«Он страшно обозлился» 30 лет назад Ельцина попытались отстранить от власти. Как это привело к расстрелу Белого дома?

30 лет назад Россия оказалась на пороге больших потрясений. В марте 1993 года набирал силу политический кризис, вызванный конфликтом двух ветвей власти — законодательной, которую представлял Верховный Совет во главе с Русланом Хасбулатовым, и исполнительной во главе с президентом Борисом Ельциным. Обе стороны по-разному смотрели на проведение реформ, обвиняли друг друга в отходе от демократических принципов и попытках узурпации власти. Все становилось еще хуже из-за личного конфликта двух лидеров. В конце концов депутаты попытались отстранить Ельцина от власти, но импичмент провалился, после чего россияне поддержали президента на референдуме «Да — да — нет — да», однако это не спасло страну от кровопролитного конфликта в Москве. Как разгорался кризис, который закончится расстрелом Белого дома из танков, — в материале «Ленты.ру».

На заре российской государственности первые лица двух ветвей власти — президент Борис Ельцин и председатель Верховного Совета Руслан Хасбулатов — очень любили вместе париться в бане. В непринужденной обстановке они обсуждали важные политические вопросы и размышляли над тем, как вывести страну из социально-экономического кризиса. Политики особенно сблизились в дни августовского путча 1991 года и какое-то время были единомышленниками, тем более их объединяло печальное прошлое их семей: деда и отца Ельцина репрессировали, а малолетнего Хасбулатова с родственниками депортировали из Чечни в Казахстан. Позднее их взгляды на развитие России серьезно разошлись.

Окончательный разрыв между руководителями страны произошел в 1992-м. Как раз тогда Хасбулатов, как гласит одна из версий, опрометчиво привел в сауну личного массажиста.

«Он, видимо, почувствовал себя на равных с Ельциным, оттого и позволил роковую бестактность, — рассказывал глава президентской охраны Александр Коржаков в своей книге «Борис Ельцин: от рассвета до заката». — Борис Николаевич присутствие массажиста вытерпел, но я уже знал — самого Хасбулатова он долго терпеть не станет».

По наблюдению силовика, поначалу противостояние было незаметным, кулуарным, а внешне выражалось в том, что Хасбулатов активно собирал вокруг себя единомышленников — тех, кто критиковал и экономическую реформу, и просто действия Ельцина. И инцидент в сауне мог стать последней каплей.

По мнению доцента Государственного академического университета гуманитарных наук (ГАУГН) Олега Яхшияна, главную роль в разрыве сыграл именно Ельцин.

«Если бы он проявлял больше демонстративного уважения к Хасбулатову, показывал, что без него политика не вырабатывается, то Хасбулатов позиционировался бы в обществе как влиятельная фигура, — объяснил кандидат исторических наук «Ленте.ру». — Ельцин же вел себя так: все отстранены, я — главный и назначаю, кого хочу. Всем известно, что Хасбулатов — человек очень самолюбивый и амбициозный. Так что понять его можно. Вообще в то время многое зависело от того, как Ельцин строил отношения».

Но кто бы ни начал эту вражду, вскоре Россия оказалась на пороге самого сильного политического кризиса за всю постсоветскую историю, который лишь чудом не перерос в гражданскую войну.

«У них мгновенно вырастали зубы дракона»

Конституционный кризис в России начался на Съезде народных депутатов в декабре 1992 года, когда руководство Верховного Совета во главе с Хасбулатовым и простые парламентарии резко раскритиковали правительство Егора Гайдара. Съезд категорически отказался утвердить кандидатуру реформатора на пост премьера. Это было выступление против Ельцина. На президента и его команду возложили вину за спад производства и обнищание людей, были приняты новые поправки к Конституции, согласно которым правительство должно было подчиняться прежде всего парламенту, и только потом президенту.

В ответ Ельцин подверг депутатов жесткой критике.

При посредничестве председателя Конституционного суда Валерия Зорькина стороны попытались прийти к компромиссу — было подписано соглашение о конституционной стабилизации, которое позволяло решить проблему мирным путем. В результате Верховный Совет добился отставки неугодного Гайдара, а новым премьером стал Виктор Черномырдин. До 31 марта 1993 года президент Ельцин и Верховный Совет должны были выработать совместный вариант новой Конституции или два варианта, после чего объявили бы всенародный референдум.

В своих мемуарах Хасбулатов охарактеризовал Черномырдина как человека весьма посредственных способностей, плохо образованного и не умеющего грамотно излагать свои мысли. По его словам, Ельцин страшно обозлился тем, что не избрали Гайдара. Он утверждал, что его пытались запугать и даже имитировали покушение на его дочь Селиму.

Бывший народный депутат Владимир Новиков не исключал, что председатель Верховного Совета считал себя более подготовленным для проведения экономических реформ, чем Гайдар и Анатолий Чубайс. По его словам, в ответ на критику со стороны Хасбулатова кремлевское окружение при каждом удобном случае намекало на «какие-то темные дела Хасбулатова и его связи с Чечней», в которой к тому моменту уже наметилась нестабильная обстановка.

По мнению Яхшияна, фигура Гайдара к тому времени приобрела «знаковый и вполне определенный характер» — он олицетворял все то, что называлось рыночными реформами.

«Это шоковая терапия и все прелести стремительного перехода к капиталистическим, причем довольно искаженным производственным отношениям, — добавил Яхшиян. — Для абсолютного большинства людей отпуск цен при уничтожении запаса сбережений стал ударом. Гайдар в данном случае — символика. Для кого-то с большим знаком "плюс", а для кого-то наоборот. В данном случае поляризация политических сил вполне понятна. Она происходила по отношению к фигуре Гайдара. Те, кто не принимал курс Гайдара, сгруппировались вокруг фигуры тогдашнего председателя Верховного Совета».

К ним примкнул и вице-президент России Александр Руцкой — генерал авиации, Герой Советского Союза, любимец женщин и напарник Ельцина по президентским выборам 1991 года. Как и Хасбулатов, он терпеть не мог реформаторов из команды Гайдара. По уточнению Яхшияна, Руцкой не был обречен на противостояние с Ельциным. Но президент отдавал предпочтение другим — Гайдару, Геннадию Бурбулису, Сергею Шахраю.

«А Руцкой оставался как бы в стороне, заниматься ему было нечем, полномочий нет, — резюмировал историк. — Допускаю, что и либеральные гайдаровские установки ему были неприемлемы. Руцкой — активный и здоровый мужик, по-своему амбициозный, ему тоже хотелось работать и проявлять себя. Так займи чем-нибудь вице-президента! В политике такое надо понимать. Когда же Ельцин начал этим заниматься, Руцкой уже был для него потерян. Он ему выкатывал поручения, которые иначе как насмешкой или заведомо провальными и назвать было нельзя. То есть Руцкой сразу оказался в положении изгоя. Хотя, как и Ельцина, его избрал народ».

«Бес попутал»

Согласно воспоминаниям Хасбулатова, поначалу новый премьер Черномырдин часто встречался с ним, советовался по кадрам, старался взаимодействовать с Верховным Советом, а политику своего предшественника обозначил фразой — «как Мамай проехал!» Парламент и правительство стали согласовывать программу законодательной деятельности, депутаты работали совместно с министрами, исчезло былое взаимное недоверие. В общем, обстановка между законодательной и исполнительной властью заметно разрядилась.

«И вдруг — все вернулось на круги своя, — говорил Хасбулатов годы спустя. — Из Кремля последовал грозный окрик премьеру, вокруг Черномырдина стали сгущаться тучи — в печати стали появляться какие-то материалы о его сомнительных операциях в "Газпроме". Черномырдин круто развернулся в своих "симпатиях" к Верховному Совету — он стал дистанцироваться. Изменились и подходы к приватизации. Чубайс с удвоенной скоростью проводил "свою" приватизацию, не считаясь не только с законодательством (которое, кстати, при этом фальсифицировали), но даже не подчиняясь премьеру и нарушая президентское "указное право". Как по мановению волшебной палочки критика в адрес Черномырдина в московской прессе прекратилась».

10 марта 1993 года открылся VIII Съезд народных депутатов России, на котором Хасбулатов заявил, что при заключении соглашения о конституционной стабилизации через референдум его «бес попутал». Съезд приостановил действие соглашения, запретил проведение референдума и включил в действовавшую Конституцию поправки, серьезно ограничившие права президента. В итоге все ветви власти фактически оказались подчинены съезду и Верховному Совету. Ситуация обострилась до предела.

В своих более поздних работах Хасбулатов очень высоко оценивал уровень и глубину демократии в России в 1990-1993 годах, считая, по-видимому, этот период наиболее демократичным в новейшей истории страны.

Оценивая демократичность двух органов власти, кандидат исторических наук Яхшиян также отдает предпочтение Верховному Совету. На его взгляд, «демократия и Ельцин — вещи несовместимые».

«В понятие "демократичность" я включаю избираемость, чтобы граждане подключались, чтобы их мнение слышали те, кого они избирают, — уточнил эксперт. — А если власть сосредоточена в руках одного человека, у меня это вызывает определенное напряжение. Где гарантии, что он услышит другое мнение, избежит ошибок? Поэтому считаю, что даже чисто институционально Верховный Совет (не беру персонально Хасбулатова) выглядел более демократичным. При этом с последних перестроечных лет Ельцин шел в массовом сознании как главный "демократ". На этом имидже он работал еще и весь 1993 год».

«Кто против него — антидемократы и коммуняки недобитые»

20 марта 1993 года Ельцин в телевизионном обращении к россиянам заявил о неконституционном характере действий Верховного Совета и Съезда народных депутатов и квалифицировал их как попытку политического реванша партийной номенклатуры. Он взял на себя ответственность за развитие политической ситуации и объявил референдум о доверии президенту.

21 марта Верховный Совет обратился в Конституционный суд, назвав обращение Ельцина «покушением на конституционные основы российской государственности». 23 марта Конституционный суд, еще не имея подписанного президентского указа, признал действия Ельцина, связанные с обращением по ТВ, неконституционными и усмотрел наличие оснований для отрешения его от должности. В газете «Правда» президента назвали авторитарным, импульсивным и амбициозным лидером, не имеющим реальной народной поддержки. Предложенные им поправки в Конституцию, расширяющие президентские полномочия, издание расценило как угрозу «установления демократуры в стране».

«20 марта Ельцин решил разыграть свою козырную карту — обратиться к общественному мнению — и заявил, что введет непонятный "особый порядок управления" вплоть до назначенного на 25 апреля референдума о доверии президенту или парламенту, — отмечал биограф Ельцина Тимоти Колтон. — Руцкой отказался подписывать указ и написал Ельцину открытое письмо с возражениями. Премьер-министр Черномырдин от замечаний воздержался, так что Ельцин "буквально вынудил его сделать заявление о поддержке", а министр юстиции Николай Федоров подал в отставку».

На 26 марта в Москве был назначен чрезвычайный Съезд народных депутатов. А накануне президент Ельцин записал очередное телеобращение к народу.

«Вызывает сожаление, что наши депутаты в Верховном Совете все дальше отходят от насущных потребностей страны, от нужд простых людей», — заявил он.

На съезде была предпринята попытка отстранить Ельцина от власти. Сделать это, однако, не удалось: «за» проголосовали 617 депутатов, тогда как для импичмента требовалось не менее 689 голосов. Тем временем Ельцин собрал митинг на Васильевском спуске и заверил собравшихся, что, даже если съезд решит отстранить его, он все равно не подчинится решению. Существует версия, что в случае успешного голосования за импичмент в зал заседаний запустили бы отравляющее вещество.

Тактика обращений к народу сработала. Лояльность «ящика» к президенту особенно сильно сыграет во время октябрьских событий 1993 года, когда оппозицию фактически оставят без возможности донести свою позицию до людей.

«Центральные каналы были политически ангажированы и в этом противостоянии находились, безусловно, на стороне тогдашнего Кремля и Ельцина, — подтверждает Яхшиян. — В течение 1993 года Хасбулатов и Верховный Совет предпринимали попытки создать парламентский телеканал, но это было заведомо неконкурентно по причине тотального доминирования одной стороны на главных кнопках. Думаю, это один из главных факторов победы Ельцина».

Ровно 30 лет назад, 29 марта 1993 года, Съезд народных депутатов назначил на 25 апреля всероссийский референдум по четырем вопросам: о доверии Ельцину, об одобрении проводимой им социально-экономической политики, о необходимости проведения досрочных выборов президента и о необходимости выбрать новых народных депутатов. Он запомнился по слогану «Да — да — нет — да», подхваченному проправительственными СМИ: именно так рекомендовали голосовать сторонники Ельцина.

Референдум не вызвал особого ажиотажа в регионах России. Сразу несколько человек в разговоре с корреспондентом «Ленты.ру» не смогли вспомнить, участвовали ли они в этом плебисците — простых россиян тогда волновали совсем другие вопросы, следить за грызней двух ветвей власти у них не оставалось ни времени, ни сил.

«Лично я была далека от политики, а по телевизору смотрела только новости и фильмы, — призналась жительница Приморского края Наталья. — Вот даже и не уверена, что у нас проходило голосование. К Ельцину относилась с настороженностью как ко всему новому».

Референдум прошел так, как было выгодно президенту России, — население, пусть и с небольшим перевесом, высказало ему доверие. После оглашения результатов Хасбулатов и Руцкой опрометчиво заявили, что за Ельцина голосовали «одни алкаши и наркоманы». Своими высказываниями они не только поставили итоги референдума под сомнение, но и настроили против себя сомневающихся граждан, еще не решивших, к какому из лагерей примкнуть.

Эксперт «Ленты.ру» убежден, что в апреле 1993 года люди уже прекрасно понимали, что предлагает им проводимый курс, и не питали особых иллюзий.

«Невозможно было не видеть, что он ведет к развалу промышленного, научного, образовательного, культурного потенциала, — заключил он. — Каждый день становилось только хуже. Как следствие, перевес в пользу Ельцина был очень небольшой. И все-таки по итогам [референдума] он получил возможность в политической борьбе сформулировать постулат о том, что граждане оказали ему поддержку».

По мнению Яхшияна, в данном случае сработала российская традиция персонифицировать власть.

Оппозиция отказалась признать победу Ельцина на том основании, что 38 миллионов россиян не приняли участие в плебисците. В свою очередь, Ельцин прекратил практически все контакты с руководством Верховного Совета. 30 апреля 1993-го «Известия» опубликовали президентский проект новой Конституции (он значительно отличался от принятого в декабре), а 1 мая в Москве состоялась массовая демонстрация оппозиции, переросшая в кровавые столкновения с ОМОНом. В тот же день Ельцин отстранил от власти Руцкого.

Кульминацией противостояния стало августовское обращение Хасбулатова к главам регионов с призывом не перечислять более налоги «антинародному правительству». Это расценят как призыв к свержению исполнительной власти. И события начнут развиваться стремительно и трагично.

В сентябре Ельцин своим знаменитым Указом №1400 распустит Съезд народных депутатов и Верховный Совет, что его противники сочтут государственным переворотом и объявят президентом России Руцкого. Следующим шагом станет отключение в Белом доме, где заседали депутаты, правительственной связи и электричества. В начале октября в Москве произойдут масштабные столкновения, появятся жертвы. Мир облетят кадры с горящим Белым домом, который расстреляют из танков по приказу Ельцина. Хасбулатов и Руцкой окажутся за решеткой.