Фальшивый поход на Берлин, гречка, золото и компьютеры: как жили и зарабатывали первые миллионеры СССР?

Сразу несколько предпринимателей когда-то оспаривали почетное звание первого советского легального миллионера. Кооператор Артем Тарасов занимался инновационными технологиями и торговлей, им постоянно интересовались КГБ и милиция, подозревавшие его в нелегальном выводе капитала за рубеж. Виктор Аксючиц выгодно торговал компьютерами. Но их идейным предшественникам в доперестроечное время пришлось гораздо сложнее. Они рвались к богатству и платили за него жизнью. Как в СССР появились первые миллионеры, как они зарабатывали и на что тратили свои богатства в стране, где богатство было под запретом, — в материале «Ленты.ру».

«Горбачев три дня молчал, думал, как на все это реагировать»

В одном из выпусков программы «Взгляд» в 1989 году грянула сенсация: руководитель кооператива «Техника» Артем Тарасов первым в СССР публично и добровольно признался в своем богатстве, заявив, что зарабатывает миллионы рублей. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Тарасов стал популярен у журналистов, газеты окрестили его первым советским легальным миллионером. К началу 1989-го на счетах кооператива «Техника» имелось около 70 миллионов рублей. В то время «Мерседес» стоил 12 тысяч, дача в Подмосковье — 25 тысяч, а доллар (официально) — 63 копейки.

Причина, по которой тайный миллионер заявил о своем богатстве, была вот в чем. В начале 1989 года Министерство юстиции СССР выступило с предложением разрешить кооператорам тратить в день не более 100 рублей наличными. В ответ Тарасов со своим заместителем Анатолием Писаренко начислили себе зарплаты за январь в размере трех миллионов рублей (сегодня это ближе к трем миллиардам) — как потом объяснял кооператор, «чтобы спокойно в течение года жить с официально обналиченными деньгами». Тарасов заплатил налог на бездетность (6 процентов оклада, или 180 тысяч), а Писаренко внес партийный взнос — для него он составил 90 тысяч рублей. Учитывая, что в среднем за членство в КПСС тогда платили 7-10 рублей (3 процента от зарплаты), разразился колоссальный скандал. Газеты трубили о взносах Тарасова и его зама как о невероятной сенсации, а партийные активисты отправились в крестовый поход на кооператоров. Они отказывались верить, что такие деньги в стране победившего социализма можно заработать честно.

«Партсекретарь, когда увидел такую сумму партийных взносов, сгреб ее двумя руками в ящик стола, накрыл его своим телом и тут же в панике позвонил в Московский горком партии, — утверждал Тарасов годы спустя. — Те сразу же перезвонили [генеральному секретарю ЦК КПСС Михаилу] Горбачеву. Горбачев три дня молчал, думал, как на все это реагировать, а спустя этот срок, во время своей поездки в Киев, высказался в том духе, что мы, мол, не позволим в нашей стране строить капитализм, как это делает один молодец, который "понавез в страну компьютеров и продал их втридорога"».

Впоследствии Тарасов заявил, что пришел тогда на передачу «Взгляд», поскольку ему грозил расстрел за хищение в особо крупных размерах, хотя на самом деле, как он утверждал, «ничего не крал и вины за собой никакой не чувствовал». Мнения по вопросу разделились, а сам миллионер в 1991 году эмигрировал в Лондон. Вернулся он уже в независимую Россию, где быстро избрался в Госдуму.

«Мелкие хищники»

Во времена перестройки печать любила приклеивать ярлык «первого советского миллионера» чуть ли не каждому успешному предпринимателю. На самом деле кое-кому удалось сколотить миллионные состояния уже в первые годы существования советской власти — после перехода от военного коммунизма к новой экономической политике (НЭП), о чем было объявлено на X съезде РКП(б) в марте 1921 года. Узаконивались свобода торговли и предоставление концессий частным предпринимателям. Была приостановлена национализация мелкой и средней промышленности, разрешалось создавать мелкие частные предприятия и денационализировались предприятия, где по найму работало менее 21 человека.

Как вспоминал в своих мемуарах Никита Хрущев, переход к нэпу помог оправиться от последствий Гражданской войны и набраться сил: «после разрухи и голода вдруг ожили города, появились продукты, начали падать цены».

Коренные изменения в экономике способствовали бурному расцвету торговли. В рыночную сферу дружно ринулись наиболее хваткие и предприимчивые люди, вынужденные при царской власти прозябать на обочине жизни. «Старые» же купцы, имущество которых было национализировано большевиками или разграблено, почти не возвращались в торговлю — они боялись новых репрессий и конфискаций.

Известный московский мемуарист Никита Окунев разделял предпринимателей того времени на две категории — нэмпанов старой формации, бывших дельцов, прошедших через камеры Бутырской тюрьмы и ставших консультантами главков Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ) и советских трестов, и нэмпанов новой формации — «мелких хищников», людей самых разных профессий, занявшихся торговлей, чтобы быстро разбогатеть.

Представители второй группы объединялись в компании по три-пять человек и торговали всем, что подвернется под руку — от мануфактуры и гвоздей до химических средств и гречневой крупы. Не имея собственных капиталов, при помощи кредитов Госбанка они ухитрялись делать миллиардные торговые обороты.

В 1923 году нэпманы контролировали уже 75 процентов розничного и 18 процентов оптового товарооборота, но к концу десятилетия НЭП и рыночные отношения вообще в СССР свернули. Коммерсанты потеряли свои миллионы и отправились на Соловки. Те же, кого миновали репрессии, ушли в тень и затаились, попытавшись замаскироваться под самых непримечательных советских граждан. Видимо, с одного из таких дельцов Илья Ильф и Евгений Петров списали образ Александра Корейко — подпольного миллионера из романа «Золотой теленок», который в начале 1930-х не мог воспользоваться своим богатством и был вынужден прозябать на ничтожной должности в заштатном учреждении «Геркулес».

Дух хозяйственной предприимчивости, однако, оказался в советских людях неистребим. Теневая торговля и спекуляция не вымерли ни в годы сталинских репрессий, ни в период Великой Отечественной войны, ни в послевоенное время, хотя открыто заниматься бизнесом коммерсанты смогли лишь после начала перестройки.

Фальшивый поход на Берлин

Красноармеец Николай Павленко умудрился стать миллионером в сталинские времена. Начало Великой Отечественной войны в июне 1941-го никак не вписывалось в планы старшего лейтенанта, по складу характера склонного к различного рода авантюрам. Воевать он не хотел, поэтому без зазрения совести оставил должность помощника инженера стрелкового корпуса, подделал документы и дезертировал из Красной армии. Пока сослуживцы Павленко вели ожесточенные бои с наступавшими силами вермахта, он обзавелся подельниками и решил втянуть их в аферу, благо имел к своим 33 годам богатый жизненный опыт: до войны сын раскулаченного крестьянина успел потрудиться дорожным строителем и отсидел больше месяца по делу «о трех колосках».

Павленко было не впервой готовить фальшивые документы. Воспользовавшись неразберихой военного времени, он по подложным бумагам создал в Калинине (ныне Тверь) собственную воинскую часть — «Участок военно-строительных работ №5 Калининского фронта» (УВСР-5) и для привлечения личного состава разослал официальные запросы в военкоматы. Ряды преступной группировки, прикрывшейся легендой о секретном военно-строительном подразделении, пополняли дезертировавшие и отставшие от своих частей солдаты. Выдуманная часть занялась выполнением дорожных и строительных работ по договорам с городскими организациями. После расформирования Калининского фронта осенью 1942 года УВСР-5 перешла в подчинение 12-го района авиационного базирования, к концу войны в ее рядах насчитывалось 200 военнослужащих и 1000 единиц огнестрельного оружия.

Павленко награждал и присваивал воинские звания, не забывая и о себе.

После войны Павленко расширил свою деятельность и организовал артель «Пландорстрой». Он умел располагать к себе людей, руководить ими, заводить полезные связи: договаривался с органами правопорядка и окружал себя верными сообщниками. Своих подчиненных они заставляли работать по 12 часов в день и постоянно обманывали при расчете. Сдал «полковника» Павленко один из рабочих, которого аферист обделил особенно нагло.

Заинтересовавшись делом, милиционеры отправили запрос в Минобороны и неожиданно выяснили, что такой воинский части не существует.

Разоблачением военной лжеорганизации, уличенной в крупном мошенничестве, вместе с коллегами занимался Семен Цвигун, в эпоху своего друга Леонида Брежнева — первый зампредседателя КГБ СССР, но в начале 1950-х — малоизвестный замглавы министра госбезопасности Молдавской ССР. Именно Цвигун в 1952 году выдал санкцию на арест Павленко и курировал спецоперацию по задержанию его пособников, носивших офицерские погоны.

Делом заинтересовался Лаврентий Берия, возглавивший МВД в марте 1953-го. По воспоминаниям супруги Семена Цвигуна Розалии, всесильный министр не поверил в существование после окончания войны псевдоорганизации и очень сильно возмутился, заявив, что Цвигун все придумал. Дело приобретало опасный для кагэбэшника оборот, но в июне Берию арестовали. Судебное разбирательство по делу Павленко началось только в конце 1954 года. 17 активных членов банды получили различные сроки лишения свободы, а главаря-миллионера приговорили к расстрелу.

«Бросалось в глаза ненормальное благополучие артели»

В те же времена прокладывал свой путь к успеху золотопромышленник Вадим Туманов, известный благодаря дружбе с Владимиром Высоцким. Его тоже часто называют первым советским миллионером. Окончив мореходку во Владивостоке, он начал службу на Тихоокеанском флоте и в августе 1945 года участвовал в войне с Японией. В 1948-м Туманова, третьего помощника капитана парохода «Уралмаш», арестовали после драки в Таллине и отправили в лагеря.

Биография этого человека полна мифов и легенд. Он будто бы восемь раз пытался бежать и однажды вместе с подельниками ограбил сберкассу, в результате чего его срок заключения вырос до 25 лет. Имел проблемы с блатными, которые вроде бы приговорили его к смерти. Но из каждой критической ситуации Туманову каким-то чудом удавалось выходить целым и невредимым. Он не только выжил в сталинских лагерях, но и вышел на волю уважаемым человеком: за колючкой бывший моряк стал старателем, сколотил бригаду из рукастых мужиков и принялся добывать стране золото.

Конечно, очень сложно с ходу определить, где здесь правда, а где вымысел, но сам Туманов утверждал следующее: «Понимая, что вырваться на свободу можно только благодаря работе и что первыми выйдут те, кто работает лучше, я организовал в 1954 году из заключенных на прииске "Челбанья" скоропроходческую бригаду. Ее рекорды никем не были перекрыты. Мы придумывали и внедряли технические новшества, добиваясь сумасшедшей производительности».

В 1956-м Туманов смог освободиться со снятием судимостей. Он создал артели по добыче золота на месторождениях от Урала до Охотского моря, что принесло в общей сложности порядка 500 тонн золота — шестую часть от объема, добытого СССР за полвека.

Особую известность получила старательская артель «Печора» с центром в Ухте. В первой половине 1980-х она включала три базы с коттеджами, саунами и бассейнами, а также несколько добывающих участков в Уральских горах. Разрабатывались бедные россыпи, которые государство не могло взять никакими обычными методами. Около 1200 человек трудились в артели по 12 часов в сутки, соискатели вакансии бульдозериста или строителя выдерживали жесткий отбор. К Туманову ехали со всего Советского Союза, благо тех, кто честно вкалывал, деньгами он не обижал. Говорили, что после успешного сезона добытчик мог заработать и на дом, и на машину.

По свидетельству архитектора Дмитрия Хмельницкого, «Печора» сочетала в себе тяжелейшую работу и немыслимый для советских организаций комфорт.

«Сауны на всех участках. Потрясающая еда. Повара, которых сманили из лучших московских ресторанов, — вспоминал он. — Добыча золота была настолько важна начальству, что для тех, кто этим занимался, были сделаны разумные исключения из идиотских правил советского хозяйствования. В артели всего лишь не было штатного расписания и фонда заработной платы. Нанимались те люди, которые нужны, а заработанные деньги делились на всех соответственно трудодням. Этого оказалось достаточно, чтобы производительность труда была раз в шесть выше, чем в обычных госорганизациях, занимавшихся тем же. А конкурс в артель составлял около 30 человек на место. Брали лучших...»

По словам Хмельницкого, Туманова окружала группа молодых интеллектуалов — инженеров, геологов, экономистов. Основу же организации составляли его ближайшие соратники, начальники участков, начинавшие с простых шоферов или механиков, прошедшие со своим боссом огонь и воду. При этом главные заработки давала не добыча золота, на которое государство установило мизерную цену. Больший доход артели приносило строительство дорог и зданий. Но только под добычу золота допускалась такая «антисоветская» организация производства. Это был настоящий зародыш капиталистической системы в стране с социалистической экономикой.

«В 1987 году генеральная прокуратура решила разгромить артель, — констатировал Хмельницкий. — Просто по дурацкой уверенности, что если дело связано с золотом, то без преступлений обойтись невозможно. Слишком уж бросалось в глаза ненормальное благополучие артели. Были проведены обыски во всех подразделениях, людей запугивали, пытались получить компромат на Туманова. Предателей не оказалось. Даже среди простых рабочих, бывших членов артели, которых допросили несколько тысяч человек. Дело было громким. Кончилось увольнением инициаторов — следователей генпрокуратуры. И роспуском артели "Печора" приказом Минцветмета. Но уже шла перестройка. Вместо одной артели возникло несколько десятков строительных кооперативов. Туманов возглавил свой собственный кооператив в Петрозаводске, а в начале 1990-х строил московскую окружную дорогу».

Золотопромышленник здравствует и поныне, сейчас ему 94 года.

«Капитал увеличивался на 1000 процентов за полмесяца»

«Есть ли у вас в СССР миллионеры?» — любили спрашивать иностранные туристы своих сопровождающих. Те, как правило, возмущались самой постановке вопроса, видя в ней нечто неприличное. Обладатели миллионов рублей в Советском Союзе, конечно, были, но свои состояния, понятное дело, не афишировали. Так, известный писатель Михаил Веллер в одной из своих книг назвал официальным советским миллионером Сергея Михалкова. Такое же клише прицепилось к Булату Окуджаве.

В начале 1960-х на всю страну прогремело дело фарцовщика Яна Рокотова, который вместе с приятелями Владиславом Файбишенко и Дмитрием Яковлевым скупал у иностранных туристов валюту и зарубежные товары. Общая сумма сделок составила 20 миллионов рублей, фигурантов изначально приговорили к восьми годам тюрьмы. Однако история неожиданно получила продолжение, когда Никиту Хрущева в ходе визита в ГДР в 1961 году пристыдили наличием в Москве огромного черного рынка.

Вернувшись на родину, возмущенный первый секретарь ЦК КПСС призвал более жестко наказывать фарцовщиков и валютчиков. Как следствие, дело Рокотова — Файбишенко — Яковлева пересмотрели, увеличив их сроки до 15 лет. Но и этого Хрущеву показалось мало. В авральном порядке был принят указ «Об усилении уголовной ответственности за нарушение правил валютных операций». В нарушение всех норм троицу приговорили к высшей мере по закону, вышедшему после совершения ими преступления.

Следующим поколениям повезло больше. 5 февраля 1987 года вышло постановление Совета Министров СССР «О создании кооперативов по производству товаров народного потребления», а 26 мая 1988 года был принят закон «О кооперации в СССР», разрешивший кооперативам заниматься любыми незапрещенными законом видами деятельности, в том числе и торговлей. Как следствие, в стране появилось огромное количество различных кооперативов, которые отличались от частных предприятий только отсутствием наемного труда и обязательностью коллективных принципов построения.

В этой воде и выловил золотую рыбку кооператор Тарасов. В 1988 году к нему в «Технику» пришли младшие научные сотрудники, программисты из Академии наук, обладавшие своим программным обеспечением, в том числе и для персональных компьютеров, которых в СССР еще практически не было. Тарасов пообещал обеспечить их компьютерами и предложил делать программно-аппаратные комплексы. На поставке программ кооператив, по утверждению его босса, и заработал свои миллионы.

Со временем Тарасов утратил былое состояние, но все равно оставался весьма обеспеченным человеком. В Госдуме он стал автором экономической амнистии, по которой 110 тысяч человек, обвиненных за хозяйственные преступления в СССР, были выпущены из тюрем на свободу.

В последние годы миллионер занимался поиском эликсира долгой жизни, обещал рассказать о своих успехах в борьбе со старостью. Он утверждал, что цель уже близко, но умер в 67 лет.

«Мы будем строить империи, но не империи зла»

Похожий путь прошел известный политик и богослов Виктор Аксючиц, тоже претендент на звание первого советского миллионера.

«С разрешением кооперативов в 1989 году мне было дано разбогатеть, — писал он в своей книге "Русский маятник. От коммунистического тупика через либеральный обвал. Заметки очевидца". — Первоначальным капиталом были лишь наши мозги и опыт неофициальной коммерческой деятельности. Я работал на Балтике в торговом и рыболовецком флоте. Знал, что в каждом портовом городе огромные кладбища судов, отслуживших свой срок. Я предположил, что их можно приобрести на металлолом, который ценится за рубежом гораздо дороже, чем в СССР».

Аксючиц предложил эту идею двум своим коллегам по Научно-техническому кооперативу «Перспектива» — Владмиру Корсетову и Александру Сундукову. Через райком комсомола они втроем добились кредита в госбанке под 0,3 процента годовых, купили списанный рыболовецкий траулер, продали его на металлолом в Испанию, на вырученные деньги закупили большую партию компьютеров, установили на них программное обеспечение и продали.

«В результате в 1989 году лондонский журнал Times опубликовал на обложке мой портрет с надписью: "Виктор Аксючиц — первый советский миллионер"», — писал он.

Американский журналист Дэвид Ремник, в 1988-1991 годах работавший в Москве спецкором The Washington Post, выделял среди советских миллионеров прослойку совсем молодых людей, которые владели иностранными языками и по мировоззрению и набору деловых качеств уже отличались от поколения Тарасова и Аксючица. Типичным представителем этой новой породы Ремник назвал 24-летнего Антона Данильца, выстроившего свою империю на руинах комсомола. По заверению миллионера, в начале 1991 года его состояние было 20-30 миллионов рублей и 1,5 миллиона долларов на иностранных счетах. Данилец обучился по пиратской ксерокопии заграничного бизнес-учебника, а начинал в 1988-м с открытия видеосалона, в чем ему помог комсомол. За первый год предприимчивый юноша «поднял» полмиллиона рублей, затем массово скупал в Ленинграде запущенные здания и превращал их в престижные объекты.

Тогда же свои первые контракты с клубами Национальной хоккейной лиги подписали сильнейшие советские хоккеисты — Александр Могильный, Вячеслав Фетисов, Игорь Ларионов, Павел Буре и многие другие. Одни, решившие перебраться в Северную Америку легально, были вынуждены отдавать большую часть жалования объединению «Совинтерспорт». Другие, отважившиеся на побег из СССР, получали на руки всю причитающуюся сумму.

Вскоре Советский Союз рухнул, и началась золотая лихорадка — ларьки, Черкизон и «Лужники», залоговые аукционы, экономические реформы и младореформаторы. Миллионерами становились все: от бывших трудовиков до милиционеров, от младших научных сотрудников до челноков, которые превратили ввоз ширпотреба из-за границы в доходный бизнес.