9 ноября министр обороны России Сергей Шойгу приказал отвести войска из Херсона на левый берег Днепра. Согласно докладу командующего объединенной группировкой войск генерала Сергея Суровикина, дамба Каховской ГЭС в любой момент может не выдержать обстрелов Вооруженных сил Украины (ВСУ), и тогда российские военные окажутся в изоляции, отрезанными от снабжения. По словам генерала, это очень непростое решение, но оно необходимо для сохранения жизней солдат и боеспособности группировки. Тысячи жителей региона, который вошел в состав России всего месяц назад, были вынуждены в спешке оставить свои дома в ожидании наступления ВСУ. Оставаться и впрямь было опасно — обстрелы усиливаются с каждым днем, а в случае разрушения дамбы сотни населенных пунктов в считаные часы могут оказаться под водой. 7 ноября власти региона объявили о завершении организованного вывоза населения на левый берег Днепра. Корреспондент «Ленты.ру» побывал на Херсонщине и увидел, как живут люди в ожидании тяжелых испытаний.
Новая Каховка на левом берегу Днепра — один из тех населенных пунктов, который был взят российскими подразделениями буквально в первые часы специальной военной операции. Вооруженные силы Украины не смогли оказать сопротивления, и почти полгода здесь царило относительное затишье.
Почти ежедневно сюда прилетают украинские ракеты: горят склады с гуманитарной помощью, социальные учреждения, административные здания.
Улицы практически пусты. Связь и мобильный интернет здесь не работают. Официальная причина — повреждение инфраструктуры. Но часть местных жителей уверена: отключили свои, чтобы диверсанты не могли корректировать огонь по Каховской ГЭС.
Если ее дамба или шлюзы будут разрушены, это означает неизбежное затопление всех населенных пунктов в прибрежной зоне. Опасаясь такого сценария, власти региона в середине октября объявили организованный вывоз жителей правобережья. В конце месяца выезд стал обязательным и для жителей 15-километровой зоны по обоим берегам Днепра.
Мэр Новой Каховки Владимир Леонтьев признает: в округе до сих пор остается 30-35 тысяч человек. И хотя городу не грозят прямые боестолкновения, опасность для их жизни с каждым днем только возрастает. По его словам, на ГЭС уже выведены из строя три из шести силовых агрегатов, некоторые сотрудники ранены во время обстрелов.
«Электростанция — стратегический объект. При ее разрушении высота приливной волны будет около 12 метров! Она дойдет до верхних этажей многоэтажек. Затопит все населенные пункты от Новой Каховки на левом берегу до Херсона на правом. Речь идет о времени от получаса до четырех часов», — добавляет чиновник.
Вывозу из города подлежит не только население, но и большинство сотрудников городских служб, включая служащих администрации.
Их здесь действительно много. Почти ежечасно на правый берег по дороге через дамбу проезжают огромные военные колонны с полевой артиллерией и машинами снабжения. Среди них уже есть мобилизованные — как правило, они неразговорчивы и отказываются беседовать даже не под запись.
Опустевшие улицы преимущественно патрулируют отряды Росгвардии. Они охотно показывают журналистам, куда пришлись последние «прилеты» за последние недели: автовокзал, торговые ряды, центральная площадь, жилая многоэтажка…
Мне повезло. Оказался здесь как раз в одно из таких безопасных «окошек». Но мирные жители гибнут действительно часто, и росгвардейцы настоятельно советуют мне не задерживаться в Новой Каховке даже на ночь.
Возвращаюсь в здание администрации. Там вовсю кипит работа по организации вывоза населения. Чиновники рассказывают, что самая большая проблема — оповестить людей о времени и месте сбора. Без мобильной связи и интернета делать это приходится по старинке: вешать бумажные объявления и отправлять глашатаев в ближайшие деревни. Уезжают не слишком охотно, несмотря на все риски.
Хотя вывоз населения и объявлен принудительным, «автомат к голове» людям никто не приставлял, как это описывают украинские источники. Только напоминали, что по окончании организованных мероприятий вывозить людей уже вряд ли кто-то будет, поэтому решать надо сейчас.
«Скажите, а правда, что украинцы казнили в Великой Александровке всех, кто получил российский паспорт? — спрашивает меня в одном из местных магазинов женщина средних лет, завидев шеврон с надписью PRESS. — У нас нет связи, я даже не могу узнать, что случилось с моими родными...»
Мне нечего ей ответить, пока никто доподлинно не знает. На глазах у женщины проступают слезы.
Уезжаю в сумерках. Той же дорогой из города уходят машины МЧС, полные людей, преимущественно пожилых. Кажется, они не до конца осознают, что вернутся домой очень и очень нескоро.
Геническ — отдаленный от областного центра городок в Херсонской области. Расположенный на левом берегу Днепра, на побережье Азовского моря, в 100-120 километрах от зоны активных боев, он фактически превратился во вторую столицу региона. Именно сюда перевозят административные учреждения прилегающих к Днепру районов. Здесь относительно безопасно. По крайней мере пока.
Работы далеки от завершения — строительная техника работает практически круглосуточно. Дороги усеяны блокпостами.
До границы с Крымом рукой подать, но военных здесь даже больше, чем в Новой Каховке. Дело в том, что в глубоком тылу находятся базы подготовки мобилизованных. Американскими HIMARS их достать невозможно, опасаться следует лишь беспилотников и вражеских диверсантов.
В начале ноября Геническ буквально наводнили беженцы из самых разных городов и поселков. Власти сумели разместить переселенцев во множестве летних гостиниц и турбаз, оставшихся с того времени, когда город был крупным региональным курортом. Но сейчас пришли холода, и вопрос с пребыванием беженцев встал особенно остро.
Людей начали размещать в пансионатах на Арабатской стрелке — косе, которая связывает материк с восточным побережьем Крыма. Но даже там места быстро закончились.
В центре города гуляют российские военные. В увольнениях они тратят большие деньги в местных ресторанах и кафе, чем несказанно радуют владельцев. Около одного заведения встречаю наряд военной полиции, уводящий в закат подвыпившего сержанта. Его сослуживцы тщетно уговаривают отпустить товарища. Бесполезно — военным строго запрещено употреблять алкоголь в зоне боевых действий, особенно в форме.
Завожу разговор с солдатами. Большинство — мобилизованные из Воронежской области, некоторые из Сибири. «А я из Львова!» — весело представляется один из них. На моем лице четко читается недоумение. «Расслабься, я вырос там. И родни там много. Просто в юности уехали с матерью в Россию. Здесь я снайпер. Добровольцем пошел. Почему? А вот ничего не скажу!» — продолжает он. А что тут скажешь…
Военные честно признаются, что снаряжения хватает не всегда. Самая большая беда — транспорт. Его покупают у местных жителей на средства с боевых выплат. В основном старые «восьмерки». С деньгами проблем нет — приходят вовремя.
Около здания администрации толпится множество местных. Они пытаются разобраться с вопросом получения выплат и жилья. В конце октября Правительство России опубликовало постановление, что жители Херсонской области, имеющие местную прописку, смогут бесплатно получить жилищный сертификат на покупку дома или квартиры в других регионах страны. Однако для того, чтобы претендовать на недвижимость, им придется покинуть Херсонскую область. Многие беженцы надеются, что смогут оформить документы здесь, дождаться решения и лишь потом отправиться на новое место.
Как объяснит спустя несколько часов на брифинге в местной администрации министр труда и социальной политики региона Алла Бархатнова, к 1 ноября за оформлением таких сертификатов уже обратились более 2,3 тысячи херсонских семей, однако положительное решение пока получили всего 65 из них. Она признает: процесс не быстрый. Однако получить недвижимость можно даже при наличии украинского паспорта, не имея российского.
Но часть местных жителей все равно не желает уезжать, несмотря на все увещевания властей. Они убеждены, что украинская армия не сможет форсировать Днепр, и надеются вернуться в родные места, когда обстановка на фронте стабилизируется.
«Референдум уже прошел, так чего им еще надо? Если честно, я просто надеюсь, что вскоре все прекратится, что все сумеют договориться. Пусть за ними остается Киев, но Геническ всегда был русским. Тут же рядом Севастополь! А мы такие же, как крымчане. И мы очень надеялись, что в 2014 году уйдем вместе с ними [в состав России]. Правда, мы никогда не верили, что цена будет так высока», — рассуждает пожилой мужчина неподалеку от храма Георгия Победоносца в Генической Горке.
На вопрос, покинет ли он дом, если обстрелы со стороны Вооруженных сил Украины начнутся и здесь, отвечает отрицательно. Говорит, что примет любую власть, «лишь бы она не была украинской».
Вывоз мирных жителей из Херсона закончился так же внезапно, как и начался. После повреждения Антоновского моста серией ракетных ударов основным способом связи левого берега с правым оставался Речной порт, через который курсировали десятки барж, речных такси и частных лодок.
Вечером 2 ноября власти региона объявили, что находящиеся на левом берегу люди более не смогут воспользоваться обратным маршрутом.
Особенно трагичной ситуация оказалась для пенсионеров. Зачастую не имея доступа к мобильной связи, они ориентировались на бумажные объявления и сарафанное радио. Некоторые из них выехали на левый берег, чтобы проведать родственников и посетить дачу.
«У меня в Херсоне остался лежачий 84-летний муж, никого кроме меня в городе у него не осталось. Связи с волонтерами и МЧС нет! Что теперь делать? Я готова плыть на чем угодно!» — делится горем очень старая бабушка.
Тщетно пытаюсь отыскать на побережье коммерческие лодки. Дежурящие неподалеку полицейские уверяют, что отныне частные плавсредства, замеченные за незаконной перевозкой людей, будут изыматься в пользу государства.
Во время диалога с силовиками ко мне подходит мужчина не старше 30 лет. Его лицо, руки и даже ладони покрыты сплошным узором разнообразных татуировок. Особенно заметны синие длинные молнии, опоясывающие голову и шею.
«Вы же знаете, что люди с нацистскими татуировками не могут пройти через границу? Но мои черепа и молнии не имеют ничего общего со свастикой или другой запрещенной символикой! Я тату-мастер, это мой образ жизни! Меня допрашивали два часа, но в итоге развернули. Посочувствовали, но сказали, что такие инструкции. Теперь я хочу вернуться домой, но переправа закрыта. Куда мне теперь?» — возмущенно говорит он.
Предлагаю собеседнику отыскать здание алешкинской администрации и попросить помощи там. Но и чиновников обнаружить на их рабочем месте не удается. На дверях пустого здания висит объявление, что организованная эвакуация завершится 4 ноября.
В Алешках дыхание приближающихся боевых действий ощущается даже сильнее, чем в других левобережных городах. Недалеко от берега стоит разрушенная ударом HIMARS гостиница, снаряд уничтожил ее прямым попаданием во время ночной атаки за несколько дней до моего приезда.
Перебраться на правый берег не удается и по понтонной переправе. Военные на блокпосту получили четкое указание: пропускать только грузовой транспорт с товарами первой необходимости. Здесь тоже собираются люди, еще не утратившие надежду вернуться в Херсон.
«У меня отец остался в Николаевской области. В тот поселок так и не сумели войти русские военные. А я еще летом пошел добровольцем в херсонские отряды ППС. Мы перестали созваниваться, так как знаем, что Украина прослушивает телефонные разговоры вблизи линии фронта. Батя у меня глубокий старик, и, возможно, для него это последняя осень», — рассказывает мне стоящий у блокпоста силовик в штатском.
Таксисты, собравшиеся у переправы, предлагают жителям выехать в безопасные районы. Завожу разговор и получаю категорический отказ на предложение проехаться по окрестностям за рубли. На мое замечание о незаконности этого требования водители отвечают молчанием или открытой насмешкой.
Покидаю Алешки по дороге мимо блокпостов и строящихся укрепрайонов. Пока левый берег усиленно готовится к обороне, а люди спешно пытаются покинуть опасную зону, на соседних полях фермеры на сельхозтехнике мирно сеют озимые. Это оставляет крайне противоречивое впечатление. Возможно, эти посевы вскоре будут гореть под ударами украинской артиллерии, как это часто случалось в Херсонской области в середине лета.
Но люди остаются и верят, что этого не произойдет. Верят, что российские солдаты смогут их защитить. Ведь местные уже пережили нечто похожее в начале весны, и этот опыт вселяет в них надежду, что и сейчас все кончится благополучно.