силу неопытности или стеснительности не может закричать и позвать на помощь.
Если боитесь действовать сами, вызывайте полицию — на такой звонок сотрудники правоохранительных органов обязаны реагировать оперативно. Так вы можете предотвратить беду. И именно это — личная бдительность каждого члена общества — является самым эффективным средством против педофилов. Куда более эффективным, чем страх пожизненного срока.