«От их судеб — мороз по коже» Жизнь перед войной: что скрывали архивы забытого русского городка

В поселке городского типа Судиславле, расположенном в Костромской области, фотограф Екатерина Соловьева попала в местный архив и обнаружила там снимки 1920-1940 годов, сделанные местным фотографом Владимиром Русиным. Сохранившиеся кадры передают атмосферу предвоенного времени и знакомят с жителями поселка. «Лента.ру» публикует рассказ фотографа о находке.

Городок в табакерке и его обитатели

Двадцать пять лет назад, когда мне было девятнадцать, я села в плацкартный вагон и отправилась в Кострому, в первую свою «взрослую» поездку. Побродив по Костроме, в старом дребезжащем автобусе я медленно поехала в Судиславль — забытый в позапрошлом веке крошечный пасторальный городок в полусотне километров от областного центра.

Я искала дом с тремя львами на крыльце — бывшую усадьбу купца Третьякова, в советское время превращенную в туберкулезный диспансер. Об усадьбе мне рассказал отец, который в середине восьмидесятых шабашил в Судиславле и его окрестностях.

Дом со львами я не нашла — из-за юности, неопытности и непонятно почему еще. Зато купила сосисок, развела костер на холме у Спасо-Преображенского собора с шатровой колокольней и смотрела с холма на торговые ряды и памятник Ленину. Потом вернулась в Москву, к лекциям, конспектам и зачетам.

Наверное, та первая короткая поездка и положила начало моим юношеским странствиям. Сначала — с записной книжкой, спустя годы — с камерой.

«Каменные львы не давали покоя»

Через пятнадцать лет, в самом конце 2012 года, я снова доехала до Судиславля и увидела не только львов, но и весь поселок, словно застывший в пространстве и времени.

По сведениям Земского управления, в 20-30-х годах XIX века в Судиславле проживало 126 купцов. Горожане промышляли извозом, здесь работала чайная, трактиры, гостиницы. Осенью город жил лесным промыслом, развивались ткачество, гончарный и бондарный промыслы, выделка и покраска кож.

Львы оказались частью крыльца местной больницы — бывшего особняка миллионщика Ивана Третьякова. За впавшими в зимнюю спячку хищниками красовалась надпись «Туберкулезный кабинет».

Многие туристы проскакивают Судиславль, не удосужившись даже заглянуть в одну из двух пекарен на Торговой площади. А там у прилавка можно разговориться с добродушными местными жителями и узнать, что на шатровой колокольне раньше были старинные башенные часы. Сто лет город исчислял по ним время, но в богоборческие годы, когда в Судиславле сбрасывали соборные колокола, вместе с ними сняли и часы. Колокола в недавнем прошлом вернулись, а вот часы — нет.

Можно еще узнать, что одна из синих чугунных колонн на крыльце особняка купца Папулина — вовсе и не чугунная, а деревянная. Однажды ночью нетрезвый водитель врезался в нее и, видимо, прибрал себе, а затем сдал на чермет.

И что при строительстве супермаркета «Высшая лига» был найден горшок с золотыми монетами. Обогатились и экскаваторщик, и заказчик, и застройщик, но только не город.

Бродя по тихим улочками Судиславля с некогда богатыми, а теперь разрушающимися домами, я все представляла, как он выглядел раньше, этот зажиточный уездный город. Вот по улице едет бричка, в ней купец следует с проверкой на один из своих винокуренных заводов. Баба с коромыслом переходит дорогу и зацепилась языками с соседкой. Лает собака, толстый священник в шляпе закрывает храм и идет в свой двухэтажный дом обедать. Бесконечно можно было представлять эти картинки из старой жизни, сравнивать их с нынешним забвением и запустением.

Городской фотограф Владимир Русин

А год назад случилось чудо. Я познакомилась с мэром города Игорем Филинковым. Разговорились, я упомянула, что занимаюсь фотоархивами из Костромской области. Мэр удивленно поднял рыжие брови: «Хочешь увидеть, как раньше город жил? До революции и после? Ты же работаешь со стеклянными пластинами?»

Через несколько дней я уже сидела в кабинете главы Судиславля, расположенном в здании «Трудсберкассы», разглядывала на просвет прекрасно сохранившиеся стеклянные негативы и слушала историю их обретения.

Директор краеведческого музея Ольга Борисовна Копылова:

Про архив я впервые услышала в 1982 году, когда пришла работать в музей. В бывшем доме фотографа Владимира Русина жила моя подруга. В 1958-м году она купила этот дом у сына Русина — Михаила. Михаил продал ей дом со всем скарбом. Она утверждала, что никаких негативов в доме не осталось. Но спустя некоторое время ее дочь вдруг передала мне несколько стеклянных пластин. Я поделилась находкой с тогдашним главой города, известным краеведом Юрием Васильевичем Смирновым.

В голову тогда почему-то не пришло заняться поиском основной коллекции Русина, да и куда я с ней? У музея все равно не было средств на ее приобретение. И вот через некоторое время я узнаю, что у краеведа Смирнова каким-то образом оказались два ящика с пластинами нашего фотографа!

Зато я попыталась узнать хоть что-то о жизни Владимира Ивановича. К сожалению, сведений о нем очень мало. Жительница Судиславля Татьяна Сергеевна Соловьева — она недавно умерла в возрасте 94 лет — хорошо помнила Русина. Ее отец был первым секретарем Судиславского горсовета, дружил с земским доктором Сергеем Александровичем Невским и с Владимиром Русиным. Все трое были заядлыми охотниками и рыбаками. На многих его фотографиях запечатлен процесс рыбной ловли.

Конечно, Русин был типичным городским фотографом. Родился он предположительно в 80-90-х годах XIX века. Успел застать старую жизнь. Снимал купцов, первые лица Судиславля, делал портреты зажиточных семейств. Запечатлевал пейзажи, городские достопримечательности. По его снимкам мы можем понять, каким зажиточным был наш Судиславль. Об этом свидетельствуют и винокуренные заводы купцов Папулиных, и городские особняки.

С приходом Советской власти Русин продолжал фиксировать жизнь Судиславля. Мы видим Торговую площадь, на ней — Первомайская демонстрация. Похоже, это конец 1920-х. Судиславль тогда еще не растерял своего провинциального очарования. Красноармеец на коне, баба держит ребенка, а у них под ногами путается курица... Тут же с трибуны партийные активисты выкрикивают речовки.

В 1930-х Владимир Иванович делает портреты простых горожан. Снимает много. Своей студии при этом у него никогда не было. Он фотографировал или у себя дома, или на улице, у бревенчатой стены, на которую натягивал простынь. Ходил по домам. Фотографии у стены интересные: Русин, видимо, фотографировал в рабочих артелях — с некоторых пластин на нас смотрят суровые мужики в грубой одежде, с грязными руками.

Владимир Русин не пережил войну. Он умер в родном городе от голода. Город обнищал, заказов не стало. Кто мог позволить себе фотографироваться во время войны?»