Заложники алгоритмов. Интернет и глобализация могли объединить мир и сделать людей счастливее. Почему этого не произошло?

Лидеры мировой экономики — поделились своими технологиями со всем миром, и человечество вступило в эру всеобщего процветания. Национальных экономик больше не существует, ведь есть единый мировой рынок, да и границы государств стали условностью — стерлись благодаря техническому прогрессу и развитию интернета. Жители планеты давно стали единой общиной и вместе реагируют на новые цивилизационные вызовы. Примерно так должен был выглядеть современный мир по представлениям ученых-футурологов конца XX века. Однако их прогноз оправдался лишь частично. Единый рынок сделал богатых еще богаче и лишь усугубил зависимое положение развивающихся стран. Государственные границы упразднили, но тут же возвели новые, куда более неприступные — идеологические. И не последнюю роль в этом сыграл интернет — пожалуй, самый важный ресурс информационного века. Оказалось, что он способен не только объединять людей, но и настраивать их друг против друга. И делить мир на своих и чужих стало куда удобнее, чем стремиться к согласию. «Лента.ру» в рамках проекта «Крах однополярного мира» разобралась, что пошло не так и почему мечты о глобальной деревне оказались утопией.

Две стороны медали

«Беспрецедентное развитие Азии, возрожденная Америка и объединенная Европа (включая Россию) создадут экономический импульс, который потянет за собой большинство других регионов планеты», — таким видели сегодняшний мир футурологи Питер Шварц и Питер Лейден.

В 1997 году американский журнал Wired опубликовал их статью «Будущее мира: хронология большого скачка». Ученые смотрели в наступающий XXI век с оптимизмом и восторгом. По их прогнозам, последние 20 лет уходящего столетия и первые 20 лет нового должны будут войти в историю как годы уникальных трансформаций. Новые технологии сделают жизнь удобнее, а производство — легче и быстрее. Границы государств станут чисто символическими, развитые страны откроют рынки для развивающихся, что в итоге приведет весь мир к процветанию и единению.

Отчасти так и произошло. Глобализация действительно создала единый мировой рынок, где любому человеку доступны любые товары из любого уголка мира: экзотические фрукты из Южной Америки, электроника из Китая, итальянская керамика... Технологии действительно вывели производство на новый уровень, а интернетом сейчас пользуются почти пять миллиардов человек, и это число ежедневно растет.

На первый взгляд, жители планеты действительно стали единой общиной. Ценности и бытовые привычки многих людей по всему миру идентичны: они одеваются в H&M, едят в McDonald’s, смотрят Netflix и пользуются iPhone, чтобы общаться в Facebook и Instagram (соцсети запрещены в России; принадлежат компании Meta, которая признана экстремистской организацией и запрещена на территории РФ).

Иными словами, мир стал похож на глобальную деревню, о которой еще в 1960-е годы писал канадский социолог Маршалл Маклюэн. Согласно его теории, развитие цивилизации определяли средства коммуникации. Ученый разделил историю человечества на три периода: период дописьменной культуры с устными формами общения; период становления письменности и печати; современный мир, возникший с развитием электричества и технологий передачи данных, сделавших его прозрачным.

В середине прошлого века социолог предсказал онлайн-шопинг и персонализированные новостные ленты. «‎Вы обсуждаете свои интересы, свои нужды, проблемы. И тут же мир копирует их, и при помощи компьютерных библиотек всего мира все новинки лично для вас. Такое на книжной полке не стоит. Они присылают вам посылку, как в службе доставки. Все переходит в состояние электронной информации», — предрекал Маклюэн.

У концепции ‎глобальной деревни оказалось много преимуществ. Благодаря развитию технологий люди могут неограниченно обмениваться информацией, получать образование и общаться в онлайн-формате. Человек больше не чувствует себя одиноким, даже если не встречает поддержки в своем окружении, — он всегда может найти ее в сети. Но со временем оказалось, что у этой медали есть и оборотная сторона.

Маклюэн предупреждал, что за комфорт киберпространства человеку придется заплатить своей индивидуальностью. Постепенно технологии взрастят в людях новое племенное сознание, от которого человечество несколько веков пыталось уйти. «‎То, что мы изобрели при помощи электричества, похитило у нас нервную систему. Электрический век лишил людей их индивидуальности», — подчеркивал социолог.

Изначально интернет и его инструменты — соцсети, тематические форумы и стриминговые сервисы — задумывались как средства коммуникации и обмена информацией. Это делало киберпространство все более и более значимым для простого человека, повышало доверие ко всему, что он там находит. А чем больше человек кому-либо или чему-либо доверяет — тем проще им манипулировать.

Стены вместо мостов

«Вместо того чтобы строить стены, мы можем помогать строить мосты», — заявлял на заре своей карьеры основатель Facebook Марк Цукерберг. Сегодня крупнейшие социальные сети объединяют 4,7 миллиарда пользователей. За карантинный 2020 год их число увеличилось на 13 процентов. Можно сказать, сейчас человечество буквально живет в сети, и граница между реальным и виртуальным миром становится все более прозрачной.

Самой популярной соцсетью остается Facebook: по данным на 2022 год, соцсеть насчитывает 2,9 миллиарда пользователей. В первые годы работы Facebook людям приходилось самостоятельно искать интересующий их контент. В поисках новостей они кликали на страницы друзей и заходили в тематические группы. Этот процесс отнимал массу времени. Но в 2006-м разработчики Facebook создали альтернативную домашнюю страницу, куда автоматически попадали все новости друзей. Так и появилась всем знакомая новостная лента.

«До появления новостной ленты интернет был странным, тихим и, пожалуй, очень уединенным местом», — вспоминает Фархад Манжу, журналист Slate. Но после обновления Facebook, говорит он, ничто в интернете уже не было прежним. Постепенно на такой же формат перешли все популярные сервисы, в том числе Instagram, Twitter и YouTube.

А затем соцсети создали умную ленту новостей, позволив алгоритмам подбирать контент специально под предпочтения каждого пользователя. Сначала алгоритмы были довольно примитивными: на выдачу поста в ленте влияло только два фактора — насколько сообщение свежо и как много пользователей в нем упоминается. Но в 2009 году появилась кнопка «лайк», по которой стало легко отслеживать, что нравится людям.

Технологии персонализации быстро совершенствовались, и вскоре соцсети научились анализировать всю информацию о пользователе и его действия. Соцсети фиксировали все больше и больше данных о человеке: его пол, возраст, местоположение, тип компьютера или смартфона, политические предпочтения, сексуальную ориентацию, поисковые запросы, историю кликов и лайков. Все это они использовали для выдачи того контента, который ему понравится с наибольшей вероятностью. При этом публикации, которые алгоритм расценивал как неподходящие — то есть содержащие иную точку зрения или демонстрирующие иные вкусы, — попадали в ленту все реже.

Это привело к формированию так называемого «пузыря фильтров» (от английского filter bubble), который информационно изолирует человека. Например, у вас есть два друга в Facebook с противоположными взглядами: любитель кошек и убежденный собачник. Если вы будете чаще лайкать и комментировать посты первого, публикации второго постепенно исчезнут из вашей ленты. Вместо них алгоритмы будут предлагать вам все больше и больше постов с кошками от других пользователей.

Дело в том, что цель алгоритмической ленты — как можно дольше удерживать внимание человека. Ведь соцсети быстро поняли: им не нужно, чтобы пользователи занимались самообразованием и расширяли кругозор, ведь они приходят в интернет отдыхать и развлекаться, а значит, людей можно и нужно как можно дольше удерживать у экрана. И этот принцип работы соцсетей моментально приглянулся представителям бизнеса, ищущим все новые и новые способы продвижения своей продукции.

Алгоритм очень умело навязывает ни о чем не подозревающему пользователю желание что-то купить. Предварительно он анализирует, где человек живет, какой у него уровень дохода и в чем он нуждается прямо сейчас. Так, вы ищете в Google недорогой тостер, чтобы подарить его другу, а через час натыкаетесь на рекламу бюджетной бытовой техники в Facebook. Кажется, что это удобно: соцсеть за тебя подобрала нужный товар, — однако чаще всего навязчивая персонализированная реклама ведет к импульсивным покупкам, ‎втюхивая человеку то, что ему не нужно.

По сути, соцсети делают половину работы за крупные корпорации, занимаясь персонализированным подбором товаров и предоставляя площадку для их продвижения. Бизнес оказался готов платить за это огромные деньги, а Facebook, Instagram и другие онлайн-платформы не преминули этим воспользоваться, фактически превратив людей — вернее, их цифровые аватары — в товар.

В такой ситуации модернизировать алгоритмы для объединения всех людей мира совершенно невыгодно. Напротив, лучше создавать все больше обособленных групп покупателей, ведь это приносит больше рекламных денег, ведь к каждой группе нужен отдельный подход. Неудивительно, что доходы компании Meta росли в геометрической прогрессии: всего за десять лет (с 2010 по 2020 год) выручка Facebook выросла с 1,2 миллиарда долларов до астрономических 86 миллиардов.

При этом масштаб данных, которые онлайн-платформы собирают о людях, стал известен рядовым пользователям совсем недавно — в 2018 году. Более того, оказалось, что алгоритмами соцсетей пользуются не только глобальные корпорации для продажи тостеров и косметики, но и политики, чей товар уже не так безобиден.

Цена свободы выбора

В 2018 году Facebook уличили в сливе данных десятков миллионов пользователей. Журналисты Channel 4 выяснили, что британская консалтинговая компания Cambridge Analytica с 2015 года собирала личную информацию о пользователях через платформу соцсети. Изначально речь шла о данных 50 миллионов человек, однако позже руководство соцсети признало, что пострадавших от утечек гораздо больше.

Cambridge Analytica распространяла в Facebook викторину с личными вопросами о пользователе, по результатам которой можно было составить его психологический портрет. В основе приложения лежал тест, который дает исчерпывающую характеристику человека по пяти параметрам: открытость, сознательность, экстраверсия, доброжелательность и невротизм. Люди примеряли на себя десятки утверждений в духе «Я уверен в себе», «Я душа компании», «Я часто чувствую грусть».

Компания анализировала ответы и личную информацию пользователей, заполнивших анкету, а также их друзей. Затем полученные данные продавались сторонним организациям, в том числе политтехнологам. Западные журналисты считают, что деятельность Cambridge Analytica влияла на политические кампании по всей планете, в том числе на Brexit, выборы в Кении, Нигерии, Чехии.

Но, конечно, самая громкая история о продаже данных пользователей Facebook — скандал вокруг выборов президента США 2016 года, в ходе которых Дональд Трамп победил Хиллари Клинтон. CNN в своем расследовании сообщало, что команда Трампа заплатила Cambridge Analitica более пяти миллионов долларов за персонализированную агитацию в соцсетях. Для психологического профилирования использовались те самые данные пользователей, полученные незаконным путем.

Однако даже мировой скандал и судебные разбирательства не остановили рост выручки Facebook, огромную часть которой составляют рекламные доходы. К концу 2020 года эта сумма достигла упомянутых 86 миллиардов долларов. Пользователи продолжают просматривать рекламу в соцсети и пользоваться персонализированным подбором информации, зная, что их личные данные становятся товаром.

По словам Ильи Гращенкова, генерального директора Центра развития региональной политики, распространение интернета и ‎новых медиа, изначально нацеленных на достижение доверия и налаживание диалога между автором и читателем, возымело обратный эффект. Вместо того чтобы вырасти в полноценную личность, которая фильтрует информацию и проводит независимую оценку событий, человек становится очень доверчивым, подверженным влиянию и, как следствие, деградирует, считает ученый. Таким образом, обитатели условной ‎глобальной деревни живут в своих эхокамерах и вместо сближения и просвещения через общение ищут лишь подтверждения своей позиции.

С ним согласен Андрей Быстрицкий, председатель Совета фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай». По его мнению, сегодня люди все чаще замыкаются в группах единомышленников и сознательно отсеивают информацию, которая противоречит их точке зрения. Виноват в этом все тот же «пузырь фильтров», приводящий к эффекту эхокамеры: он усиливает систему убеждений пользователя, который не видит альтернативных мнений и считает, что его ценности разделяет большинство. В итоге это ведет к искажению восприятия действительности, а явное доминирование одной идеи в сообществе запирает человека в информационной клетке и ослабляет его критическое мышление.

Чтобы убедиться в обоснованности этого утверждения, достаточно посмотреть, какой проблемой стали фейки. Фейковые новости в Twitter распространяются на 70 процентов быстрее, чем посты с достоверной информацией, указывают ученые. И за это ответственны не только медиа и политики. Современному человеку не нравится скучная информация, он с большей вероятностью кликнет на что-то зрелищное или шокирующее. Поэтому на YouTube особой популярностью пользуются видео с радикальной повесткой и изложением конспирологических теорий.

Неудивительно, что бизнес и политика все активнее пользуются доверчивостью миллиардов обитателей соцсетей, разделяя их на группы по интересам, чтобы успешнее продвигать свои идеи и продукты. И очень помогает им в этом концепция глобального рынка, сформулированная еще в прошлом веке.

Единая сеть — единый народ

Глобализация и цифровизация открыли новые возможности для крупных компаний и целых государств. Закрытые национальные экономики трансформировались в единый мировой рынок, способный обеспечить страны любыми товарами и ресурсами. Открылся доступ к наиболее прогрессивным технологическим достижениям, упростилось хозяйственное взаимодействие между странами. Международное сотрудничество в экономике позволило грамотно распределять ресурсы и разделять сферы труда.

Так у стран появилась возможность не производить какой-то товар самостоятельно, а экспортировать его из-за границы, где он стоит дешевле. Благодаря этому люди действительно стали жить лучше — в этом футурологи Шварц и Лейден не ошиблись. Но вот дальнейшее развитие экономической модели глобального мира не оправдало их ожиданий.

По мере нарастания глобализации государства постепенно занимали свои ниши на мировом рынке. Одни страны экспортировали технологии, другие — производили товары, третьи — поставляли квалифицированные кадры и рабочую силу. Однако эти ресурсы имеют разную ценность. Получилось так, что не все участники мировой экономической системы вносят в нее равнозначный вклад. Некоторые стараются больше получать, чем отдавать, и фактически ‎садятся на шею более состоятельным партнерам.

Подобная ситуация сложилась в Евросоюзе. В блоке есть несколько богатых стран — в частности, Германия и Франция, — которые берут на себя обязательства помогать более бедным членам ЕС. Так, в период долгового кризиса в зоне евро в 2010-2012 годах Германии пришлось оказывать большую финансовую поддержку некоторым странам Южной Европы, экономика которых пострадала сильнее всего. ФРГ помогала Италии, Португалии, Испании, но больше всего денег — немецких и не только — получила Греция.

Спасая страну от дефолта, ЕС и МВФ в мае 2010 года приняли первую европейскую программу помощи Афинам на общую сумму 110 миллиардов евро, и это было только начало. Суммарно к 2014 году государство получило более 167 миллиардов евро из разных источников, и большую часть этих денег выделил Берлин. В 2015-м ЕС одобрил пакет помощи Афинам еще на 86 миллиардов. Стране помогали не только финансово, но и политически, предлагая различные планы по преодолению кризиса. Однако Греция не выбралась из долговой ямы по сей день, несмотря на то, что ей разрешили не выплачивать часть внешнего долга.

При этом страна, которая хочет выйти из невыгодного для нее экономического союза, сталкивается с трудностями и негативными последствиями. Такая ситуация сложилась с Великобританией. Государство годами вносило крупные суммы в бюджет ЕС, не получая от этого ощутимой выгоды. Британский фунт оставался дороже евро, поэтому на единую европейскую валюту Лондон так и не перешел. Правовая система Великобритании слишком отличается от общеевропейской и потому не смогла интегрироваться в нее. Наконец, британцев не устраивало то, что самые важные политические решения им приходилось согласовывать с Брюсселем, и не всегда результат этих переговоров оказывался в интересах Лондона. В частности, в 2000-2010 годах стране пришлось столкнуться с миграционным кризисом из-за европейской политики открытых границ.

В результате Британия решила выйти из объединения. Однако стороны не смогли договориться о взаимовыгодных условиях, и Брюссель со своей стороны ввел достаточно много таможенных ограничений. Вместе с долгожданной политической свободой Brexit принес Соединенному Королевству дефицит товаров и нехватку рабочей силы, замедлил рост экономики и в целом сделал британцев беднее.

Кроме того, рост взаимозависимости экономик, который наблюдается в условиях глобализации, дает развитым странам возможность использовать эту сферу в качестве инструмента давления на другие государства.

Цена победы

Если политическая линия какой-то страны не устраивает владельцев глобальных корпораций и правительства отдельных государств, они могут ввести жесткие санкции и обрушить экономику неугодных. Так произошло с Венесуэлой — на начало XXI века одной из богатейших стран Латинской Америки.

Для государства с самыми большими запасами нефти в мире основным источником дохода был экспорт энергоресурсов в США. При этом президенты Венесуэлы — Уго Чавес и сменивший его в 2014 году Николас Мадуро — открыто выражали несогласие с американской внешней политикой и стремились сохранить независимый от Вашингтона курс.

В 2007-м Чавес провел масштабную национализацию, чтобы нефтяные доходы напрямую поступали в бюджет страны. Под национализацию попали филиалы западных энергетических гигантов Exxon Mobil, Chevron, BP, Total. В ответ на это Вашингтон ввел против Каракаса жесткие санкции, запретив поставку технологий в страну. В 2018-м США отказались признавать результаты президентских выборов в Венесуэле. Вашингтон усилил санкции, полностью закрыв республике доступ на мировые рынки и лишив ее возможности продавать нефть. Это привело к краху экономики и резкому падению уровня жизни в стране.

Так произошло с уже упоминавшейся Великобританией. После 24 февраля 2022 года она ввела самые жесткие санкции в отношении России, но эти ограничения больно ударили и по британской сталелитейной промышленности. Запрет на импорт древесины из России привел к росту цен на мебель в среднем на 17 процентов, инфляция бьет 30-летний максимум, а ограничения на закупку российского гранулированного древесного топлива привели к усугублению энергетического кризиса. По прогнозам Bloomberg, доходы британцев к концу года сократятся на 3,4 процента.

Глобальная взаимозависимость экономик не приводит к тому, что ресурсы распределяются разумно и справедливо. Напротив, благодаря модели свободной торговли на мировом рынке возникают страны-лидеры, обладающие наибольшими ресурсами и влиянием. И санкционные меры с их стороны угрожают уже не только их противникам и им самим, но и всему миру.

Так, в 2010-х годах позиции экономических лидеров заняли две сверхдержавы: США, десятилетиями развивавшие технологии и подталкивавшие глобализацию, и Китай, который благодаря этим тенденциям всего за полвека превратился из отсталой аграрной страны в крупнейшую мировую фабрику. Секретным оружием Китая стали его территориальные и демографические ресурсы. В стране было много дешевой рабочей силы — граждан, согласных работать за небольшие деньги на экспортоориентированных фабриках. Когда экономика КНР достигла достаточного уровня развития, они стали основой для развития внутреннего рынка.

Но вместо взаимовыгодной кооперации, которая могла бы способствовать общемировому процветанию и развитию, Вашингтон и Пекин выбрали соперничество. В 2018 году тогдашний президент Дональд Трамп повысил пошлины на товары, поставляемые в США из Китая. В среднем они выросли на 25 процентов. В ответ КНР обложил дополнительными пошлинами импортируемые из США мясо, фрукты и другие товары. Трамп начал торговую войну, которая не закончилась после его ухода с поста президента.

От торговых войн страдают не только экономики вовлеченных в нее государств. Еще в 2019 году ООН объявила их главной угрозой мировой экономической системе в целом. В эпоху глобализации цепочки производства выстраиваются на международном уровне. Торговая война приводит к непредсказуемому росту стоимости отдельных компонентов продукта, что тормозит производственный процесс, особенно в высокотехнологичных отраслях — например, в автомобилестроении. Торговая напряженность заставляет инвесторов быть осторожнее, что тормозит экономику развивающихся стран. Кроме того, финансовые регуляторы в условиях торговых войн вынуждены компенсировать ущерб национальным экономикам, ужесточая мировые финансовые условия. Такой процесс может привести к шоку глобальной банковской системы, как уже произошло в 2008 году.

Мировая экономика только недавно начала приходить в себя после пандемии коронавируса. Производственные и логистические цепочки, выстроенные по всему миру, были нарушены из-за локдаунов. Мировой ВВП рухнул. Всем странам и крупным корпорациям необходимо наверстывать упущенное, поэтому резко вырос спрос на энергоносители, что привело к росту цен на нефть и газ и усугубило топливные кризисы в разных странах мира.

Поистине сокрушительным ударом по модели глобального мирового рынка стали экономические санкции, введенные США и их союзниками в ответ на спецоперацию России на Украине. Они привели к новому скачку цен на газ и нефть и создали серьезную угрозу энергетической безопасности для тех стран Евросоюза, которые не могут позволить себе более дорогое топливо с американского континента. Западные компании покидали российский рынок, неся убытки.

И без того незавидное положение мировой экономики усугубили изменения климата — они уже обернулись рекордной засухой по всей Европе. С нехваткой продовольствия и стремительным ростом цен на продукты и топливо уже сталкиваются практически все государства Африки — беднейшего континента мира, сильно зависящего от поставок сельхозпродукции из черноморского региона. В международном сообществе заговорили о рецессии, гиперинфляции и продовольственном кризисе, который в ближайшее время охватит весь мир.

***

Концепция ‎глобальной деревни, предложенная Маклюэном, выглядела реалистичным предсказанием устройства нашего мира в эпоху господства технологий. Казалось бы, ключи к совместному развитию были у человечества в руках, однако ученые-футурологи в своих прогнозах не учли самого важного: политические и идеологические разногласия превращают преимущества этой концепции в инструменты давления.

Информационные технологии, призванные освободить и объединить людей, напротив — начали изолировать их и настраивать друг против друга. А глобальные корпорации и политики воспользовались этими механизмами в своих интересах, сделав из людей товар. Страны предпочли сражаться за гегемонию вместо того, чтобы сотрудничать ради всеобщего процветания. А это значит, что мир ждут еще более масштабные кризисы. Какие именно — остается только догадываться. Но совершенно очевидно, что в первую очередь от них пострадают не глобальные корпорации, а самые обычные и самые бедные люди.