Подросток из Уфы Андрей Дмитриев (имя изменено) обратился к председателю Следственного комитета России (СКР) Александру Бастрыкину и генпрокурору РФ Игорю Краснову с просьбой наказать тех, кто посадил его на три года по делу о наркотиках. Юноша провел 1,5 года в местах лишения свободы за попытку сбыта наркотиков в крупном размере прежде, чем вскрылись грубейшие нарушения в ходе расследования и судебного процесса. Подробности о своем деле и о том, с чем он столкнулся в колонии, Андрей Дмитриев рассказал «Ленте.ру».
3 апреля Верховный суд Башкирии отменил приговор Демского районного суда Уфы, который тремя месяцами ранее повторно признал Андрея Дмитриева виновным в попытке сбыта наркотиков в крупном размере. В результате уголовное преследование Дмитриева было прекращено из-за неправильного применения уголовного законодательства, и за молодым человеком признали право на реабилитацию.
Андрей Дмитриев: В 2022 году мне было 15 лет, я учился в восьмом классе. Ходил в школу, гулял с друзьями, занимался спортом: особенно мне нравились хоккей и футбол. Недалеко от моего дома был стадион, я там часто играл с друзьями. В школе я любил физику и английский, старался не пропускать уроки.
Мои родители в разводе: я жил с папой и бабушкой, а мой младший брат — с мамой. У нас с ней нормальные отношения: мы общались, я ходил к ней в гости. У мамы денег было немного — она снимала квартиру и работала уборщицей, а бабушка в это время сидела с моим младшим братом.
В какой-то момент денег у мамы стало совсем не хватать, и хозяин квартиры решил ее выгнать. Сказал так: «Или вы срочно заплатите за аренду, или уходите». Тогда мама стала искать вторую работу и в какой-то момент нашла в сети объявление: требовалась сиделка для ухода за пожилым дедушкой, который пережил несколько инсультов.
За такой уход обещали платить аж 90 тысяч рублей в месяц — и мама, конечно, согласилась. Но потом она поняла, что это объявление было обманом: на самом деле те, кто его разместил, искали человека для распространения наркотиков. И мама делала это, наверное, три-четыре недели.
«Лента.ру»: как вы узнали о том, чем занималась ваша мама?
Я узнал об этом в тот момент, когда нас поймали, — 23 февраля 2022 года. Я часто ходил с ней в магазин, помогал носить продукты. И в тот день мама тоже попросила меня ей помочь. Мы встретились с ней и, как обычно, отправились в магазин. Когда мы подошли к нему, мама сказала, что хочет в туалет.
Сначала она хотела, чтобы я пошел с ней и постоял рядом, но я отказался. Тогда она сама зашла за магазин, и все — подъехала полиция. Я вообще не понял, что произошло, и сразу пошел к маме. Полицейские, которые уже были рядом с ней, начали мне кричать: «Давай, иди сюда быстрее».
Когда я подошел, посыпались угрозы: «Мы посадим тебя надолго». Сначала там было пятеро полицейских, потом приехали их коллеги на двух машинах. Они забрали у меня телефон, банковскую карту и за руку повели к одной из машин, а маму посадили в другую. От магазина нас отвезли на парковку: там на нас снова кричали и смотрели наши телефоны.
Мне было очень страшно — но у меня ничего не нашли. Потом нас повезли снимать отпечатки пальцев (делать смывы с рук — прим. «Ленты.ру»), и якобы на моих оказались следы наркотиков. Но такого просто не могло быть, потому что я их не трогал.
В первый раз меня допросили около двух часов ночи 24 февраля. Полицейские предложили нам с мамой сидеть тихо, молчать, а они сами все напишут. Тогда, по их словам, маме грозил бы лишь условный срок, а я и вовсе был бы просто свидетелем. И мама согласилась — как оказалось, зря.
Потом нас повезли в травматологию, провели осмотр и зафиксировали, что травм нет. Параллельно кто-то из полиции поехал к маме домой искать наркотики, но там ничего не нашли. Потом нас отпустили, даже вызывали такси до дома, но на следующее утро потребовали опять приехать в полицию.
Полицейские знали, что вам 15 лет?
Они пытались доказать, что я был соучастником преступления, что был как-то замешан в этом деле. Я много раз называл свою дату рождения, говорил, что мне 15 лет, но никакой реакции это не вызвало.
В итоге маму осудили на семь лет, а мне дали три года воспитательной колонии. Отбывать наказание я отправился в Пермский край, куда меня доставили вместе с еще четырьмя парнями.
С чем вы столкнулись в колонии?
Надзиратели сразу отправили меня и других прибывших в душ, где стали бить, заставляя приседать и отжиматься. Нам говорили, что так нужно и через это проходят все новенькие. Первое время меня били часто — раз в неделю «прилетало» точно. Для этого не нужны были поводы — достаточно было просто попасть под горячую руку кому-нибудь из надзирателей.
Это у них был такой воспитательный процесс. Например, я как-то смотрел телевизор, взял пульт, чтобы переключить канал, — и сразу получил палкой по спине. Вообще, в колонии все было строго, по расписанию: в 6:20 — подъем, минут 10-20 на сборы. В 6:40 уже надо было находиться на пробежке и зарядке, за которыми следовал завтрак.
А потом, до отбоя в 21:00, длились наши обычные дни. Я и другие осужденные работали, причем тяжело, например, порой копали землю. У нас постоянно были проверки. Днем еще была учеба — как в обычной школе, по окончании которой можно было получить профессию. Я решил отучиться на сварщика, но полностью курс не прошел — меня, к счастью, освободили.
С чем вам было сложнее всего смириться в колонии?
С отсутствием дома и побоями. В колонии было плохо, но я никому об этом не рассказывал — даже папе, когда он приезжал на свидания. Я просто боялся, что, если скажу лишнее, у меня будут новые проблемы. А сейчас я просто хочу это все забыть.
Отец Андрея Дмитриева: О том, что Андрея задержали, я узнал поздно вечером 22 февраля: он не вернулся домой и не отвечал на звонки. Тогда я отправился домой к бывшей жене и увидел там полицию. Но еще до этого у меня было предчувствие, что с ней и с Андреем что-то случилось.
Хотя я не знал, что она была как-то связана с наркотиками, — мы давно перестали общаться. Полицейские сказали мне, что наркотики нашли у бывшей жены, а мой сын проходит по делу только как свидетель — попытались меня так успокоить. Но потом мне позвонили из СКР, и все встало на свои места.
Андрей прошел через невероятные испытания: его отправили в психиатрическую больницу на экспертизу, держали там месяц, чтобы понять, как он себя ведет и насколько вменяем. Мой сын уже тогда испытал огромный стресс — а ведь потом была колония. Ему даже в школе обычной не дали доучиться, он ее в колонии заканчивал.
Мы столько боролись за него, столько всего пережили за это время. Сейчас моя главная задача — наказать тех, кто посадил Андрея, и взыскать моральную компенсацию за все то, что мы пережили.
Адвокат Виталий Буркин: Добиться освобождения и оправдания Андрея Дмитриева удалось только спустя 1,5 года — лишь девятый по счету судья смог разобраться в ситуации. Проблема была даже не в том, что правоохранительные органы почему-то решили проигнорировать возраст подростка.
Как оказалось, там просто не знали о статье 20 («Возраст, с которого наступает уголовная ответственность») УК РФ. Дело в том, что по части 3 статьи 30 и пункту «г» части 4 статьи 228.1 («Покушение на сбыт наркотиков в крупном размере») УК РФ — именно такая квалификация была у Андрея — уголовная ответственность наступает лишь с 16 лет.
Это абсолютная безграмотность и непрофессионализм, мы будем добиваться возбуждения уголовного дела и компенсации морального вреда, нанесенного Андрею и его семье. В этой ситуации даже неважно, совершалось преступление на самом деле или же все обвинения были надуманы следствием.
Главное — то, что подросток был привлечен к уголовной ответственности незаконно. По предварительным оценкам, семья Андрея может рассчитывать на компенсацию до 30 миллионов рублей.
Между тем делом Андрея Дмитриева уже заинтересовался глава СКР Александр Бастрыкин. Он поручил исполняющему обязанности руководителя Следственного управления СКР по Республике Башкортостан Евгению Лагацкому представить доклад о результатах проверки в отношении сотрудников, которые расследовали дело подростка. Исполнение поручения поставили на контроль в центральном аппарате ведомства.