Из статьи и палок. Как увеличиваются показатели раскрываемости по статье 163 УК РФ

«Вымогательство» — статья Уголовного кодекса, по которой сегодня дают больше, чем за убийство. При этом привлечь к ответственности по статье 163 УК Российской Федерации могут и рядового журналиста, и админа Telegram-канала, и предпринимателя, просто предоставившего прайс на услуги своей компании. Вместе с экспертами «Лента.ру» разберется, как это работает на практике.

«Крыша» уехала, а статья осталась

Статья под номером 163 появилась в Уголовном кодексе Российской Федерации в 1996-м. Надо отметить, что с середины 1980-х отчетливо прослеживалась тенденция значительного увеличения количества вымогательств. Лихие девяностые стали временем кратного роста такого рода преступлений (с 3 процентов в 1995-м до 8 процентов к началу нулевых). И чаще всего они сопровождались жестоким насилием.

Слово «рэкет» хорошо знакомо тем, кто вырос и уж тем более строил бизнес в 1990-х. Вымогали тогда с особым пристрастием. Чтобы заставить коммерсантов отдавать часть доходов так называемой «крыше», сначала людей пытались сломать психологически. Зачастую неуступчивых бизнесменов насильно укладывали в багажник и катали по городу. Могли вывезти в лес и заставить под дулом пистолета копать себе могилу.

Если такой вид воздействия не срабатывал, бандиты переходили к физическим методам убеждения. В ход шли самые разные виды пыток: утюгами и паяльниками прижигали различные части тела, душили полиэтиленовыми пакетами, избивали бейсбольными битами.

На этом фоне наказание за вымогательство — от 7 до 15 лет — выглядело вполне обоснованным. Однако крышеватели и рэкетиры уже ушли в прошлое вместе со своими убедительными аргументами. А статья 163 и сроки по ней остались.

Натянуть статью на кодекс

В российском законодательстве есть ряд уголовных статей, которые эксперты относят к категории резиновых. Это такие статьи, по которым можно привлечь к ответственности огромное число потенциальных преступников. «Мошенничество» (ст. 159 УК РФ), «Растрата» (ст. 160 УК РФ), «Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности» (ст. 238 УК РФ) — вот лишь три таких примера.

Неисполнение обязанностей в ходе договорных отношений или деятельность финансовых организаций по выдаче кредитов зачастую рассматриваются в отрыве от понятия «предпринимательских рисков» и квалифицируются как преступления, что позволяют диспозицию статей 159 и 160 УК РФ, приводит в качестве примера Сергей Алексеев. По его мнению, применительно к ст. 159 УК РФ довольно распространены случаи, когда в, казалось бы, стандартных договорных отношениях между предпринимателями правоохранительные органы выявляют признаки того, что один из контрагентов якобы заведомо знал, что не будет выполнять условия договора со своей стороны.

«Но так как этот контрагент получил денежные средства по договору и возможность ими распорядиться, в его действиях усматривают признаки мошенничества. Или же руководитель предприятия давал указание производить оплату товаров, работ или услуг, которые, например, по мнению одного из акционеров этого предприятия, не требовались для функционирования данной организации. Таким образом можно сделать вывод о том, что в действиях этого руководителя имеются признаки растраты», — отметил Сергей Алексеев.

Статья 238 УК РФ в последние годы стала универсальным ответом со стороны, в частности Следственный комитет России, на любые, даже незначительные и неумышленные нарушения, со стороны предпринимательского сообщества, добавляет Алексеев.

«При этом, как правило, такого рода уголовные дела возбуждаются стремительно и без проведения доследственных проверок как средство для пиара ведомства, а расследуются длительное время. Масса уголовных дел, в которых гражданско-правовые отношения подменяются уголовным преследованием, не имеют судебной перспективы, но тем не менее проверки по этим делам с последующим возбуждением уголовных дел и их расследованием оказываются губительными для бизнеса. Необоснованные аресты предпринимателей, волокита, невозможность защиты — это только часть нарушений, с которыми приходится сталкиваться бизнес-структурам, доказывая свою очевидную невиновность», — говорит адвокат.

Сегодня отчетливо прослеживается тенденция к «прорезиниванию» и статьи о вымогательстве в правоприменительной практике. Преступления данного состава относятся к группе корыстно-насильственных. Подпадающие под эту квалификацию правонарушения должны быть направлены против собственности и отмечаться повышенной общественной опасностью.

Важным элементом объективной стороны вымогательства является угроза. Только при ее наличии можно предъявить обвинение.

Содержание такой угрозы должно сводиться к применению физического или психического насилия к потерпевшему или его близким либо к нанесению материального ущерба, отмечают эксперты. При этом воздействие должно существовать в объективной действительности, а не в воображении субъекта: то есть быть выраженным в конкретных словах и действиях со стороны преступника.

Часть первая статьи 163 УК РФ предусматривает наказание за угрозу распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких. Здесь и открывается «окно возможностей» для правоохранителей, которым нужно повышать раскрываемость преступлений. Паяльники и утюги уже не должны фигурировать в числе улик: достаточно назвать цену за размещение или удаление информации — по сути, сделать ровно то, чем вполне официально и законно занимаются десятки (если не сотни) PR-агентств и изданий в стране.

Преступление как вид наказания

Хорошо известная «палочная система», по словам представителей профессионального сообщества юристов, в данном случае нашла свое воплощение.

Под угрозой можно интерпретировать вообще любые последствия, которые придутся не по нраву заявителю, поскольку «порочащие честь и достоинство сведения» — это очередное оценочное понятие, которое в конкретной ситуации и при заинтересованности правоохранительных органов возможно истолковать в их пользу и на этом основании инициировать уголовное преследование, полагает Сергей Афанасьев.

Сроки за вымогательство, как уже было упомянуто, достигают 15 лет. Обвиняемые в подавляющем большинстве случаев по несколько месяцев (нередко — больше года) находятся в СИЗО, где условия пребывания довольно суровы.

«Следователи или оперативные работники, используя свои полномочия, ставят перед человеком простой выбор — заключение или признание. Они предлагают сделку — признание вины в обмен на более мягкую меру пресечения и более мягкое наказание в будущем. Люди, находясь в стрессовой ситуации, понимая, что только так им удастся выйти на свободу в более-менее обозримом будущем, нередко на такую сделку соглашаются», — говорит Сергей Афанасьев.

За примерами далеко ходить не нужно. В ноябре 2023-го суд вынес приговор журналистам Александре Баязитовой и Ольге Архаровой, обвиненным по ст. 163 УК РФ. Так называемое «дело телеграмщиц» тянулось с лета 2022 года, когда арестовали трех его фигуранток (третьей стала медиаменеджер Инна Чурилова). В итоге для Баязитовой и Архаровой, отказавшихся признавать свою вину в вымогательстве, обвинение запрашивало 14 и 13 лет соответственно. Суд приговорил их к более мягким, но все же очень внушительным реальным срокам — 5 и 4,5 года для каждой. Чуриловой, давшей признательные показания, уже в ноябре 2022-го изменили меру пресечения с изолятора на домашний арест. А чуть позже суд в особом порядке приговорил ее к условному наказанию.

В мае в места лишения свободы по решению суда отправились еще трое администраторов Telegram-каналов «Сканер» и Riddle — Владислав Малушенко, Евгений Москвин и Алексей Слободенюк. Приговора Малушенко, Москвин и Слободенюк также ждали больше года в СИЗО.

Ориентируясь на примеры уже осужденных на внушительные сроки коллег по цеху, задержанные даже за вымышленное вымогательство работники медиа при определенном напоре и уровне манипуляции со стороны следствия могут признать свою вину в том, чего не совершали, — лишь бы не сидеть лишний день в СИЗО и не отправиться на 15 лет за решетку.

По мнению адвоката, во многих случаях содержание человека в следственном изоляторе действительно избыточно, однако оценочные положения закона, используемые при избрании меры пресечения и продлении срока действия такой меры, и сложившаяся негативная судебная практика, к сожалению, позволяют это делать правоохранительным органам.

«Для человеческой психики это очень непростое испытание. Понятно, почему в итоге многие люди, длительное время находящиеся в СИЗО, сдаются под этим давлением и признаются даже в том, что не обладает признаками преступления, — в их картине мира это самый быстрый путь вернуться домой, который не освобождает их от наказания, но об этом большинство, к сожалению, не думает. Такого рода признания ложатся в основу незаконных приговоров, и формируется массив судебной и правоприменительной практики, который используется для дальнейшего расширения давления на бизнес», — отметил Сергей Алексеев.

Профессии повышенного риска

Как отмечают эксперты, под удар «палочной системы» в первую очередь могут попасть работники сфер СМИ и PR. По большому счету, практически каждого из них в теории могут привлечь и осудить по 163-й статье Уголовного кодекса. Хватит того факта, что кого-то может не устроить размещение (или напротив — отказ от публикации) определенной информации.

В зоне особого риска — специалисты, профессионально занимающиеся формированием позитивного образа персон или компаний в инфополе. Люди получают деньги за свою работу — к ней в том числе относится удаление или корректировка информации в интересах своего клиента. А значит — рискуют попасть под статью.

Владельцы и админы Telegram-каналов также относятся к категории тех, кого с легкостью можно привлечь по 163-й статье. К ним нередко обращаются отдельные персоны и компании, чтобы опубликовать позитивный пост или отредактировать уже размещенный материал. Такая практика распространена не только в России, но и во всех цивилизованных странах мира, где осознают значимость соцсетей в вопросах бренд-менеджмента. Данная деятельность не противоречит нормам существующего законодательства, спорные ситуации в этом случае регулируются в рамках гражданско-правовых отношений. Однако исполнение подобного заказа может превратиться в уголовное дело — например, в том случае, если заказчика не устроит цена или другие условия, выдвинутые потенциальным исполнителем.

В случае неудовлетворения претензии человек может обратиться в суд с иском о диффамации и уже с судебным решением прийти в РКН, который займется вопросом удаления порочащей информации, подчеркнул Сергей Алексеев. По его мнению, второй также допустимый вариант, исключающий претензионную и судебную волокиту, — наладить коммерческие отношения с изданием. В этом случае речи о признаках ст. 163 УК РФ быть не может, так как обе стороны выступают в качестве заказчика и исполнителя работ/услуг соответственно. В таких коммерческих отношениях отсутствуют угрозы, нет мотива вымогательства (если, конечно же, информационный ресурс заведомо не создан с целью дискредитировать человека или какую-нибудь организацию)».

Складывающаяся сегодня в России правоприменительная практика неутешительна для журналистов, блогеров и пиарщиков. За последние пять лет мы насчитали порядка 20 случаев уголовного преследования представителей этих профессий. Причем дела о вымогательстве в отношении 19 из них возбуждены в период 2022–2023 годов.

Если обвинения по ст.163 УК РФ против представителей медиасообщества уже мало кого удивляют, то о возбуждении подобного дела в отношении IT-предпринимателей осенью прошлого года стало известно впервые. Прецедент произошел в октябре 2023-го, когда в Москве был задержан бизнесмен Антон Сафонов. Совладельцу компании-разработчика ПО, официально с Telegram-каналами никак не связанному, вменяют вымогательство 2 миллионов рублей у топ-менеджера крупной государственной корпорации.

По мнению адвокатов, прецедент с арестом IT-предпринимателя — тревожный сигнал для всего бизнес-сообщества.

Другое дело, по мнению адвоката, ст. 163 УК РФ. Прецедент с предъявлением обвинения в вымогательстве IT-предпринимателю говорит о том, что правоохранители могут привлечь к ответственности по 163-й статье, по сути, любого бизнесмена, связанного с информационными технологиями или информацией, если кому-то не понравятся условия, по которым этот бизнесмен и руководимая им организация смогут удалить или ограничить негативную информацию из общего доступа.

«Примечательно, что для возбуждения дела по ст. 163 УК РФ даже не нужен установленный потерпевший, поскольку такое преступление является оконченным с момента выдвижения требования. То есть сотрудники правоохранительных органов сами могут прийти к выводу о том, что в действиях некоего лица имеются признаки вымогательства», — отметил Сергей Афанасьев.

Как отмечает юридическое издание «Право.ру», по существующей логике конструирования объективной стороны состава преступления по ст. 163 УК признаки вымогательства можно будет усмотреть, например, в диалоге между представителями строительной компании и кирпичного завода: «Купите у нас кирпич по такой-то стоимости, иначе дом не построите, подведете дольщиков, у вас начнутся проблемы». Расценить такое предложение можно как требование и угрозу, которую руководство строительной компании, очевидно, воспримет как реальную, подчеркивают авторы правового интернет-ресурса.

Проще убить, чем удалить

Самый большой срок за вымогательство в сделанной нами выборке — 14 лет — получил политтехнолог из Екатеринбурга, автор Telegram-каналов «Устинов троллит» и «ДИП Дубернатора» Александр Устинов, которого взяли с поличным в 2018-м. Как видно по сроку заключения, он не дал признательных показаний и отрицал свою вину. Помощники Устинова — айтишник Антон Старк и журналист Иван Бесценный — получили 10 и 12 лет колонии соответственно. Все они обвинялись в публикации компромата и удалении его за деньги.

Еще трое уже упомянутых в этом материале авторов «Сканер» и Riddle получили по 8 лет за аналогичные действия. Столько же чаще всего дают за убийство без отягчающих обстоятельств (в среднем за предумышленное лишение жизни осужденные проводят за решеткой 6-8 лет). На этот правовой феномен уже обратили внимание как общественники, так и президент.

Сроки наказания за ненасильственное преступление (в каждом из случаев, описанных в нашей статье, речь идет только о материальном ущербе) считают избыточными на всех уровнях общества и власти.

Экономические преступления, по которым в среднем каждый год оказываются за решеткой порядка 20 тысяч россиян, эксперты тоже относят к резиновым. Случаи, когда бизнесменов привлекают к ответственности по притянутым обвинениям, — не редкость. В результате люди, которые могли бы работать на страну и ускорять темпы импортозамещения, проводят по 10 лет в заключении. Выходят оттуда, как правило, морально сломленные элементы, которым крайне сложно адаптироваться в совершенно новых при постоянно ускоряющихся темпах жизни условиях.

Тема адекватности наказания совершенному преступлению поднималась в конце прошлого года не единожды. Очень громко она прозвучала на Прямой линии с Владимиром Путиным и на Совете при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ).

Правозащитница и журналист Ева Меркачева в рамках заседания СПЧ 4 декабря обратила внимание главы государства на слишком завышенные сроки заключения для обвиняемых в преступлениях ненасильственного характера. В пример она привела кейс Баязитовой и Архаровой, которым грозило по 13-14 лет заключения.

«Напомню, что вымогательство — это статья, по которой в 1990-е судили бандитов, а они во время совершения преступления использовали утюг и паяльник. Но в случае Архаровой и Баязитовой не было ни утюга, ни паяльника. Возможно, суду следует учесть данное обстоятельство», — заявлял глава СПЧ Валерий Фадеев.

Волна общественного возмущения докатилась и до Прямой линии президента, состоявшейся 14 декабря, где также были упомянуты большие сроки заключения для журналистов, обвиненных в вымогательстве. Путин поручил ответственным органам проработать вопрос соразмерности строгости наказания с общественной опасностью деяния. «Законодатель должен подумать», — резюмировал глава государства.

Спустя неделю после Прямой линии спикер Совфеда Валентина Матвиенко заявила, что работа по либерализации ряда статей УК уже ведется. Федеральные власти, по ее словам, настроены на гуманизацию Уголовного кодекса и в последнее время много усилий направляют на проработку этих вопросов.

Спикер Госдумы Вячеслав Володин 18 января 2024 года поручил комитетам по госстроительству и законодательству, а также по безопасности и противодействию коррупции подготовить предложения по совершенствованию уголовного наказания за совершение ненасильственных преступлений. Как отметил глава нижней палаты парламента, эта работа проводится по распоряжению президента.

«Комитеты совместно с профильными ведомствами, Генеральной прокуратурой, Верховным Судом РФ должны проанализировать правоприменительную практику и внести предложения по корректировке законодательства. Также необходимо привлечь к этой работе Комитет по экономической политике, поскольку речь идет зачастую о преступлениях по экономическим статьям, обсудить с деловым, предпринимательским сообществом, учесть их предложения», — отметил Вячеслав Володин.

Однако это потребует немало времени, признают эксперты. Того самого времени, которое сегодня обвиняемые по 163-й статье проводят в СИЗО и в заключении.