«Бабушка в дороге умерла, и ее выкинули» В 1943 году власти СССР устроили геноцид целого народа. Что помнят выжившие?
00:01, 10 июня 2022В 1943 году под предлогом пособничества немцам руководство СССР начало депортацию жителей Карачаевской автономной области. Несколько недель людей везли в Среднюю Азию в так называемых телячьих вагонах, предназначенных для перевозки скота. Многие депортированные умирали в дороге от невыносимых условий. Всего из Карачаевской АО вывезли почти 69 тысяч человек. Кому-то из них удалось вернуться обратно, однако многие умерли в депортации. Их родные села были разграблены, а часть домов сожжены. Что помнят выжившие и потомки депортированных карачаевцев — в фотопроекте Анастасии Шубиной.
Депортация в Карачаевской АО началась 2 ноября 1943 года — ночью войска оцепили аулы и потребовали от населения покинуть дома, разрешив взять лишь вещи и еды на несколько дней. На самом деле дорога заняла несколько недель, в течение которых люди страдали в вагонах для скота от голода и болезней.
Карачаевцев направили в разные районы Казахской и Киргизской ССР. К 5 ноября 1943 года с территории Карачаевской АО было вывезено 34 эшелона, в которых находилось в среднем по 2000 человек. Всего в республики Средней Азии депортировали 68 614 карачаевцев, их расселение длилось до 22 ноября.
Людям приходилось жить в крайне тяжелых условиях и голоде, они были обязаны заниматься «общественно-полезным трудом», а также не могли покидать район поселения без разрешения коменданта НКВД — самовольное перемещение расценивалось как побег, за что наказывали 20 годами каторжных работ. Всего во время ссылки от голода, болезней и других причин умерли более 43 тысяч человек.
Официальной версией, почему началась депортация, стало обвинение в пособничестве карачаевцев немецким властям и противодействии советской власти.
Вернуться на Северный Кавказ им позволили лишь через 14 лет — в 1957 году. Первые эшелоны с карачаевцами прибыли на родину 3 мая 1957 года. Политическая реабилитация же произошла только в 1991 году — правительство России признало депортацию карачаевцев геноцидом.
Помимо них депортация в период Великой Отечественной войны затронула и другие народы, в том числе чеченцев, ингушей, азербайджанцев, армян и крымских татар, часть из них лишилась своих национальных автономий. Причина была та же — обвинения в коллаборационизме и антисоветской деятельности.
«Поделили корову и съели, но потом все равно умерли от голода»
Каракотов Азрет Салахович, аул Карт-Джурт
Азрет Салахович Каракотов, карачаевец, переживший депортацию 1943-1956 годов, в своем доме в ауле Карт-Джурт, Карачаево-Черкесия, Россия. Его семью сослали в Казахстан, ребенком он пас там овец. В 1957 году после реабилитации карачаевцев семья вернулась домой на Кавказ
— Когда началось переселение, рано утром пришли солдаты и объявили: «Выходите, еды берите на сутки». И все. Некоторые ничего не понимали, ничего с собой не взяли, вышли из дома, а потом назад их уже не пустили. Они поехали туда, а все хозяйство, деньги-меньги, золото — все тут осталось.
По пять-шесть семей вместе загрузили нас в большие машины, «Студебеккеры» немецкие. Вечером загрузили в телячьи вагоны. В пути мы, наверное, были две недели. Голодовали, но ничего. Нас распределили в Казахстан, Джамбульскую область, Чуйский район, село Новотроицкое.
Высадили нас всех, разгрузили. Один человек пошел утром посмотреть, какая это земля. Человек такой, лет 60, наверное, было ему. Походил и сказал: «Ей-богу, в самое хорошее место нас привезли. Целый день будешь бегать — на камень не наступишь. Песок мягкий». Он все хвалил, а сам потом умер.
Семья карачаевцев во время депортации в Средней Азии. Фотография из личного архива Люазы и Асият Болуровых
Когда приехали в Казахстан, там был голод, есть нечего. Отец попросил взять его в колхоз рабочим, стал сторожить.
По приезде всю зиму мать болела, старший сын тоже в больнице был. Я должен был помочь семье и пошел работать. Когда я пошел, казахи надо мной смеялись: «Что он сможет, посмотрите на него». Но я упорно просил и начал работать: был помощником пастуха, принимал окот. Это я умел, был приучен к такому труду. Своим умением и трудом показал себя с хорошей стороны. Мне стали доверять.
В наши первые годы женщина исхудавшая шла по дороге. Она хотела перейти через поливочный арык, но на той стороне была маленькая собачка, которая бросалась на нее. Женщина была до того обессилевшая, что не могла дать ей отпор. Она все обходила и обходила, тогда я с этой стороны прикрикнул на собаку и отогнал ее. Женщина на меня посмотрела грустными глазами и поблагодарила взглядом, она не могла говорить. На следующий день ее нашли мертвой на той стороне улицы, она умерла от голода
Жил с нами Эзиев Нанчыкъ. Большой человек, хорошо работал. У него было пять сыновей, все в армии служили, а его депортировали в Казахстан. Он голодовал. Идет, помню, а у него в руках кость такая большая, коровы. Может, кто-то выбросил ее. Он пришел на собрание и сказал: «Я голодую, а у меня пять сыновей, все в армии, а я от голода сдыхаю. Дай бог, чтобы Сталин тоже так сдох!» Вокруг много русских людей было, все понимали, что он говорит. Через несколько дней он умер. Отец с братом его на две палки положили, я лопату взял и за ними пошел. Выкопали яму. На одной ноге у него сапога не было. И одежды никакой.
Одну корову семь человек купили. Стали делить, резать. А у нее там теленок в животе, выбросили его в сторону. Поделили корову и съели, но потом все равно умерли с голода
Когда объявили о возвращении, многие поторопились, сразу ушли. А мы не могли: хозяйство большое было, дом большой. Надо продать было. А тут в Карачае ничего не было, все разрушено. Мы на другой год подготовились, приехали. Вернулась наша семья на Кавказ. Но не все. Остались погребенными старшая сестра Зухат и ее месячная дочка. Также наша бабушка Семенова Къызбала Таубиевна. Часто вспоминаю, никогда не забыть мне. Вот такое дело, видели мы такой голод.
Хозяйственные постройки в ауле Хурзук, Карачаево-Черкесия, Россия
«Если ловили — сажали и больших, и маленьких»
Узденов Хамид Адеевич, аул Карт-Джурт
Хамид Адеевич Узденов, карачаевец, переживший депортацию 1943-1956 годов, в своем доме в ауле Карт-Джурт, Карачаево-Черкесия, Россия. Когда он был ребенком, его семью переселили в Казахстан, в колхоз Киш-Миш, где они жили до 1957 года. После реабилитации карачаевцев семья смогла вернуться на Кавказ
— Когда нас посадили в поезд, все еще была надежда, что нас везут недалеко и мы вскоре вернемся. Мы, мальчишки, не очень понимали происходящее, но от постоянного плача женщин мы понимали, что происходит что-то плохое. Вагон был забит битком: мужчины, женщины и дети. Поезд не останавливался и не открывал двери. Воды не было, в туалет не сходить. Не было мочи терпеть, но люди, которые жили обычаями, не смогли переступить эту черту и в такой ситуации. Женщины стыдились, некоторые даже покончили с собой.
Когда собирались в дорогу, нам не разрешили брать ничего острого, но я случайно заметил топор у Гочияева Мирзабека. Топором мы в углу поезда открыли отверстие [туалета] и вокруг огородили джамчи. Этим спасли несколько жизней. Передавали этот топор во все остальные вагоны и спасли еще несколько жизней. Столько благодарных слов мы тогда слышали. Мне сегодня уже за 90 лет, и кажется, что именно благодаря их пожеланиям я дожил до этих лет. Но самое страшное, оказывается, ждало нас впереди
В Средней Азии мы жили в Казахстане на границе с Киргизией, в колхозе Киш-миш. Когда приехали, люди делали дома из камыша, в землянках жили. Зима там не такая холодная, как здесь, но зима все же есть зима. Руководство в Казахстане не считало нас за людей. Там был комендантский режим, нельзя было никуда отлучаться. Три километра отойдешь — и все, сажали в тюрьму. Мы с мальчишками переплывали реку недалеко от дома, и за это могли посадить. Если ловили — сажали и больших, и маленьких.
Дети депортированных карачаевцев, Средняя Азия. Архив Сагита и Саният Борлаковых
«Красноармейцы ходили по вагонам, выискивали трупы и их выкидывали»
Аминат Чотчаева, аул Хурзук
Аминат Пагоевна Чотчаева, учительница математики в средней школе, на своей земле в ауле Хурзук, Карачаево-Черкесия, Россия. Она родилась в ссылке в Казахстане, приехала на Кавказ в 1957 году
— Когда началась депортация, получилось так, что тетка моя прибежала к моей матери. Она кричит: «Что за машины, зачем они приехали?» Потом прибежала бабушка моя. Мать говорит тетке: «Не приходи, иди назад, собирай вещи, нас увозят». А красноармейцы тетку уже назад не пускают. А у нее дома четверо сыновей, один малютка, она кормит его. Она вынимает грудь и показывает солдату, что молоко брызжет. Говорит: «Отпусти меня домой, у меня дома дети». «Ну ладно — говорит, — иди». А бабушку так и не пустили к сыну.
Тетке моей хороший красноармеец попался. Говорит: «Вас везут далеко, возьмите все что можете из еды». Помог поймать одну овцу во дворе, а двенадцатилетний сын быстренько ее зарезал. Внутренности они выкинули и взяли мясо с собой. И по дороге тетка варила мясо и, мать рассказывала, помогала нам выжить. Моей сестре было всего два годика, и она всю дорогу плакала
Собрали по 10-15 семей в эти телячьи вагоны. В туалет поставили ведро, представляете? В том вагоне, где мои ехали, никто не умер. А вот где дядина семья ехала, бабушка в дороге умерла, и ее выкинули. На станциях красноармейцы ходили по вагонам, выискивали трупы и их выкидывали. Но что карачаевцы могли сделать? Все молодые были на войне, а остались только старики и дети.
На станциях им давали немного еды, рыбу давали. Наши тогда про рыбу и не знали, и не кушали. Рыба была соленая, а воды нет. Очень трудно ехали. Потом боялись, так как прошел слух, что довезут до Волги и выбросят в воду. Когда уже переехали Волгу, наверное, чуть успокоились.
Карачаевские и казахские женщины во время сбора табака, Казахская ССР. Фотография из личного архива Аминат Пагоевны Чотчаевой
В первый год еще не так много умерло. Получилось, что на второй год было больше погибших. Потому что они думали, что их привезли на время, и поэтому они не сажали, ничего не делали. Многие хотели сажать, шли сеять, брали с собой семена кукурузы и пшеницы. Но кушать хочется, они семена съедали.
Мать говорила, что за все время только одну ночь остались мы без хлеба, и тогда у нас была только капуста. Мать у меня была умница, почти все вещи с собой забрала.
«Карачаевцы не знали, что дети от голода пухнут»
Богатырев Иссалий Богатович, аул Учкулан
Иссалий Богатович Богатырев, бывший директор средней школы в ауле Учкулан, Карачаево-Черкесия, Россия. Родился в ссылке в Киргизии, где жил с семьей до 1957 года, потом они смогли вернуться на Кавказ.
— Когда депортация началась, мать рассказывала, некоторые были нормальные офицеры, некоторые были злые. Некоторые помогали упаковывать, говорили, мол, берите это, берите то: «Вам там пригодится, шерсть берите, машины берите швейные, все дорогое забирайте, что можно». Моя семья даже попросила у соседей муки, у нас слабо было с этим. Ночью всех из домов выгнали, но на всех машин не хватило. Многих оставили прямо на улице, здесь, около моста. На следующее утро машины подъехали, нас загрузили и тоже увезли.
Кого поймают из одного места, тех вместе везут. А если кто-то на работе был, их отдельно отправляли, потом воссоединялись семьи долго, долгая история была. Друг друга не находили.
Первое время трудно было. Карачаевцы до этого не знали, что такое голод. И в первое время много детей умерло. Потому что карачаевцы не понимали, что дети от голода пухнут. Они думали, вот, щечки полные, круглые. Думали, хорошо себя чувствуют. Вот этот момент пропустили, и много народу умерло, особенно детей
А потом коменданты были, тоже людоеды такие. Из-за пропаганды плохо относились. Единственное, что было хорошее, что карачаевский язык сходится с казахским, киргизским. И казахи, киргизы уже после первого года начали к нам нормально относиться. Поняли, что народ работящий. И когда мы должны были назад выезжать, там уже на уровне правительства просили: «Оставим вам автономию, оставайтесь».
Выпускная фотография 8-го класса Ключевской средней школы в Казахстане, где учились депортированные карачаевцы. Из архива Народного музея истории и культуры карачаевского народа в ауле Учкулан, Карачаево-Черкесия, Россия
Моя теща сажала свеклу, и в 14 лет получила орден Ленина. Большая заслуга карачаевских женщин, что карачаевцы выжили. Они не спали, работали все время.
Отец мой с 1938 по 1946 год в армии был, артиллерийское училище окончил, потом был в разведке. «Я, — говорит, — хоть и офицер был, даже не знал, что наш народ выселили. Были слухи, но я даже не понял. Старше меня по званию — капитан, майор — были карачаевцы, их забирали, — говорит, — на трудовой фронт, с армии забирали. А за меня заступился начальник штаба».
Когда отец приехал в Черкесск, уже после войны, не знал о депортации. Там был в военкомате человек, который с ним учился. У отца именной пистолет был, и тот говорит: «О, пистолет у тебя именной, дай посмотреть!» Взял, говорит, пистолет и в сейф кладет. Отец не понял, думал, что он шутит... «Вам, — говорит, — не положено. Ваш народ выселили». Тогда только, в 1946-м, отец узнал, что наш народ депортировали. Ну он приехал сюда, нашел в Средней Азии родственников. Родителей не нашел, отец его умер давно, а мать шесть месяцев не дождалась, тоже умерла.
Аул Учкулан, Карачаево-Черкесия, Россия
«Ночью доили коров по-тихому»
Али Кульчаев, аул Хурзук
— Когда было переселение, мы попали в Казахстан в Джамбульскую область, город Джамбул. Отец мой трудился, и за это даже орден трудовой славы получил. И вот там, в Казахстане, замуж мать за отца вышла. Она в Казахстане одна была с моим дедом, пришлось ей замуж выйти. Отец в армии был, ранение у него было, демобилизовался, поэтому его не трогали. И в Казахстане скотоводом устроился в колхозе. И вот этим скотом там и выживали. Ночью доили коров по-тихому, а то там бригадир не давал, и даже за килограмм [украденного] сажали людей...
Традиционные карачаевские бревенчатые дома, построенные более ста лет назад, в ауле Хурзук, Карачаево-Черкесия, Россия. После депортации карачаевцев дома пришли в упадок: более половины было разрушено, большинство других превращено в хлева или хозяйские постройки
Мать отсюда депортировали в эшелонах. Были товарные вагоны для скотины, их туда загнали. Кто что мог — то взял. Моя мать в тот момент сушеное мясо успела в мешки затолкать. Хороший шофер и солдат им попался. Другим не давали ничего брать, как есть, так и сажали. Но если хорошие солдаты попадались, они разрешали что-то брать.
И машинка была у нее немецкая, «Зингер». Она ножки от нее оставила, а саму машинку в кашму завернула и кинула в машину, куда их сажали. Солдат, говорит, увидел и ничего не сказал. Вот с этой машинкой она в Казахстане портной хорошей была, шила казахам фуфайки, и за фуфайки они зерно ей давали. И этим зерном, и отец в колхозе коров доил по-тихому, выживали. Потом я родился, в 1948 году
В 1957 на съезде делегация от карачаевцев была. Написали жалобы, обвинили Берию, Сталина, Калинина, и нашему народу разрешили по своим старым местам возвратиться. И мы вернулись в 1957 году. Как пришли — наш дом был разрушен. А материн дом сохранился. Вот и пошла жизнь. Я женился, и после этого у меня шесть детей было. Неплохо живем, всего хватает.
От генсеков до лихих 1990-х. Невероятная история России глазами очевидцев
«По боингу работали как по самолету-шпиону»
40 лет назад СССР сбил корейский пассажирский лайнер. Как это изменило мир?
«Наблюдение было тотальным»
В СССР маниакально искали шпионов Запада. Как за иностранцами охотился КГБ?