25 лет назад закончилась война в Косово. Как мечта о Великой Сербии привела к кровопролитию и вражде народов

25 лет назад, в июне 1999 года, закончилась ожесточенная война в Косово, в ходе которой вооруженные формирования Армии освобождения Косово (АОК) стремились силой добиться независимости края, а сербские военные и полиция пытались им в этом помешать. Активные боевые действия начались после нападения косовских албанцев на полицейских в феврале 1998 года, а после убийства одного из лидеров албанских националистов, Адема Яшари, конфликт перешел в открытое вооруженное противостояние, которое завершилось спустя полтора года. Прекращению боевых действий предшествовала военная операция НАТО против Югославии, которая вынудила президента Слободана Милошевича отвести войска, после чего в Косово вошли международные силы под командованием британского генерала Майкла Джексона. «Лента.ру» поговорила с балканистом, ученым секретарем Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера), кандидатом исторических наук Денисом Ермолиным и узнала, из-за чего начался один из самых жестоких конфликтов конца XX века, корни которого уходят вглубь истории, и как война повлияла на культуру и историю албанцев и сербов.

На чемпионате Европы по футболу в Германии не так давно произошел громкий скандал. Во время матча сборных Албании и Хорватии болельщики скандировали на трибунах «Убей, убей, убей серба!». Почему спустя 25 лет после войны между народами остается такая острая неприязнь и насколько важным фактором в ее формировании стала война?

Денис Ермолин: Надо понимать, что война — это последствие внутреннего пожара, который тлел десятилетиями, это лишь один из витков эскалации этноконфессиональной напряженности. Проблема гораздо глубже, ее корни уходят в далекое прошлое.

По территории современной Албании когда-то проходило разграничение между христианскими конфессиями. Славяне, проживавшие к северу от этой линии, стали исповедовать католицизм (это те, кого сейчас принято называть хорватами), а те, кто проживал к югу, — православие.

Потом на части этих земель Османская империя провела исламизацию, в результате чего среди южных славян появились мусульмане — бошняки (босняки, боснийцы) и албанские мусульмане.

Впоследствии же, когда в Югославии началось нациестроительство, доминирующей нацией стали сербы. Албанцы и хорваты почувствовали себя на периферии этого процесса и сплотились вокруг идеи борьбы за независимость.

Отголоски всех этих процессов мы наблюдаем сейчас.

Естественно, в сербской традиции тоже есть похожие кричалки про албанцев и хорватов...

Как давно созревал этот кризис?

Исторические причины кризиса лежат в столкновении европейского мира с Османской империей. В состав последней Косово и Метохия так или иначе входили с XIV века, когда между сербами и османами состоялась битва на Косовом поле.

Параллельно эти земли переживали не только исламизацию славянского населения, но и албанизацию: территории Косово и Метохии заселялись представителями албанских родов. Они спускались с гор, расположенных на территории современных Албании и Македонии, в долины рек. И уже там как мусульмане получали лучшие земли, лучшие наделы, которые отбирались у православного населения.

Эти процессы происходили вплоть до второй половины XIX века, когда возникло независимое Княжество Сербия.

Тогда и появилась идея Великой Сербии, включающей в свой состав Косово и Метохию?

Да, все началось с Греции и Болгарии, где велись освободительные войны. Потом, в 1878 году, после Берлинского конгресса часть сербской территории получила независимость в 1878 году. Но вопрос с Косово и Метохией, которые находились под властью Османской империи, оставался на повестке дня, потому что эти территории были важны для сербов именно как место памяти, выражаясь словами французского историка Пьера Нора.

Это видно и в храмовой архитектуре: церкви в Дечанах, Пече — это все средневековые православные храмы.

Нарратив состоит в том, что Косово — это святая земля, которую непременно нужно было освободить. Что, в общем, и было сделано: в начале XX века территория была поделена между Королевством Сербия и Королевством Черногория, а когда образовалось новое Королевство сербов, хорватов и словенцев, территория края полностью стала частью того, что мы потом будем называть Югославией.

Получается, что с тех пор почти на протяжении века Косово находилось под властью Сербии. Неужели власти не пытались снова заселить эти территории сербами?

Все не так просто. Чтобы ответить на этот вопрос, надо снова ненадолго вернуться в позднее Средневековье, когда с территории Косово происходил постоянный отток сербского населения.

Ими двигало рациональное начало, наличие пахотной земли было важнее, чем идея, условно говоря, великой прародины.

Постоянный отток сербского населения происходил на протяжении всех Средних веков. При этом было несколько волн, в 1690-е и 1740-е годы, когда сербы массово покидали свои земли и уходили под власть Габсбургской монархии. И, как мы понимаем, если где-то убывает — значит, там и прибывает: то есть вместо сербов на эти территории начало прибывать исламское население, под которым мы понимаем не столько албанцев, сколько турок, поскольку для султана понятие «турок» было объединяющим термином для всех людей, которые ориентированы на ориентальную османскую традицию и исповедуют ислам. Было неважно, на каком языке они говорили дома, ведь все прекрасно знали турецкий. Поэтому термин «турок» включал в себя и потурченных сербов, и албанцев, и этнических турок.

На момент начала Балканских войн и Первой мировой войны расклад сил был уже не в пользу сербов.

Поэтому — да, когда Косово вернулось в состав Королевства Сербии и позднее Югославии, то власти преследовали идею изменить этнический баланс в свою пользу — чтобы сербское население если не доминировало, то по крайней мере составляло значимый процент. Для этого в межвоенный период в Косово переселялись сербы из Центральной и Северной Сербии.

Но, естественно, приезжая на новые земли, они смотрели свысока на тамошнее население — как на сербов, так и на мусульман. Потому что юг для жителей, например, Северной Воеводины ассоциировался с османским прошлым, бытовой неустроенностью и коррупцией — со всеми теми мифами, которые были у европеизированных славян по отношению к землям, ранее входившим в Османскую империю.

Что изменилось с началом Второй мировой войны и как конфликт отразился на этническом составе Косово?

Ситуация изменилась кардинально, потому что большая часть Косово сначала была включена в состав Албанского королевства — протектората фашистской Италии, а затем, после капитуляции и выхода Италии из войны в 1943 году, оккупирована немцами.

Во время оккупации с 1939 по 1944 год албанские вооруженные формирования пытались уменьшить сербский компонент в регионе. Напомню, кстати, что еще в конце 1930-х годов известный сербский историк Васо Чубрилович призывал насильственно выселять албанцев из Косово. Албанцы же, получив власть, на эти призывы ответили реальными действиями...

Кроме сербов, кстати, пострадала и еврейская диаспора — ее в регионе практические не осталось.

Если же говорить именно о сербском компоненте, то из-за войны он претерпел серьезные изменения. Многие из тех, кто переселился в Косово в межвоенный период, после войны уезжали обратно.

При этом во время оккупации Югославии итальянцы пытались создать Великую Албанию. Что стояло за этим решением и кто противостоял этой идее в Косово?

Надо понимать, что на территории Югославии с начала войны действовало несколько военно-политических сил. С одной стороны — партизаны, многие из которых потом участвовали в формировании югославского и албанского коммунистического правительства. С другой стороны — различные правые силы, сотрудничавшие с фашистами и национал-социалистами, — от хорватского революционного движения усташей до антикоммунистического албанского движения «Балли Комбетар» («Национальный фронт»).

«Балли Комбетар» сражались с целью создать независимое государство — Великую Албанию. Важно, что идеологами движения была выходцы из северных, католических регионов Албании, расположенных на границе с Черногорией и Косово, и даже штаб-квартира движения располагалась в городе Шкодер на северо-западе страны.

Так идея Великой Албании на время отошла на второй план, причем в том числе и для албанских коммунистов, которые пришли к власти в своей стране. Дело в том, что почти все они были выходцами из южной части страны — либо из православных семей, либо из семей суфийского ордена Бекташи, — и поэтому не поддерживали «северную» идею Великой Албании.

Причем в Косово во время войны коммунистическое сопротивление поддерживали не только сербы, но и албанцы, а также боснийцы и черногорцы. Символом братства и единства стали фигуры двух товарищей — албанца Рамиза Садику и черногорца Боро Вукмировича, которые были расстреляны в 1943 году. Перед смертью, по легенде, они выкрикивали призывы в поддержку партизанского движения. Впоследствии их образ мифологизировали как борцов за свободную Социалистическую Югославию.

Несмотря на Вторую мировую войну, албанцы продолжали переезжать в Косово, причем не без поддержки властей Югославии. Почему так получилось?

После окончания войны в коммунистической номенклатурной верхушке осели бывшие партизаны, которые сумели отличиться во время конфликта. Понятно, что тем, кто сражался на стороне «Балли Комбетар» за Великую Албанию, не нашлось места в правительстве — многие из них эмигрировали в другие европейские страны или в США.

Отношения же Албании и Югославии сперва были дружественными. Коммунисты, выступавшие против подчинения югославскому центру, отстаивавшие самостоятельность Албании, подвергались преследованиям. Однако со временем режим Энвера Ходжи начал замыкаться в себе, и произошел сначала разрыв дипломатических отношений с Югославией, а затем и раскол в отношениях с СССР.

Албанцами же, с одной стороны, двигала идея экономического и социального благополучия, с другой, как мне кажется, в умах интеллектуалов витала идея албанского Косово, поэтому они поддерживали миграцию. Именно в тот период, когда большинство населения территории Косово было албаноязычным, вновь началось продвижение идеи Великой Албании. Причем к ней вернулись и в самой Албании, которая отошла от общеюгославского политического русла. Идея воссоединения албанской нации была вновь актуализирована.

Почему власти Югославии пошли на переезд албанской профессуры в Косово?

Ответ на этот вопрос возвращает нас к событиям Второй мировой войны. Дело в том, что албанцы Косово говорили в домашнем обиходе на гегском диалекте, который ассоциировался с коллаборационистами и католиками. Норма же литературного албанского языка была основана на южном диалекте тосков.

И чтобы уменьшить значение северного диалекта в Косово, югославские власти согласились на приезд в край профессуры из Албании, ведь они распространяли стандарты, основанные именно на южном диалекте. На нем говорил и весь истеблишмент Народной Социалистической Республики Албания.

А в тот период в Косово возникали конфликты в связи с переселением албанцев?

Противоречия, конечно, возникали, ведь когда мы говорим о городском албаноязычном населении, то оно до сих пор сильно ориентируется на османскую городскую традицию: это и умение держать себя, и умение вести неспешные беседы, и ориентация на высокую османскую культуру, включая музыку, кинематограф и театральные представления.

В наших этнографических наблюдениях во время работы в экспедициях мы фиксировали, что сербское городское население охотнее сближается и имеет гораздо больше общего с иноязычными городскими представителями, чем с представителями своего народа, проживающими в сельской местности.

Ситуация изменилась именно после войны, поскольку многие сербы покинули города по социальным и экономическим причинам. В селах оставаться было проще, сейчас это видно по сербским анклавам под Гнилане, под Призреном и возле Урошеваца. Из городов с превалирующей сербской компонентой осталась только северная часть Косовской Митровицы, а в таких крупных населенных пунктах, как Приштина или Урошевац, превалировало албанско-турецкое население.

Покинули свои дома в период войны и многие албанцы. Многие из них уже не вернулись, найдя пристанище в Германии и Австрии, в скандинавских странах и США. На их место, по нашим наблюдениям, пришло множество албанских семей из сел, и это уже вызвало гнев у горожан-албанцев, потому что у приезжих оставались сельские привычки.

А как в условиях этих переселений трансформировалось политическое пространство?

Социалистический период в истории Косово, даже несмотря на то что длился он чуть более 30 лет, изменил многое. После переселения сотен тысяч албанцев из Албании регион получил статус автономной области. В 1963 году приняли Конституцию Югославии, и все автономные области получили статус краев, а из названия региона убрали слово «Метохия». В 1968 году было создано новое образование — Социалистический автономный край Косово.

В тот период албанцы начали требовать расширения прав, предоставления краю статуса республики, объединения территории с албанским населением в разных республиках...

Это было связано с тем, что еще в межвоенный период был заложен определенный вектор развития Косово, когда администрация края пренебрегала правами местных албанцев в социальном и политическом пространстве.

Постепенно власти пошли на уступки: сначала появился университет с возможностью учиться на албанском языке, затем академия наук, а потом и национальная библиотека. Все это результаты лоббирования албаноязычной интеллигенцией (историками, политологами и даже филологами) своих прав — права не только на жизнь, но и на социокультурное развитие. В этом, конечно, сербы видели ненужные уступки.

Еще одним механизмом давления на центр с конца 1960-х и до середины 1980-х годов стали выступления албанской молодежи — студентов и даже школьников. Молодежные протесты — отдельный период в истории косовских албанцев. И, как мне кажется, молодежью двигали именно интеллектуалы, которые были заинтересованы в изменении ситуации не только с социокультурной, но и с политической точки зрения.

В чем была суть политики мультикультурализма и антинационализма Иосипа Броз Тито? Это была попытка построить монолитную югославскую нацию и избежать конфликтов?

Поскольку Иосип Броз Тито не был сербом, то, как считают многие сербские историки, он сделал все для того, чтобы сместить акцент с поддержки сербов на государственном уровне на другие национальности. Некоторые видят в этом умысел.

Но этот период продолжался не так много времени, его было недостаточно, чтобы окончательно потушить противоречия в Косово.

Нужно еще учитывать, что Иосип Броз Тито был вынужден назначать в местные администрации людей, которые, с одной стороны, были ему удобны, с другой — могли найти диалог с местными жителями. Но эти люди, как правило, — особенно если мы говорим про албанцев — не разделяли идею существования единой Югославии. То есть они контролировали посты, осуществляли власть на местах, владели недвижимостью, общались с интеллигенций и в то же время участвовали в развитии проекта независимости албанского народа.

Это была двойная игра... Многие албанцы — представители югославской политической элиты — получали хорошее образование в Белграде и Загребе, но тем не менее оставались албанцами.

Именно при их участии в Косово появились библиотека, академия наук и университет, из которого молодежь выпускалась с идеей, что албанская нация внутри Косово имеет право на самоопределение.

Как эта политика изменилась после пришествия к власти Слободана Милошевича?

Слободан Милошевич, понимая накопившиеся противоречия, как пламенный популист начал заигрывать с населением и в очередной раз решил разыграть для сербских политиков карту решения косовского вопроса.

После смерти Иосипа Броз Тито страна находилась в перманентном экономическом кризисе, то и дело обострялись межнациональные противоречия, в Хорватии и Словении все чаще говорили о поисках другого пути развития и призывали не поддерживать такие дотационные регионы, как Косово и Македония.

Насколько значимой в этих условиях стала речь Слободана Милошевича на Косовском поле в 1989 году?

Дело в том, что он держал курс на просербский электорат, не пытаясь балансировать, как это делал Иосип Броз Тито на протяжении многих десятилетий. Слободан Милошевич выбрал другой путь. Приезжая в Косово (особенно во время празднования юбилея битвы на Косовом поле 28 июня 1989 года), он обращался именно к сербам, даже несмотря на то что Югославия формально еще существовала, а в самом крае проживало значительное число албанцев.

Поэтому правильно сказать, что речь у монумента Газиместан была произнесена не для политического решения проблемы, а для возвращения общества к косовскому историческому мифу. С использованием этого мифа чуть позже началось и урезание прав автономных образований. Недовольство же косовских албанцев усиливалось, противоречия нарастали.
То, что произошло потом, хорошо всем известно.

Если смотреть из сегодняшнего дня — к чему привел процесс длительного совместного проживания сербов и албанцев и как конфликт повлиял на самобытность и культуру сербов и албанцев в Косово?

Война, конечно, уничтожила культурное соседство. До начала конфликта нередки были стычки, разногласия, студенческие демонстрации, которые воспринимались неоднозначно. Тем не менее люди довольно долго жили бок о бок, складывался особый тип отношений.

Существовала постосманская традиция, когда городское пространство было поделено на этнические кварталы — махалли, в центре которых находилась чаршия — торговая площадь. При этом махалли не были изолированы, поскольку чаршия была тем местом, где люди могли коммуницировать, встречаться друг с другом и перенимать поведенческие и культурные сценарии.

Довольно мощным цементом стала и югославская культура. Например, югославский поп и рок, от которого обезумела вся страна. Сцена была общей, гастроли популярных групп проходили по всей стране — от Белграда до прибрежных городов и деревень в Хорватии и Черногории. Охрид в современной Северной Македонии был центром югославской культуры, в том числе неформальной.

Все болели и за национальную сборную Югославии на международных соревнованиях в том или ином виде спорта, сплачивались вокруг идеи единой Югославии как спортивной державы. И действительно она таковой являлась: югославы были сильны и в баскетболе, и в волейболе, и в водном поло, и в гандболе, и, конечно же, в футболе.

Да и формальная культура скрепляла страну, потому что идея братства и единства, которая спускалась сверху, находила отклик в умах.

Для такого серба прошлое стало картиной идеального мира, в котором братство и единство были не словом, а фактически реализованной идеей.

Все это осталось в умах людей и, конечно, повлияло на культуру добрососедства, в том числе в Косово. И эта идея общего прошлого, идея благополучия, которое осталось в прошлом, доминирует. По всей видимости, она служит лекарством от травм, нанесенных войной.

В этом смысле индивидуальная историческая память становится лекарством, которое помогает залечить раны, нанесенные военными действиями.