«Сына пытали в соседней камере» Как отец и сын из Одессы стали партизанами, попали в тюрьму СБУ и ушли на СВО

После победы Евромайдана, разгрома пророссийских организаций на Украине и начала полномасштабной войны на востоке страны в 2014 году большинство противников новой власти прекратили активную деятельность или попросту уехали. Но были и те, кто остался и даже развернул в стране партизанское движение. Рискуя жизнью, эти люди поджигали военные части, устраивали диверсии на железных дорогах и нападения на командиров нацбатальонов. В рамках цикла о семьях, чья судьба оказалась связана со специальной военной операцией на Украине, наш корреспондент побеседовал с бывшими подпольщиками из Одессы Русланом и Владиславом Долгошеями, которые в 2014 году решили сражаться за свои убеждения с оружием в руках. Что представляло собой пророссийское сопротивление в Одессе, какие цели ставили перед собой партизаны и как в итоге сложилась их судьба — в материале «Ленты.ру».

Одесский андерграунд

Владиславу Долгошее — 27 лет. Четыре с половиной года из них он провел в следственном изоляторе Службы безопасности Украины. Вместе с отцом Русланом, политическим активистом, создателем военно-спортивного клуба «Черноморский витязь», 2 мая 2014 года он защищал палаточный лагерь на Куликовом Поле от разъяренной толпы сторонников Евромайдана.

Они оба оказались в трагически известном Доме профсоюзов — оба выжили и решили мстить. Мстить системно, организованно и прицельно.

Со слов Владислава, костяк будущего сопротивления, как и в первые дни политического кризиса, составили активисты пророссийских политических движений. Они появились в городе после получения Украиной независимости в 1991 году, но со временем были разгромлены спецслужбами, запрещены или маргинализированы.

Лишившиеся возможности вести борьбу легально, потерявшие в городских боях друзей и близких, они решили ответить на захват власти и слом порядка насилием, поскольку восстание, увенчавшееся успехом в Донецке и Луганске, как полагали партизаны, рано или поздно должно было вспыхнуть и в Одессе.

Первой силовой акцией, в которой приняли участие отец и сын Долгошеи, стало нападение на местный следственный изолятор на Преображенской улице, куда поместили пророссийских активистов, спасшихся из Дома профсоюзов. Это произошло уже через два дня после трагедии — 4 мая.

Вместе с другими уцелевшими антимайдановцами они взяли здание штурмом и освободили из камер несколько десятков человек.

Мотивацию сражаться он объясняет политическими убеждениями, сравнивая свою деятельность с партизанской работой в годы войны.

После успешной акции в СИЗО уверенность, что, несмотря на разгром Куликова Поля, сопротивление все еще возможно, возросла многократно.

«Можно было взять винтовку и уехать в Донбасс, но если все покинут свои дома, кто будет напоминать врагу, что он ходит по чужой земле?» — продолжает бывший подпольщик.

По его словам, в Одессе существовали три такие группы. Из-за конспирации они практически не коммуницировали друг с другом и действовали параллельно. Но общаться и не требовалось, ведь, как показывает практика, децентрализация — одно из главных условий, позволяющих эффективно вести подрывную работу нелегальным сообществам, от социалистов-революционеров до китайских триад.

«Нельзя было выйти из дома»

О численности и персональном составе своей партизанской ячейки отец и сын говорить отказываются, с несколько большей охотой делясь подробностями диверсий, которые им удалось осуществить.

«Наша группа была самой результативной по взрывам — около 20 удачных. В основном это расположения нацбатальонов: "Правый сектор", "Айдар" и "Донбасс" (все признаны террористическими и запрещены в России), которые занимались в Одессе вербовкой для войны в Донецкой и Луганской республиках», — вспоминает Владислав.

Поначалу, несмотря на прослушку, которая, как оказалось позже, велась за подпольщиками практически все время, Служба безопасности Украины так и не смогла установить ни точной численности группы, ни всех совершенных ими акций.

«Самое смешное, что мы использовали буквально дедовские методы конспирации, которые работают до сих пор. Например, идеально, когда подрыв осуществляет житель другой области. Такой человек один раз выходит на разведку, совершает задуманное и сразу покидает город», — объясняет Руслан.

Руководство ячейки с максимальной тщательностью отслеживало наличие хвостов, то есть слежки. В случае ее обнаружения партизаны переходили к заранее запланированным «мерам бездействия». «Создавали стойкое ощущение, что мы никто и занимаемся в общем-то ничем», — продолжает подпольщик.

По его словам, с такой же тщательностью группа прорабатывала покупку, хранение и сбор «инструментов» своей работы. Речь идет прежде всего о взрывчатых веществах, которые использовались для создания бомб и коктейлей с зажигательными смесями.

Участившиеся случаи взрывов в воинских частях и на железных дорогах, ранений и гибели украинских националистов, естественно, заставили правоохранителей усилить меры безопасности в городе.

Командование Нацгвардии тогда называло принятые меры «антисепаратистской профилактикой».

«Нельзя было выйти из дома за хлебом, не встретившись с патрулем. Из-за нашей активности в Одессу стянули пять батальонов нацгвардейцев», — уточняет Владислав.

Впрочем, у этого процесса была и обратная сторона. Служба безопасности Украины из-за нарастающего числа взрывов и атак стала работать с удвоенной силой.

«Несколько ошибок привели к тому, что нами заинтересовались. В итоге спецслужбы начали работать по площадям и похищали огромное количество людей, в том числе непричастных к подполью», — рассказывает Руслан.

«Мне Россия ничего не обещала»

Утром 5 июля сотрудники группы «А» Центра специальных операций Службы безопасности Украины одновременно нагрянули к подпольщикам сразу по нескольким адресам. Владислав тогда жил с девушкой на съемной квартире, а его отец Руслан с младшими сыновьями — в частном доме.

Основания для обыска у правоохранителей, естественно, имелись: подозрение в создании террористической группы, теракт, незаконное обращение с оружием, боеприпасами и взрывчаткой. Все это и по отдельности, и в совокупности тянуло на большой срок, вплоть до пожизненного лишения свободы.

«Перевернули дом, но ничего серьезного найти не смогли. Как я уже говорил, к хранению "инструментов" мы относились предельно серьезно», — вспоминает Руслан.

Не найдя улик, силовики подбросили ему карту Одесской области, где были отмечены места предполагаемых атак, заряды для гранатомета и несколько шашек тротила. В будущем это сыграло со спецслужбами злую шутку.

«Более глупой улики, чем карта, представить себе сложно. Кто в своем уме станет рисовать такое и хранить дома? Гранатомета у меня никогда не было, не говоря уже о моих отпечатках пальцев на нем. А что касается взрывчатки, на суде я потребовал проверить инвентарные номера шашек и отследить их последних владельцев. У прокурора началась истерика. Кричал, что это секретная информация», — вспоминает Руслан.

Уже через несколько часов всех подозреваемых доставили в управление Службы безопасности Украины по Одесской области. В течение следующих суток их почти безостановочно подвергали пыткам.

По рассказам Владислава, силовики на протяжении четырех часов избивали его, заковывая в разных позах. Били и ногами, и тяжелыми предметами, в том числе битой по туловищу. «Терпеть побои не очень сложно. Самое сложное — это когда дело касается семьи. Я слышал, как пытают отца. Он видел и слышал, как пытают меня».

К счастью, силовики больше не применяли к ним пыток. Если, конечно, не считать пыткой столь долгий срок содержания под стражей.

Как ни странно, следствие затягивалось, в том числе из-за отсутствия реальных улик. Правоохранители выстраивали дело, в основном опираясь на показания части подпольщиков, которые под пытками оговорили товарищей еще в первый день. Причем, как отмечают отец и сын, оговорили в действиях, которых в реальности группа не совершала.

***

Руслан и Владислав Долгошеи вышли на свободу в декабре 2019 года в рамках обмена заключенными между Россией и Украиной. Суд так и не успел ни рассмотреть их дело, ни вынести приговор. Как они попали в соответствующие списки, оба до сих пор затрудняются сказать.

«Мы одесситы, мы действовали в своем городе. И нам никто ничего не обещал. Нас не нанимало ни Главное управление, ни Федеральная служба безопасности... Все, что мы делали, было на нашей ответственности. И надеялись мы только на самих себя», — объясняет Владислав.

Еще через два года они вернулись к мирной жизни: Владислав получил тяжелое ранение, Руслан ушел со службы по состоянию здоровья.