Энергокризис прошлого года в Европе принес с собой немало сложностей — и экономического, и социального, и политического свойства. Рост цен на энергоносители, необходимость замещения российских объемов и меры по экономии топлива были центральными темами для региона в течение многих месяцев. Среди прочих трудностей активно обсуждалась и угроза, которую кризис нес климатическим амбициям Евросоюза. Однако масштабного возврата к грязному топливу не случилось, а зеленая энергетика теперь и вовсе может оказаться в выигрыше: опыт показал, что трансформация необходима. Сектор возобновляемых источников энергии (ВИЭ) уже демонстрирует хорошие результаты, что позволит Европе ставить новые амбициозные цели — если она на это решится. Волшебный пинок — в материале «Ленты.ру».
Энергосектор — исключительно углеродоемкая сфера: на глобальном уровне на нее приходится около двух третей всех выбросов углекислого газа, высокая концентрация которого в атмосфере способствует изменению климата. Рост температур угрожает человечеству природными катастрофами и серьезным экономическим ущербом, поэтому специалисты призывают мир решиться на энергетическую трансформацию. Эта трансформация предполагает, что странам необходимо постепенно отказаться от привычного ископаемого топлива в пользу более экологичных источников энергии.
Одним из лидеров зеленого перехода на глобальном уровне выступает Европейский союз. С 2019 года Европа ставит своей целью уже к середине столетия достичь углеродной нейтральности — так называемого «чистого нуля». Речь идет о том, чтобы добиться такого объема выбросов, который будет полностью поглощаться за счет естественных процессов или специальных технологий улавливания и хранения углерода.
Самое грязное с точки зрения выбросов ископаемое топливо — уголь: при его сжигании для электрогенерации выделяется в два раза больше СО2, чем при сжигании природного газа, поэтому угольные станции в Европе в последние годы консервировались. Энергокризис, однако, заставил некоторые страны возвращать их к работе, что вызвало беспокойство из-за возможной угрозы климатическим достижениям.
Доля угля в европейской электрогенерации выросла почти до 16 процентов, причем второй год подряд после пяти лет последовательного падения: в 2021 году цены на газ уже начали рост, поощряя использование вместо него более дешевого типа топлива. Возросли и объемы импорта угля.
Но развитие событий показало, что угроза оказалась скорее преувеличенной. Две трети дополнительных объемов так и не были использованы. В течение последних четырех месяцев года угольная генерация сокращалась — по сравнению с аналогичным периодом 2021-го падение составило 6 процентов. Тенденция объясняется снижением общего спроса на электричество, обусловленного как его подорожанием, так и более ответственным отношением к эффективному расходу энергии в период кризиса. В четвертом квартале 2022 года спрос упал на 7,9 процента, что по своим масштабам близко к падению весны 2020 года с ее локдаунами.
В итоге 26 расконсервированных ТЭЦ практически не изменили объемов угольной генерации: в последние месяцы 2022-го нагрузка на них была невелика, причем девять не функционировали вообще.
Кроме того, сократилось и использование газа — тоже ископаемого топлива, пусть и не такого опасного с климатической точки зрения, как уголь. Общее потребление снизилось на рекордные 13 процентов год к году, а в структуре генерации газ впервые в истории уступил место солнцу и ветру: 20 процентов против 22.
Всего 20 лет назад значимость альтернативной генерации такого типа в общей структуре была минимальной: в начале нулевых она обеспечивала всего около процента от общей выработки. Заметный рост начался примерно с 2010-го, после того, как ЕС установил цели по наращиванию доли возобновляемых источников энергии.
В прошлом году рост доли солнечных и ветряных станций составил сразу три процентных пункта. Впечатляющими оказались результаты солнечной энергетики. Объемы ввода мощностей выросли вполовину по сравнению с 2021 годом — до 41 гигаватта, что значительно превзошло прогнозы и стало рекордом.
Успехи солнечной и ветряной генерации помогли также сгладить последствия снижения выработки гидроэлектростанций (они также считаются низкоуглеродными, пусть и вызывают вопросы экологов из-за потенциального негативного влияния на окружающую среду). Из-за сильнейшей засухи в Европе летом уровень гидрогенерации оказался самым низким в этом столетии.
На общем объеме производства электричества негативно сказались и отключения ядерных реакторов во Франции, но часть «выпавших» объемов удалось компенсировать во многом за счет солнечных и ветряных станций.
Развитие ВИЭ-сектора, таким образом, позволило не тратить дополнительных средств на подорожавший газ. За период с марта, когда перед ЕС остро встал вопрос о перспективе замены российского топлива, до конца года прирост генерации солнечных и ветряных электростанций составил 50 тераватт-часов. На выработку такого объема энергии потребовалось бы 9 миллиардов кубометров газа, в денежном выражении экономия составила 12 миллиардов евро (подсчеты основаны на средней стоимости на хабе TTF в Нидерландах за весь период).
Сумма, конечно, выглядит менее впечатляющей, если учесть, сколько на газ в условиях резкого взлета цен все же тратилось. Для масштаба: в третьем квартале 2022 года, когда стоимость топлива достигала максимальных значений, импорт из третьих стран в среднем обходился Евросоюзу в 35 миллиардов долларов в месяц.
Впрочем, если подсчитать потенциальную экономию на газе за счет всех функционировавших солнечных и ветряных электростанций, цифры потенциальной экономии оказываются более серьезными. Если бы такого типа генерации в Евросоюзе не было вообще, то странам блока в период с марта по конец года потребовалось бы дополнительно 94 миллиарда кубометров газа. Потратить на него пришлось бы 135 миллиардов евро.
Вопросы стоимости газа, как и проблемы с поиском новых поставщиков, в итоге оказались серьезным стимулом для гораздо более серьезного интереса к возобновляемым источникам энергии — судя по всему, более эффективным, чем климатические соображения и увещевания экологов.
«Перебои в поставках ископаемого топлива подчеркнули преимущества собственной генерации электричества за счет возобновляемых источников, что заставило многие страны усилить поддержку ВИЭ на законодательном уровне. В то же время более высокие цены на ископаемое топливо по всему миру сделали более конкурентоспособной солнечную и ветряную генерацию», — указали специалисты агентства в декабрьском докладе.
Теперь развитие альтернативной энергетики будет гораздо более быстрым, чем ожидали в МЭА ранее. Пересмотр прогнозов стал самым значительным за всю почти пятидесятилетнюю историю организации. В 2022-2027 годах объем ВИЭ-мощностей на мировом уровне должен вырасти почти на 2400 гигаватт, что сопоставимо с общей установленной мощностью по производству электроэнергии в Китае.
ВИЭ-сектор станет единственной разновидностью электрогенерации, которая покажет рост в период до 2027 года. Уже к началу 2025 года ВИЭ в целом обойдут уголь в структуре выработки электроэнергии, доля их вырастет на 10 процентных пунктов — почти до 40 процентов. Доля солнечных и ветряных станций к концу рассматриваемого пятилетнего срока более чем удвоится и достигнет 20 процентов.
Для Европы прежние прогнозы развития были пересмотрены МЭА особенно значительно — на 30 процентов. Наиболее заметно изменились ожидания для Германии и Испании, на 50 и 60 процентов соответственно. Основной сценарий теперь предполагает прирост ВИЭ-мощностей в 344 гигаватта (за период 2016-2021 года он составил 144 гигаватта).
Впрочем, как отмечает МЭА, для более активного развития зеленой энергетики есть и препятствия. Прогресс сдерживают в том числе слабые темпы прогресса в области теплогенерации. Еще до кризиса специалисты указывали, что отопление — та сфера, в которой возможности широкого внедрения возобновляемых источников энергии ограничены. Масштабировать альтернативные технологии, обеспечивающие поддержание нормальной температуры в домах, получалось не слишком успешно.
Однако это не означает, что их нет совсем. Перспективным считается использование так называемых тепловых насосов — они работают от электричества, позволяя передавать тепло из более холодного пространства в более теплое (при самопроизвольной передаче тепла происходит наоборот). В холодные месяцы насосы могут греть дом, а в теплые — использоваться как кондиционеры.
В начале энергокризиса спрос на тепловые насосы взлетел, поддержанный опасениями относительно дефицита газа, но работающие в этой сфере компании признавали, что не могут выполнять заказы так быстро.
Тем не менее по итогам года сектор все же сумел обеспечить себе рекордный рост, свидетельствуют предварительные подсчеты отраслевой ассоциации. Оценки основаны на данных из 16 европейских государств (в том числе Великобритании, в ЕС не входящей).
Суммарно в этих странах за год было продано три миллиона тепловых насосов — рост составил 38 процентов. Общее число установленных устройств сейчас составляет 30 миллионов, что позволяет избежать примерно 54 мегатонн выбросов СО2 — эквивалента годового объема эмиссии такой страны, как Греция. Впрочем, доля зданий, отапливаемых тепловыми насосами, по-прежнему не слишком велика — речь идет примерно о 16 процентах. В отрасли рассчитывают, что совместно с Европейской комиссией смогут подготовить план развития сектора на уровне ЕС и устранить имеющиеся барьеры.
По оценкам МЭА, для успешного развития сферы потребуются немалые вложения и программы стимулирования, которые помогут решить проблему высоких затрат на оборудование. Немало работы, впрочем, предстоит и в иных сферах, связанных с развитием ВИЭ, в том числе на законодательном уровне.
В агентстве считают, что разрешения на строительства ветряных и солнечных станций должны выдаваться быстрее, а программы отказа от использования ископаемого топлива в транспортной сфере должны стать более амбициозными — для активизации перехода на электромобили и авто на биотопливе.
Любые значительные перемены, впрочем, требуют единства и решительности, которой даже в исключительных условиях добиваться получается не всегда. Еврокомиссия еще весной прошлого года предложила довести долю возобновляемых источников энергии в структуре конечного энергопотребления до 45 процентов, к осени план одобрил Европарламент, однако с поддержкой изменений со стороны стран — участниц союза возникла заминка.
Часть из них считала, что цель в 45 процентов излишне амбициозна – достаточно 40. Дискуссия затянулась и в конечном счете закончилась компромиссом: к концу марта государства предварительно согласовали показатель в 42,5 процента. Активисты решением остались разочарованы: Climate Action Network Europe, объединяющая 170 продвигающих борьбу с изменением климата организаций, заявила, что европейским политикам не хватило амбициозности.
В отраслевой исследовательской организации Ember, в свою очередь, еще на этапе продолжения переговоров заявляли, что цели ниже 45 процентов не просто неамбициозны, а устарели.
По подсчетам аналитиков, ЕС к 2030 году и так должен добиться показателя в 45 процентов, а с законодательными изменениями и большей финансовой поддержкой говорить можно и о 50.
Политическая инерция в отдельных странах, особенно по-прежнему значительно полагающихся на ископаемое топливо, действительно может внести в планы коррективы, которые вряд ли понравятся климатологам. Так, в 2022 году, несмотря на долгие баталии и череду скандалов, была принята так называемая новая «Зеленая таксономия» ЕС — предназначенная для инвесторов классификация проектов, соответствующих курсу Европы на защиту экологии.
Таксономия призвана поощрять вкладываться в признанные зелеными сферы и способствовать отказу от более вредных энергоносителей. Частные вложения очень важны для энергоперехода, поскольку государственных денег на финансирование перемен не хватит в любом случае.
Изменения в таксономии вызвали среди стран ЕС раскол еще на старте обсуждений и стали поводом для угроз судебными исками. Многие экологи с самого начала критиковали идею и объясняли ее попытками Брюсселя найти компромисс с теми странами, которые с переходом к зеленой энергетике не справлялись или не желали на нее тратиться.
Однако теперь, как считают в МЭА, энергетика Европы в целом станет дороже. Перемены добавляют убедительности аргументам о том, что расходовать накопленные в эпоху дешевого топлива средства теперь лучше на развитие альтернативной энергетики на собственной территории, а не на поставки из-за рубежа. И солнечные, и ветряные, и гидроэлектростанции зависят от погодных условий, но импорт топлива из-за границы тоже может оказаться под угрозой в любой момент по самым разным причинам — и торговым, и политическим.
Полная трансформация энергетики к середине столетия может потребовать инвестиций в пять триллионов долларов, но и текущий скачок цен на энергоносители в целом уже обошелся Европе в триллион. Шок от переживаемого кризиса теперь и в самом деле может придать зеленому переходу тот самый серьезный импульс, который не удавалось обеспечить никаким тревожным исследованиям о надвигающейся климатической катастрофе.