Жительница Петропавловска-Камчатского, 23-летняя Алиса Воронова, 31 марта покорила на собачьей упряжке вулкан Эбеко высотой 1156 метров. Восхождение не удалось завершить с первого раза из-за погоды, однако девушка вернулась к вулкану на следующий день. Почему Воронова выбрала для восхождения именно Эбеко, как готовилась к этому и за что полюбила ездовой спорт — в материале «Ленты.ру».
«Лента.ру»: Как давно вы занимаетесь ездовым спортом, почему выбрали его?
Алиса Воронова: Я собаками занимаюсь уже почти 10 лет. Когда я была ребенком, я всегда тянулась к природе и животным — у меня во дворе была своя свора собак. В общем, все началось с любви к природе и животным.
Подростком я случайно попала в питомник к людям, которые занимаются ездовыми собаками, содержат их очень большое количество и катают туристов на упряжках — у нас на Камчатке это очень развито и распространено, есть несколько питомников. И я осталась там на шесть лет — помогала, работала, волонтерила, можно сказать, стала частью семьи. И мне доверили воспитать своих собак. Конечно, они были хозяйские, но под моей ответственностью — я тренировала их, мы ездили на соревнования, у нас была команда.
У нас на Камчатке проходит гонка «Берингия», она очень экстремальная и крутая. Трасса уходит далеко на север Камчатки, и иногда гонка может длиться даже месяц. Ежедневно упряжки преодолевают по сотне километров в день, а общая протяженность пути может достигать 1,5 тысячи километров.
Я мечтала поучаствовать в такой гонке и стать каюром на длинные дистанции. Меня это привлекало, потому что это про преодоление себя, про силу духа и воли, про приключения и путешествия, новые знакомства, про красоту природы, животных, про экстрим — мне все это нравилось очень сильно. И мне так подфартило, что в 2018 году, когда мне было 18 лет, мне удалось поучаствовать в «Берингии», и не просто в рядовой гонке на тысячу километров — это была гонка на 2100 километров до Чукотки, она попала в Книгу рекордов России. Конечно, это были не мои личные собаки, а хозяйские, которых я тренировала зимой.
На следующий год мы так же с хозяевами питомника сходили на «Берингию» уже на 1,5 тысячи километров, это была моя вторая гонка. Я ходила и третий раз, но сошла на полпути, потому что приболели собачки. С тех пор я решила, что хочу свой питомник и своих собак, и пришло время мне заниматься своим делом. Я купила в Москве щенков с европейскими генами, но разведенными в России. Я взяла их у чемпиона «Берингии», он их где-то купил и начал разводить.
Таких собак, как у меня, на Камчатке нет — все привыкли видеть более хаскоподобных, светленьких, пушистеньких и голубоглазеньких собак, а у меня другие. Уже два года я занимаюсь строительством питомника «Северная легенда», собачки постепенно растут. Когда они окрепнут, я планирую с ними поучаствовать в «Берингии», а еще мне нравится путешествовать, чем я и занималась этой зимой.
А какая ваша максимальная дистанция?
2100 километров. Первая гонка стала самой продолжительной.
Между спортсменами в таких сложных условиях Севера есть взаимовыручка или больше соревновательного духа?
В первую очередь у нас взаимовыручка, мы друг за друга переживаем, горой стоим, помогаем. Конечно, я пропустила последние несколько лет, потому что воспитывала своих личных собак и занималась своим питомником, но, думаю, там ничего не поменялось и не поменяется, потому что гонка суровая и там никак без взаимопомощи. Сегодня ты помог, завтра тебе помогли. Тем более что собаки — это животные, и в любой момент что-то может пойти не так. Поэтому все стараются друг другу помогать, но, конечно, в рамках правил. Да и в обычной жизни с питомниками помогаем друг другу чем можем.
Были ситуации, когда погода мешала заезду и приходилось как раз помогать друг другу?
В 2018 году, на моей первой «Берингии», нам нужно было идти по восточному побережью Камчатки, это был большой этап около 120 километров, и на половине пути очень испортилась погода — видимость нулевая, небо с землей сливалось, поднялся такой ветер, что даже рацию не было слышно. Собаки сбились с толку, мы потеряли дорогу, и я даже начала паниковать, потому что это был мой первый опыт в такой ситуации. Организаторы гонки тогда грамотно сработали, быстро нас собрали, даже тех, кто ушел в другую сторону, и организованно мы вместе выкопали яму, натянули брезент, положили свои карематы, достали спальники и переночевали там. Собакам мы вырыли траншеи, их немного припорошило снегом, и было комфортно. У нас на Камчатке, как правило, теплые циклоны — температура поднимается, и снег может быть мокрым, если вообще не начнется дождь. Поэтому было не холодно, но мокро и противно. На следующее утро как ни в чем не бывало — небо голубое, птицы поют, мы собрались и пошли дальше.
Получилось так, что мы разделились на два лагеря: те, кто успел уйти вперед, и те, кто остался сзади. Конечно, кто-то испугался, кто-то замерз. Но все закончилось хорошо. Тем, кто прошел вперед, еще приходилось протаптывать своим собакам путь — то есть они останавливались, проходили вперед и нащупывали ногами трассу, чтобы собаки шли за ними. Но это продлилось недолго — нас быстро нашли организаторы.
Что самое сложное в ездовом спорте?
Лично для меня — очень мало информации про ездовой спорт, если сравнивать его с другими видами. Очень сложно найти какую-то истину о том, как правильно подготовить собак, чтобы они стали здоровыми, сильными и выносливыми. Подготовить пловца или бегуна проще — люди сами себя чувствуют, делятся друг с другом, общаются, а за собаками можно только наблюдать, пройтись по своим же граблям.
Тяжело нащупать идеальную формулу воспитания собак. Мне казалось, что в этом году я их отлично подготовила, но вот мы пошли в феврале на Avacha Race, и это была первая серьезная гонка моих собак. Дистанция 300 километров, пять дней, гористая дорога, перевалы и вулканы — и там я увидела недочеты наших тренировок, которые длились полгода. То есть полгода я делала что-то не так. Сложно нащупать верный путь, ориентируешься как в темноте — непонятно на что.
А в чем заключаются особенности воспитания ездовых собак?
Это требует много сил, времени и денег. Ездовой спорт вообще очень дорогой. Мы начинаем готовить чемпионов с щенячьего возраста, все по своей стратегии. У каждой собаки своя схема питания, чтобы она стала здоровой и сильной, с хорошим иммунитетом, нужно установить контакт с ними перед началом тренировок. Но собаке должен быть как минимум год, чтобы начать тренировки, потому что должны быть сформированы связки и мышцы. Поэтому их надо правильно выкормить, чтобы у них не было никаких дефицитов в организме. График тренировок у каждого тоже свой — на выносливость, на силу, скорость.
С собаками сложно установить контакт и возглавить их. Они не послушаются и не будут самоотверженно работать в любых обстоятельствах по любому снегу, если не уважают и не любят своего человека — ты должен стать для них вожаком, мамкой, папкой, тренером. Это сотни пройденных километров вместе, сотни проведенных дней, это жизнь с ними.
Они, как люди, у них свои характеры, кто-то бывает и капризничает. Например, в упряжке, с которой я была на Эбеко, у меня были три пацана и девочка. И у этой девочки сложный характер — она пробивная и настырная, и очень круто работает, но с такой же упертостью может выдавать всякие фокусы, показывать характер. А три пацана вообще как танки идут и им по барабану все — они настолько трудолюбивые, что у них и мысли нет показать свой характер в негативном ключе. К каждому нужен свой подход. Я против жестокого обращения с собаками, все, кто знает меня, видели — у нас все на добром слове, на целовашках и почесалках. С ними нужно строго, но ни в коем случае нельзя проявлять жестокость.
Мои собачки очень ранимые — если я кого-то из них отругаю, они могут даже обидеться. На Камчатке много разных питомников, и собаки там разные — путем всех своих наблюдений я пришла к тому, что девочки более пробивные, трудолюбивые и терпеливые, а на пацанов не везло — они могут полениться, например. Но с моими собаками вышло наоборот — пацаны трудолюбивые, а девчонки капризные.
Собаку определяют инстинкты породы: у охотничьей — охотиться, у сторожевой — охранять, у ездовой — бежать. И вот мне пишут комментарии о бедных собаках, которым этот вулкан не сдался, но на самом деле они для этого выведены, и у них это в крови, им это доставляет удовольствие, это инстинкт породы. Иногда я очень удивляюсь, как щенок с раннего возраста показывает стремление бежать — например, бегает с родителями рядом с упряжкой, тащит что-то за собой, или когда щенок-подросток встает в упряжку без подготовки и бежит так, будто давно этим занимается.
Почему вы выбрали для восхождения именно Эбеко, а не какой-то другой вулкан? Как вообще родилась эта идея?
Мой папа много лет жил на Парамушире, и я приезжала к нему в гости — это дорогое для меня место, оно нравится мне еще с детства, я помню это море кругом. Я росла с мыслью о том, что я обязательно туда еще вернусь, и вернулась, когда выросла. В бесснежное время года я сходила на Эбеко, и он меня поразил. Представляете, вулкан извергает клубы пепла, они столбом встают перед тобой, это не может не восхитить до глубины души.
Есть две вещи, которые меня восхищают и которые я люблю, — это наша уникальная северная природа и мои ездовые собаки. И я решила это совместить. И возникла безумная, на первый взгляд, идея — а что, если… и тут же возникло много «нет» и «но», сомнения в том, как мы полетим, где мы будем жить, как провезем собак, а если что-то пойдет не так, и тому подобное. Я посоветовалась с местными ребятами, меня поддержал мой друг, мы вместе организовали все и полетели, взяв четырех моих лучших собак. Я очень переживала, что авиакомпания не одобрит провоз четырех крупных собак, но то, что дали такую возможность, это уникально. И все получилось — было кому нас встретить и сопроводить на снегоходах. С нами поднимались ребята, которые любят свое дело и место, с горящими глазами. Они провели нам экскурсию по городу и в краеведческом музее, очень круто встретили, это было ценно.
Эбеко проснулся в начале марта. Это помешало?
А он на самом деле никогда и не засыпал — он извергается каждую пару часов. Мы еще с местными ребятами это обсуждали — они открывают новости и смеются, что пишут, как вулкан Эбеко проснулся после долгого сна, а на самом деле он не засыпает. Может, в какой-то момент просто фиксируются более мощные выбросы, а так его пепел постоянно покрывает город.
Но это мне помешало. Когда мы прилетели, начался циклон, и мы пару дней перепурговали. Насыпало белого чистого снега, и это было на руку, потому что нарта хорошо едет по нормальному снегу, а если встречается пепел, она начинает тормозить, собакам тяжелее меня тащить, мне надо им больше помогать — толкать или где-то пробежаться с ними, чтобы в гору идти было проще. Но видеть не белый, а темно-серый снег приятно — это непривычно и интересно.
Когда мы карабкались наверх, белый снег нам помог, но испортилась погода — в первый день восхождения, 30 марта, мы поднялись примерно на 800 метров, а надо было почти на 1200. Нам пришлось развернуться, потому что наверху все затянуло, все было в облаках, и был сильный ветер, не было смысла идти дальше. Мы с трудом приняли это решение, потому что на следующий день нам нужно было уже улетать, вертолет был в 11 утра. Но мы решили во что бы то ни стало подняться — 31 марта мы встали в 4 утра, погода была идеальная, и мы поднялись буквально за полтора часа. Нам ничего не препятствовало, но минус был в том, что за ночь выбросы вулкана засыпали чистый снег и мы шли по пеплу, плюс на вершине все заледенело, где-то были камушки. Я надела собакам на лапки защитные тапочки, чтобы они не поранились, но тапочки порвались — мы были на вулкане пару часов, а они изорвались как за несколько дней, но лапы остались абсолютно целыми.
К восхождению долго готовились?
Вообще не готовились — мы же перед этим участвовали в Avacha Race, а там была гористая местность, подъемы и спуски, и мои собаки каждый день преодолевали по 60-100 километров, поэтому были к этому готовы. Мы начали тренировки с сентября.
А то, что это вулкан — конечно, крутой и серьезный, но мои собаки были к этому готовы. Я бы никогда не взяла собак плохо подготовленными, чтобы они измучились. Я видела, что у них были силы, и ни у кого, кто был с нами, они не вызывали жалость своим видом — они хорошо шли.
Я очень люблю рассказывать про ездовых собак, провожу лекции про них в нашем крае — с удовольствием делюсь тем, как это зародилось, всякими особенностями. Можно было бы больше рассказывать, это заслуживает внимания. Что-то я рассказываю и в соцсетях, кто хочет — задает целенаправленно вопросы. У нас на Камчатке это хорошо развито и без популяризации, но люди с Большой земли не все знают.
Планируете покорять другие вулканы или высоты?
Да, мне понравилось. Я нашла в этом занятии много интересных вещей — это не по равнине бежать. Когда бежишь по равнине, бегут собаки, а ты контролируешь процесс. А когда бежишь в гору, вы взаимодействуете и как команда что-то преодолеваете. И тебе тяжело, и собакам тяжело, но в то же время вам всем хорошо.
Сезон уже, к сожалению, заканчивается, уже тает снег, но я поглядываю на вулкан Вилючинский и думаю, вдруг получится в этом году на него взойти — будет зависеть от снежной обстановки. А если нет, то на следующий год. Он уже выше Эбеко — 2 175 метров, но он недействующий. Это будет сложнее еще и потому, что он очень крутой, а весной там может где-то остаться наледь, а где-то появится снежная каша, поэтому задумка экстремальная.
И в следующем году у меня запланировано много других экспедиций — я не хочу ограничиваться одной «Берингией», у нас на Камчатке много интересных маршрутов. И на Парамушир я хочу вернуться для более глобальной цели. Я вообще люблю путешествовать, не могу дома сидеть.