«Люди заводят детей, когда им не страшно» В России готовят новый запрет — говорить о чайлдфри. Чем это опасно?

Сенатор Маргарита Павлова сообщила о том, что начала работу над расширением перечня контента в интернете, подлежащего досудебной блокировке. По этой инициативе (пока что она не обрела форму законопроекта) планируется блокировать «пропаганду чайлдфри», радикального феминизма и многих других вещей. «Лента.ру» поговорила с людьми, которые добровольно отказались от возможности родить ребенка, чтобы узнать, почему они приняли это решение, как отреагировали их родные и пропагандируют ли они чайлдфри.

«Если они хотят видеть пропаганду, они видят ее везде»

Эмма, хирург:

Не знаю почему, но еще в шесть лет я решила не заводить детей. Может, мое ужасное детство в этом виновато, но решение это за последующие 20 лет ни разу не изменилось.

Плюс ко всему я была рождена очень больным ребенком, у меня гипотиреоз, который сейчас я смогла ввести в «спячку», а при возможной беременности он обязательно «проснется», и у меня будут все шансы умереть от него в течение нескольких лет. Мне своя жизнь дороже жизни несуществующих людей. Этот же самый гипотиреоз спровоцировал мне множественные опухоли, которые несколько лет назад удаляли, у меня была уже первая стадия рака.

В общем, в моем случае это небезопасно для жизни. Плюс сейчас работу найти нереально, а получить нормальное образование сложно. Молодежь вся сидит за кассами, работает кондукторами, грузчиками, а что будет через 20 лет? По головам будем ходить? Дети вырастут и будут жить на помойках?

Ладно бы я была дочерью депутата, чиновника или любого крутого олигарха, тогда и моим детям были бы открыты все дороги по блату. А я обычный рабочий человек, мне размножаться просто ни к чему. Моей зарплаты хватает, чтобы обеспечить себя одну и немного помочь больной матери.

Так что сама бы ни за что не стала рожать, наняла бы суррогатную мать. Но я не исключаю, что в будущем я возьму ребенка из детдома — им нужны родители.

Я не считаю себя носителем враждебной идеологии, потому как я даже свою чайлдфри-позицию не озвучиваю никому. Я всегда ухожу от разговора при вопросах о детях, так как мне не хочется участвовать в спорах. Я сама в шесть лет не знала об этих движениях, узнала несколько лет назад, но не они повлияли на мое решение.

В детстве у меня не было даже телефона, а уж интернет… Мне хватило примера своих родителей, чтобы понять, как я жить не хочу. Да плюс в интернете сейчас куда ни глянь — пропаганда как раз беременностей, родов и счастья материнства, а пропаганду чайлдфри я не вижу вообще нигде. Да и, как мне кажется, это не влияет ни на что. Вот я все детство видела алкашей, но сама же такой не стала?

У моей мамы был муж, и от него она родила двух дочек. Потом его посадили, и мама нашла нового — моего отца. Когда я родилась, маме было 38. По ее словам, всю беременность она курила, пила и рожала меня с похмелья.

Отца своего отцом называть не поворачивается язык, потому что все, что я о нем помню, — это как он отрезал маме ухо, выбросил ее со второго этажа беременную мной на восьмом месяце, стрелял в нее из охотничьего ружья, ломал ей руки, а меня кинул в печь, после чего я на три месяца попала в реанимацию.

Они таскали меня всегда по алкашиным притонам, я не ела сутками. Когда компания собиралась у нас дома, я пряталась под диваном целыми днями, так как боялась, что меня изнасилуют, потому что эти взрослые дядьки ко мне часто приставали.

Ела я у соседей. Бывало, по ночам объедки со стола подбирала. Когда мне было шесть, пьяная мать пыталась меня задушить, но ее остановил отец, так как подумал, что она выпила его водку. Меня сажали на собачью цепь, чтобы я не вышла погулять во двор. Мне нельзя было заводить друзей, я ходила в школу по пять лет в одной и той же одежде, из которой давно выросла. Из-за этого в школе я подвергалась жестокому буллингу и издевательствам. Когда мать не пила, она включала гиперопеку. Мои младшие брат и сестра умерли при родах, не выдержали, видимо, пропитого организма матери.

Многих детей их родители отдают в музыкальные школы, художественные, всякие секции, а на мою просьбу отправить меня куда-нибудь мне отвечали: а где мы денег на это возьмем?! На попойки деньги были всегда.

Мать влезла в жуткие долги, из-за которых пришлось продать огромную шикарную квартиру, которую дали по расселению из аварийки, и переехать жить за город в деревянный дом без ремонта.

Население сокращается из-за чего? Из-за того, что умирают люди. А умирают почему? Потому что не могут дождаться скорой помощи, попасть к врачу, а если попадают — их там калечат еще больше. Наша система здравоохранения полностью уничтожена, вот что нужно восстановить, а не агитировать всех рожать.

Я лично в последние несколько лет принципиально не хожу к врачам, болею дома, так как меня несколько раз чуть не сделали инвалидом. А мою тетю вообще довели до смерти. Половину больниц в России оптимизировали, сколько врачей хороших поувольнялось, ушло в платные клиники, уехало из страны. Дело не в рождении детей, рожают достаточно, поликлиники все переполнены, сады и школы переполнены.

Этот закон не повлияет на людей моего возраста и старше. Меня он рожать не заставит. А вот на молодых, может, и подействует, вот только жизнь им испортят, она нам дана не для того, чтобы быть в репродуктивном рабстве. Я считаю, что каждый человек должен думать своей головой и решать сам, как ему жить и распоряжаться своим телом и временем.

Я за свою жизнь никакой пропаганды чайлдфри не видела и уж тем более в ней не участвовала. Но если они хотят видеть пропаганду, они видят ее везде, даже там, где ее нет и не было никогда.

«Подобные законы дискриминируют одну категорию людей»

Мария Карлина, феминистка:

До 28 лет я не хотела детей, абсолютно такого желания не возникало. В настоящий момент у меня есть любимый человек, как раз с ним я уже хотела бы завести детей. Всему свое время. А вот когда мне было 24 года, все говорили, что я должна родить, навязывали свое мнение, как мне и другим женщинам надо жить. Я считаю, что чайлдфри — это про выбор и многообразие жизненных сценариев.

Мои родители — люди довольно прогрессивные, они не были в восторге от того, что я не хотела на тот момент иметь детей. Давление исходило больше со стороны преподавателей в школе, старшего поколения. Возникали споры по этому вопросу, доходило и до унижений.

Навязывание вызывало раздражение и протест, я искала единомышленников в интернете и находила их. Поняла, что со мной все в порядке.

Что касается законопроекта, то думаю, что в первую очередь это все софистика. Определения, которые фигурируют в этом законопроекте про пропаганду убийства детей, напоминают писание вилами по воде. Все мы это проходили уже в нашей истории: когда государство поощряет одно мнение и наказывает за другое. К чему это привело, большинство россиян знает, все-таки у нас люди образованные.

Люди будут бояться высказывать свое мнение, обсуждать, задавать вопросы, находить людей с такими же чувствами. Если человек родился в семье с традиционными ценностями и не чувствует желания заводить детей, то он может найти психологическую поддержку среди единомышленников в интернете, а с таким законопроектом это будет трудно сделать, он может остаться один на один со своей проблемой. Где он будет задавать интересующие его вопросы? Я думаю, ни к чему хорошему это не приведет. Чайлдфри все равно останутся, но они будут изолированы и подвергнутся дискриминации.

А подобные законы дискриминируют одну категорию людей. Возможно, государство пытается решить проблему рождаемости за счет людей, а не занимается текущими, уже рожденными детьми. Есть над чем работать, но не теми методами: не с помощью запрета обсуждений, потому что это не приведет к повышению рождаемости. На людей будут просто давить. Одним словом, будем возвращаться к тому, от чего ушли.

«Это только моя жизнь, и я решаю, что с ней делать»

Полина Малахова, редактор:

Впервые я осознала себя как чайлдфри в подростковом возрасте, лет в 12-13. Я точно поняла, что мне неприятно находиться рядом с маленькими детьми, и перспектива иметь брата или сестру мне тоже не нравилась — я единственный ребенок в семье. И тогда я начала думать о том, что необязательно иметь детей, чтобы жить счастливой жизнью.

Идея укоренилась в сознании ближе к совершеннолетию: начала читать разную литературу и узнала истории женщин, которые пережили насилие в родах, увидела, какими последствиями оборачивается это предприятие для женского тела и посмотрела на статистику матерей-одиночек в России. Тогда точно поняла, что никаких детей в моей жизни никогда не будет, потому что я не хочу подвергать свое тело такому и менять жизнь ради детей, быть зависимой от партнера.

В подростковом возрасте рассказала родителям о своей позиции. Они сказали: «Ой, через 10 лет ты по-другому заговоришь, это все юношеский максимализм». Прошло больше 10 лет, я стала только крепче в своем убеждении. Родители понимают меня, не настаивают, но дальние родственники иногда пытаются что-то сказать, я это жестко пресекаю.

На общественное мнение я стараюсь не смотреть: это только моя жизнь, и я решаю, что с ней делать. Как говорится, «мое тело — мое дело». Мне не очень нравится, что у нас в России есть культ рождения детей, а врачи в клиниках позволяют себе высказывания в духе: «Родишь — пройдет». В целом я просто окружаю себя людьми, которые толерантно относятся к любому моему выбору.

Мне не нравится, что в России нельзя сделать стерилизацию по собственному желанию до 35 лет или если у тебя нет двоих детей и медицинских показаний. А так я бы очень хотела сделать такую операцию, чтобы навсегда перестать переживать о том, что можно случайно забеременеть.

К инициативе отношусь строго негативно: я уверена, что к пропаганде приравняют образовательные статьи, статьи о насилии в родах, информацию о том, как это непросто и тяжело. Это очень плохо. Мне кажется, что авторы законопроекта забыли принять свои таблетки и решили еще подкрутить гайки для насаждения традиционных ценностей. Я бы хотела напомнить, что государство не вправе управлять телами женщин.

Чайлдфри-сообществам и людям с похожей позицией будет сложнее высказываться и явно себя в чем-то ограничивать: ведь любой лайк, пост и комментарий могут приравнять к пропаганде, тебя оштрафуют или посадят. Это полное ограничение свободы слова. Для меня такой законопроект — еще один тревожный звоночек и повод задуматься об эмиграции.

«Поступали угрозы расправы, обещали меня найти»

Эдвард Лисовский, основатель движения чайлдфри в России:

Я отношу себя к чайлдфри около 10 лет, первое сообщество тоже открыл тогда же. На данный момент в отношениях, детей нет и не планирую, не пропагандирую, чтобы люди не заводили детей, но считаю, что у каждого должен быть выбор. Я лишь просвещаю людей и даю им возможность объяснить, в том числе своим родственникам, что завести детей можно позже или вообще их не заводить.

С самого детства у меня не было желания заводить детей: это не связано с ненавистью или другими причинами. Когда повзрослел, окончил школу и открыл свой бизнес, такого желания все еще не появилось: хотелось уделять больше времени бизнесу, путешествиям и себе. Как бы меня ни агитировали, мне просто это чуждо.

После большого количества интервью поступали угрозы расправы, обещали меня найти и присылали фотографии, сделанные исподтишка на улице. Виталий Милонов говорил, что меня посадят.

Когда у нас было около миллиона подписчиков, заблокировали наше сообщество без обоснования. Там было несколько волн: в первый раз просто заблокировали паблик по решению прокуратуры, потом через год где-то закрыли еще несколько крупных сообществ и мою личную страницу. Ни прокуратура, ни администрация «ВКонтакте» ничего не сказали. И когда была речь о том, что нужно вводить налог на бездетность, Виталий Милонов очень яро высказывался против нашего движения. Официальных комментариев от государственных ведомств не было.

Разработка законопроекта — вполне ожидаемое решение. О нем речь идет уже 1,5 года. Мы даже думали, что его примут в прошлом году, потому что когда появился законопроект о том, чтобы ввести налог на бездетность, многие политики активно говорили, что все чайлдфри ужасны, а Роскомнадзор блокировал сообщества. На некоторое время потом наступила тишина, сейчас вот снова стало что-то появляться.

Тут важно сделать одно замечание, что есть радикальный феминизм и чайлдфри, а есть адекватные направления движений. Я всячески за то, чтобы радикальный чайлдхейт и феминизм были запрещены законом, потому что это часто социально неодобряемые и неадекватные лозунги по типу «убивайте мужиков», «дети для лохов» и далее. Но, конечно, зная наши законы, не хотелось бы, чтобы адекватные чайлдфри, которые не захотели заводить детей, где-нибудь поставили лайк, и их за это посадили. Я за адекватность. Нерадикальный чайлдфри и феминизм могут быть полезны обществу.

Вопрос состоит в том, как будут выполняться механизмы самого закона. Он может стать неким рычагом для того, чтобы посадить человека за репост, как это обычно бывает. Может быть, кто-то напишет: «Как я рад тому, что у меня нет детей», — и это могут воспринять как лозунг и завести уголовное дело. Непонятны механики оценки: по какому параметру будут определять радикальность.

«Люди будут заводить детей, когда им не будет страшно»

Анастасия, иллюстратор:

Мне 30 лет, и я не представляю, что заведу детей в ближайшее десятилетие. А потом мне не позволит здоровье (оно и сейчас уже не очень позволяет, но я тут даже не хочу затрагивать вопросы наследственности и прочего физиологического).

Я смотрю, как в моем городке «оптимизируют» систему здравоохранения, закрывая отдельную детскую больницу, чтобы открыть еще один детский сад. Вся моя семья и я сама работали в школьном и внешкольном образовании, и я изнутри вижу, какой бессмысленный и беспощадный кошмар приходит в школы «сверху». Я вижу, как школьное образование не реформируют, а уничтожают планомерно уже многие годы.

У меня нет зависимостей, кроме лекарственных, у меня нет проблем с жильем. Проблемы с менталочкой есть, но поправимые, думаю. Просто Россия для грустных.

К сожалению, родители хотели, чтобы я выросла умной девочкой, но вот и закономерный результат. Меня пугает отношение к женщинам в нашем здравоохранении вообще и в гинекологии в частности.

Я росла в полной семье, у меня есть старшие братья, у меня даже есть (что редкость для нашей страны, понимаю) такой прекрасный, любящий, честный и заботливый отец, что на его фоне я банально не представляю, это каким вообще должен быть мужчина, от которого и с которым мне будет нестрашно завести ребенка. Я такого не встречала и не верю, что встречу.

Нет никакой уверенности в будущем и быть не может. Это не пропаганда чайлдфри меня сделала такой, это жизнь в России меня сделала такой. Запрет так называемой пропаганды ничего не изменит. А чем больше призывают рожать на благо государства — тем большее отторжение это вызывает, и я не верю, что у меня одной. Люди будут заводить детей, когда им не будет страшно.

«Хочу детей, прочитал западную пропаганду и — опа! — не хочу детей?»

Юлия Заславская, переводчик:

Вопрос появления детей на свет пугал меня с того самого времени, когда я впервые узнала о том, как это происходит. Окончательно я поняла, что не хочу этого, примерно лет в 27. Моя личная жизнь тогда не была устроена — у меня был женатый любовник. Я думала о том, что, может, стоит родить «для себя», ведь вроде как пора, да и мама все спрашивала, мол, где внуки? И папа говорил, что «одного-то ребенка женщине родить надо, просто чтобы понять, что это такое». Да и в те времена, 15 лет назад, считалось, что если тебе под 30, а ребенка все нет, то как же так? Это сейчас считается, что и после сорока рожать нормально.

Я эту мысль мусолила, строила планы, и вдруг подумала: «Да зачем? Мне это вообще не нужно!» Особых душевных метаний по этому поводу у меня не было. Я только помню, что когда ходила к психологу, она мне один раз дала задание вырезать из журналов картинки, которые меня как-то задевают — мне этого хочется или, наоборот, очень не хочется, чтобы выразить свои эмоции. Тогда я вырезала картинку младенца. Не потому, что размышляла, стоит рожать или нет, — тогда я уже определилась с выбором. Но когда я встречала такие картинки в прессе, то просто еще раз взвешивала свое решение: может, все-таки надо? И потом понимала, что все-таки нет, мое решение твердое.

У меня просто нет понимания, что значит — хотеть ребенка. Знаю женщин, которые просто до трясучки доходят: «Ой, хочу ребенка, просто не могу!» Некоторые говорят, что тут дело в гормонах, но ведь гормоны включаются у женщины, когда она уже забеременела. Это витает в воздухе — кого-то так воспитали, на кого-то давит общество.

К фразе «некому в старости будет стакан воды подать» я отношусь как к единственному рациональному обоснованию иметь детей. С одной стороны, я понимаю, что далеко не всех детных людей опекают в старости дети, ведь многие их бросают, сдают в дома престарелых. Но все равно у человека, у которого ребенок есть, достаточно большие шансы на то, что этот ребенок будет в старости родителей поддерживать. Это рациональный фактор рожать детей, другие — более эмоциональные.

Я это признаю и понимаю, что у меня такой поддержки не будет. И я готовлюсь к этому, планирую, откладываю деньги на то, чтобы нанимать сиделку и так далее. Я с этим смирилась, ведь это плата за то, что сейчас этих проблем нет, за мою нынешнюю свободную от детей жизнь. Ведь для меня дети — это проблема, а не радость. Быть чайлдфри — во-первых, не иметь детей и не страдать, а во-вторых — осознавать эту простую истину, что в будущем приходится рассчитывать только на себя, друзей и на партнера, если они будут живы к тому времени. Но не на детей, потому что их нет.

Наверняка процент влияния чайлдфри на общественное мнение невелик, но мне кажется, что оно все-таки есть. Естественно, поскольку раньше такой свободы не было, все рожали потому что надо. Теперь многие осознают, что все-таки не надо, и не рожают. 30 лет назад они бы точно так же не хотели, но родили бы все равно.

Получалось, что и ты несчастен, и ребенок твой тоже несчастен, потому что его никто не хочет и не любит. Я против. Лучше пусть люди живут так, как хотят, а не так, как их заставляет государство.

Именно пропаганды чайлдфри я не вижу. Я про это много читаю, потому что мне это интересно. Обычно это выглядит как оправдание: ну посмотрите, люди просто хотят жить так, как им нравится, давайте не будем их трогать. Хотите рожать — рожайте пожалуйста, никто вас не заставляет это не делать. Я не считаю, что эта форма является какой-то пропагандой.

В то, что идеи чайлдфри распространяют якобы наши «геополитические противники», я не верю. Естественно, книги о них впервые появились на Западе, но я, например, пришла к этому сама, тогда еще ничего такого не было — ни сообществ чайлдфри, ничего. Большинство людей, думаю, тоже. Что это получается — назло маме отморожу уши? Хочу детей, прочитал западную пропаганду и — опа! — не хочу детей?

Еще эта женщина из Совфеда заявляет, что чайлдфри виноваты в абортах на позднем сроке. Эта тема вообще не о таких, как я. Настоящие чайлдфри, во-первых, предохраняются как ненормальные, а, во-вторых, если, не дай боже, что-то сбойнуло, на ранних сроках бежит делать аборт, не ждет, пока пузо до девяти месяцев отрастет, чтобы потом закричать: «Ой! Я же чайлдфри! Пойду-ка я аборт делать!» И вообще, очень велик процент уже детных женщин, делающих аборт, — они просто не видят в себе сил растить еще одного ребенка.

Так что никакой пропаганды чайлдфри не существует. Как и пропаганды гомосексуализма. А закон есть. От чего и что он защищает? Эти самые традиционные ценности, скрепы? Разве что так. Они хотят, чтобы никакой информации об этом не было, везде будут писать, что надо рожать детей, и люди, у которых есть сомнения на эту тему, не будут видеть никакой поддержки. Естественно, они будут ощущать на себе давление.

Возможно, многие из них и склонятся к тому, что детей надо рожать. Но, с другой стороны, мне кажется, что уже поздно. Все это вырвалось на свободу, и если они запретят это в интернете, то людей, которые ходят по улице и выражают свои взгляды, не запретишь никак. По крайне мере, пока.

«Это нарушает свободу слова»

Екатерина, редактор:

Осознанную позицию чайлдфри я заняла в 15 лет, когда в принципе встал вопрос, могут ли у меня быть дети. Это был пубертатный период, когда начинаются вопросы про женихов и семью. Все как-то активизируются на эту тему. Но детей я очень люблю.

Я росла в многодетной семье: у меня две младшие сестры, которые во многом были на мне. До сих пор частично занимаюсь их воспитанием, хотя им уже 10 и 14 лет. К тому же у меня есть ряд заболеваний, которые я никому не пожелаю иметь. Довольно тяжело самостоятельно жить с ними и знать, что кто-то в будущем из-за меня так же может страдать.

Близким я открыто заявляла о своей позиции, случались конфликты. Лет через шесть все смирились. Сейчас родители не заговаривают и о свадьбе, хотя у меня есть молодой человек.

Несмотря на то что близкие в итоге приняли мой выбор, давление со стороны общества осталось: друзья или новые знакомые очень остро реагируют на мою позицию. Они считают, что это неправильно с моей стороны, потому что, по их мнению, я могла бы быть хорошей матерью, могла бы кого-то усыновить или спасти, если я не хочу рожать сама. Каждый раз такие разговоры приводят к спорам. Я стараюсь избегать этой темы.

На опыте воспитания сестер могу сказать, что родительство — это периодически приятные воспоминания. Детский возраст девочек я помню очень хорошо, там было много веселых моментов. В то же время это большая жертва и инвестиция, которая не оправдается в любом случае. Растишь другого человека, у которого будут свои интересы, жизнь, а ты можешь сам в итоге погрязнуть. Счастье есть, но и страданий много. Моя мама пожертвовала практически всем, чтобы обеспечить детям хорошее детство: водить их на кружки, воспитывать и быть с ними.

К инициативе отношусь негативно. Как минимум это нарушает свободу слова. Подобные ограничения невозможны для демократического государства. Мне бы хотелось, чтобы этого закона не было: как не было бы закона Димы Яковлева (закон, запрещающий гражданам США усыновлять российских детей-сирот, — прим. «Ленты.ру») или нападок на ЛГБТ-сообщества, потому что все это не должно касаться политики.