«Без них мы не выживем» В России веками добывали китов. Как жизнь коренных народов зависит от морских гигантов?

Серых китов в мире осталось немного. Пытаясь спасти их популяцию, большинство стран запретили китобойный промысел еще в 1980-х годах. Но в России охота на них по-прежнему разрешена в некоторых регионах. Для коренных народов Чукотки они остаются единственным способом выживания. Журналист, фотограф Виктор Лягушкин зафиксировал жизнь местных охотников и научных исследователей.

Люди и киты

«У науканских эскимосов есть целое сказание, что люди произошли от кита. Кит встретился с женщиной, у них появился ребенок, китенок то есть. Потом его выпустили в море», — рассказывает легенду своего народа морской охотник Игорь Макотрик, председатель общины морзверобоев Нового Чаплино, что в Провиденском районе полуострова Чукотка.

Кладбище китов около села Янракыннот

Фото: Виктор Лягушкин

«Когда первого кита добывали, ему целый праздник устраивали. Он длился долго, около месяца», — Игорь объясняет, с каким уважением относились морские охотники к морскому зверю.

И это отношение сохранилось до сих пор.

То, что кит весьма почитаем на Чукотке, заметно сразу. Огромная вывеска с китом встретит приезжего в аэропорту Анадыря. Силуэты китов видны на стенах домов и даже на бетонных коробах, укрывающих теплотрассы. Аппликации с китами украшают и кухлянки — традиционную верхнюю одежду коренных жителей Чукотки.

«Вонючие» киты

В последнее время морские охотники очень озабочены. Все больше попадается китов, чье мясо имеет сильный медицинский запах.

«Будто антибиотиками какими-то пахнут», — пытается описать странный запах Игорь Макотрик.

Мужики уже научились определять больных китов на расстоянии. Они приближаются к нему и нюхают: странный запах чувствуется даже в его выдохе.

Таких охотники стараются не брать. Но ошибки все же иногда случаются и порой добытое животное оказывается больным.

«Трудно описать этот запах, такой медицинский: пахнет йодом, желудочным соком, очень неприятный и въедливый. Впитывается в одежду, в кожу, в сапоги резиновые. Я взял пробы и домой шел, а от меня люди на улице шарахались», — рассказывает Андрей Рябов, житель села Лорино Чукотского района, главный специалист и ответственный за изучение морских млекопитающих АНО «Чукотский арктический научный центр», о ките, которого добыли охотники его деревни в сентябре 2021 года.

Встретить Андрея очень просто: каждый день он приходит на высокий морской обрыв у села Лорино, садится на край заброшенной мясной ямы и в бинокль наблюдает за китами. За его спиной лают на привязи ездовые собаки, под ногами валяются старые, изъеденные ветрами и дождями черепа моржей.

Андрей наблюдает за китами так, как сотни лет до него делали его предки. Иногда к нему присоединяется кто-то из местных стариков и делится своими знаниями.

Но Андрей не просто смотрит, а, опираясь на современные научные наработки, ведет подсчет китов и описывает их поведение, берет пробы тканей добытых морскими охотниками животных для контроля качества мяса и для научных изысканий. Некоторые исследования проводятся в России впервые.

Ученые полагают важным определить природу «медицинского» запаха у серых китов, ведь это тревожный сигнал о чем-то, что может обернуться бедой как для популяции китов, так и для человека.

«Теорий масса. Но сколько нужно ученых, усилий, времени, чтобы их проверить!» — экспрессивно восклицает начальник Андрея Денис Литовка, кандидат биологических наук и директор АНО «Чукотский арктический научный центр», изучающего китов Чукотки.

Узоры на китовой коже. Разделка кита. Село Новое Чаплино

Фото: Виктор Лягушкин

«Серого кита добывают на Чукотке традиционно, как и гренландского. У последнего только статус охраны выше, — объясняет Денис. — Размер популяции серого кита сегодня примерно 25—27 тысяч и продолжает расти. У китов с медицинским запахом съедобны все части тела: сало, мясо, язык и все остальное — все съедобно. А вот что касается печени и почек — это органы отвечающие за фильтрацию — они накапливают. Практически не выводятся тяжелые металлы и стойкие органические загрязнители. У некоторых китов показатели приближаются к предельно допустимым».

Подводный замор

Северные моря полны жизни. Но фото и видеосъемка Берингова моря практически не проводилась, ученые видели только то, что доставали со дна с помощью тралов и сетей.

В 2021 году Чукотку посетила команда дайверов Phototeam.pro, которой удалось совершить и снять дюжину погружений в разных точках Анадырского и Мечигменского залива.

Фотографии некоторых мест оказались неожиданностью. На них отчетливо видно мертвое дно, покрытое белесым слоем гниющей органики, погибшие водоросли, от которых остались лишь жалкие «остовы». На берег у подобных мест прибой выбрасывал морских птиц. Это места подводного замора. «В Провиденском районе много подводных гейзеров и вулканов, которые выделяют сернистые газы в воду и могут отравлять донные организмы, которыми питаются киты, однако это может быть и следствием нарушения циркуляции воды», — объясняет происходящее Денис Литовка.

Новое Чаплино

Бухта, где расположен поселок Новое Чаплино, глубоко врезалась в материк, растолкав серые тундровые сопки в белых полосах прошлогоднего снега. На въезде в поселок небольшая аккуратная вывеска: Новое Чаплино, к вывеске прислонены две огромные, в человеческий рост, кости — челюсти серого кита.

Жилой дом на краю села Янракыннот. На горизонте — Америка

Фото: Виктор Лягушкин

Дальше следуют ровные ряды крыш одноэтажных коттеджей на невысоких ножках — зеленых, красных, синих. На одном краю села, не замолкая, гудит дизель-генератор, вырабатывающий электричество, рядом с ним бочки с топливом.

В Чаплино есть школа со стадионом, два магазина, фельдшерский пункт. Даже Дом культуры есть, хоть и в аварийном состоянии.

За поселком — гигантская неаккуратная свалка ржавых бочек, непонятных запчастей и еще бог знает чего. Мусор с Чукотки никогда не вывозили и в советское время. Жители поселка своими силами собрали то, что валялось вокруг, и снесли в одну кучу.

Вид на залив Ткачен с перевала. Дорога на новое Чаплино

Фото: Виктор Лягушкин

На противоположном от дизель-генератора краю села расположена котельная — отопление в Чаплино центральное. У котельной черное угольное пятно, тянущееся к морю. По северному обычаю теплотрассы не закопаны, а идут по земле, параллельно улицам, в бетонных коробах. Через эти бетонные возвышения в «переулочках» построены деревянные мостки—переходы. Отопление здесь не выключают даже летом.

Предки коренных жителей Чукотки освоили этот суровый край примерно 3-4 тысячи лет назад. Из оружия у них были только лук и стрелы, праща и гарпун. Они не заставляли природу служить себе, но научились быть ее частью.

«У нас никогда не считалось, что это люди только отдельно живут. Моржи — это моржовый народ, киты — это китовый народ, а косатки вообще считались нашими предками. Косатка у нас самый почетный зверь. Мы вместе иногда охотимся. Вот стадо моржей идет, лодки — с этой стороны, косатки — с той стороны. Они охотятся на своих моржей, мы — на своих. Когда они к нам подходят, все время табачком их кормим. Потому что по нашим понятиям это души охотников, которые перешли в косаток».

Игорь Макотрик говорит неспеша, размеренно, будто каждое слово имеет немалый вес. Ему 62, но, как и многие эскимосы, он выглядит моложе. Всего в поселке около 400 жителей, и община из 15 охотников обеспечивает весь поселок свежим мясом. Игорь — старший из них, а самому молодому — 14 лет.

«Раньше у нас брали с восьми лет, даже с семи. А сейчас новые законы, почему-то только с 14 лет можно, как паспорт получают. Меня дяди научили охоте. К семи-восьми годам у меня уже была своя мелкашка, к восьми-девяти дробовик небольшой. После войны вообще было очень много американского оружия, германского, японского. Прежде каждый мужчина становился охотником», — вспоминает Игорь.

В советское время было принято решение изменить жизнь аборигенных народов Севера. На вечной мерзлоте построили птичники и коровники, корм для домашних животных привозили с большой земли, построили теплицы, чтобы у населения были свежие овощи. А потом все рухнуло в одночасье. Оказалось, что содержать подсобные хозяйства экономически нецелесообразно.

«Это наша пища»

В наше время крупы, овощи, мясо, молоко и яйца привозят на Чукотку «с материка» — так говорят местные жители, остро чувствуя свою отделенность от жизни страны. Чтобы корабль с продуктами прибыл на полуостров в июле, как только ледовая обстановка позволит ему причалить и разгрузиться, надо, чтобы судно вышло из Владивостока в мае. Значит, картошка, морковка, помидоры, которые он везет, выросли прошлым летом. Получается, что эти «свежие» овощи по материковым меркам уже не очень-то и свежие. Эти продукты уже потеряли и вкус, и большую часть витаминов. Но, несмотря на высокие цены, весь поселок стоит за ними в очереди.

Александр Шевкунов. Выращивает кроликов, кур и свиней в поселке Провидения. Кормит их просрочкой

Фото: Виктор Лягушкин

Получается, что единственным источником свежих продуктов остается море и тундра.

Время от времени Светлана поворачивается и смотрит на море: «Что-то охотников не видно, они должны бы уже быть здесь. А вон они идут!» — «А что происходит?» — «Разве ты не знаешь? Охотники добыли кита».

В поселке радостная суматоха. Отовсюду на берег, где спускают на воду лодки, спешат люди с большими пластиковыми ведрами и тележками, сбегаются собаки. Чуть в стороне стоит «Урал» пограничников. Они находятся на полном довольствии, и продукты у них отличные, но им тоже хочется свежего мяса.

Тушу кита обматывают тросом и с помощью трактора выкатывают на берег. Игорь Макотрик измеряет кита и вносит данные в таблицу. Затем начинается разделка. Длинными ножами охотники разрезают кожу и жир до мяса вдоль спины и у хвоста, затем отрывают жировой пласт трактором. Игорь приглядывает за установкой весов: в поселке учитывается, кто сколько взял мяса. Наконец все готово, и люди устремляются к туше кита. Они режут, уносят и опять возвращаются. Голодные собаки хватают те куски, до которых им удается дотянуться, их никто не гонит. Взволнованные чайки летают низко-низко над головами и кричат. Сегодня еды хватит всем. Для человека, который никогда не видел разделки туши животного, все это выглядит шокирующе.

Дети всегда присутствуют при разделке кита. Разделка кита. Село Новое Чаплино

Фото: Виктор Лягушкин

Но Игорь не разделяет мое сентиментальное отношение. «Мы так не ставим вопрос — жалко нам их или не жалко. Это же наша пища, мы питаемся ими. Когда добывают зверя, то говорят «оморжился», что значит — добыл моржа. Добыл кита. Наши охотники всегда уважительно относились к своим зверям. А вам жалко свиней ваших? Или коров? Или кроликов? Я в армии побывал на свиноферме. Этот совхоз сдавал со свиней щетину. Чтобы собрать эту щетину, они загоняли в огромный загон сотни свиней и кипятком их ошпаривали. Живых. Они там визжали, орали, бегали, а после них столько щетины оставалось. Вот эту щетину собирали. Тех свиней нам было действительно жалко. Мы к своим зверям так не относимся».

Кровь кита стекает по бетону в море. Разделка кита. Село Новое Чаплино

Фото: Виктор Лягушкин

Мне почти насильно вручают кусок китятины — здесь никогда ни для кого не жалеют еды и всегда угощают, если есть возможность, — и вечером наша небольшая группа ест стейки из китятины, жареные по рецепту местной жительницы бабушки Валентины. Наконец-то нормальная еда. Я понимаю, что уже плохо себя чувствую из-за того, что мы вторую неделю едим просроченные продукты из местных магазинов. И это в Чаплино, которое расположено рядом с районным центром, поселком Провидения. А каково жить в удаленных селениях?

Конец сезона

Сезон завершен, у берегов Чукотки намерзает крепкий припайный лед, серые киты плывут в теплые края. Но работа ученых только набирает обороты. Пробы тканей уехали в столицу Чукотки, Анадырь, ученые работают с тем материалом, который скопился за сезон.

Разгрузка угля для котельной в селе Лорино. На заднем плане стоит углевоз, который привозит уголь для отопления поселка в течение целого года

Фото: Виктор Лягушкин

Пока трещат злые чукотские морозы, пурга заметает первые этажи цветных полярных зданий на ножках, Денис и Андрей заняты скучной, кропотливой, но такой необходимой работой: обработка полученных материалов, отчеты, ученые советы. Часть проб передана для анализа крупнейшим ученым других российских НИИ.

Результаты их общих исследований станут базой для подготовки выступлений российской делегации в Научном комитете Международной китобойной комиссии, которая решит дальнейшую судьбу квоты на аборигенную добычу серого кита. «До 2025 года мы, Российская Федерация, дали обязательство определить причину этого феномена вонючих китов». — объясняет Денис Литовка.

«Мы обязательно должны узнать, — говорит Андрей Рябов . — Ведь от китов зависит жизнь на Чукотке. Без них мы не выживем».