После того как Израиль напал на Иран, создалось устойчивое впечатление, что специальная военная операция (СВО) на Украине отошла для всего мира на второй план. Как и тема переговоров Москвы и Киева. Чтобы узнать, как эти события повлияют на боевые действия у российской границы, возможен ли обвал фронта ВСУ и взятие Сум, «Лента.ру» поговорила с военным экспертом, членом экспертного совета Общероссийской организации «Офицеры России», капитаном первого ранга запаса Василием Дандыкиным.
«Лента.ру»: Сейчас на Ближнем Востоке настало шаткое перемирие. Как повлияет война Израиля и Ирана на поддержку Западом Украины?
Василий Дандыкин: Я думаю, прежде всего ослабнет поддержка Украины со стороны Соединенных Штатов Америки. В частности, это касается боеприпасов систем противовоздушной обороны: американские Patriot в какой-то степени, может, NASAMS — совместное американо-норвежское производство. Уже известно, что поставки этих систем перенаправляют, их расход очень большой. В остальном, я думаю, Европа будет продолжать поставки — и немцы, и французы, и англичане.
Конечно, в какой-то степени это будет [положительно] влиять на эффективность наших ударов, прежде всего ракетами различного класса — и наземными, и воздушными, и морскими, и, разумеется, дронами. Уже сейчас это очевидно по нашим действиям, массированным групповым ударам по глубоким тылам противника. А истощение средств противовоздушной обороны даст возможность нашим войскам на земле продвигаться вперед в более быстром темпе.
Учитывая, что Россия является частью мировой экономики, если дальше так будет продвигаться дело, эта ситуация станет сказываться и на нас.
Следующий вопрос как раз о том, как на нас это скажется. Производство «Гераней», основанных на дронах Shahed, зависимо от поставок из Ирана или оно локализовано на 100 процентов?
Локализовано практически все, потому что уже появились «Герань-2» и «Герань-3» с реактивными двигателями. Их выпуск увеличен в разы. Видно, что по [ежедневному] расходу «Гераней» счет идет на сотни — в отличие от недавнего времени. Так что это, в принципе, уже наше производство. Украина по-прежнему называет их «Шахедами», но на самом деле это уже чисто российская тема.
Наш недавний договор с Ираном обязывает нас оказывать военную помощь?
Нет, там оказание военной помощи, в отличие от договора с КНДР, не указано. В этом договоре, который, кстати, Тегеран ратифицировал уже во время ударов Израиля по стране, есть обязанность каждой из сторон не оказывать помощь тем странам, которые ведут боевые действия против другой стороны. То есть сейчас это имеются в виду США, Израиль, ну и если кто-то еще примкнет к ним.
В общем-то мы так и делаем. Сейчас в Москву прилетал министр иностранных дел Ирана. Он встречался с президентом. Какие-то вопросы подобного рода, я думаю, обсуждались.
Владимир Мединский говорил на недавних переговорах в Стамбуле, что Россия готова годами воевать в таком ритме, как сейчас. Почему в Москве уверены, что Украина истощит свои ресурсы раньше? Как же военная поддержка Запада, который экономически гораздо мощнее России?
Экономически Запад, может, и мощнее, а вот в смысле производства вооружения уже признается, в том числе и той стороной, что мы производим основной техники на порядок больше, чем вся Европа. Это очевидно так. И потом — своя рубашка ближе к телу. Речь идет о том, что они [в блоке НАТО] хотят увеличить военные бюджеты стран-участниц до 5 процентов. А вот, например, Испания против. Но это уже их дела, каждый думает сам за себя.
И что касается недавней просьбы Киева — такая же тема. Отколупайте от бюджета каждой страны Европы по 0,25 процента. Это огромные деньги. Я думаю, никто на это не пойдет. И так вложены огромнейшие средства в расчете на то, что будет стратегическое поражение России. Это и отсылка наемников, и инструкторы, и советники, которые попадают порой под раздачу.
Поэтому, я думаю, здесь возможностей у нас гораздо больше. С учетом того, что идет перестройка и перенастройка производства, создание отдельного рода войск беспилотной авиации и создание собственно беспилотников. В том числе наших, своих, особенно беспилотников, которые могут долго пребывать в воздухе, — это «Иноходец», «Форпост», и я уже не говорю об «Охотниках», которые тоже применяются. Это очевидно, что мы здесь на порядок выше, круче.
Сейчас вопрос стоит в FPV-дронах, которыми врага насыщают. Но я думаю, что в этом году ситуация и с этим выправится тоже.
В общем, здесь время работает на нас. Это очевидно. В этом плане, я думаю, президент прав.
Теперь давайте непосредственно о ситуации на фронте поговорим. Российская армия уже не первый месяц продолжает медленно оттеснять ВСУ на запад. Как вы думаете, перерастет ли это когда-нибудь в быстрый обвал фронта? Или в современных войнах это невозможно?
Я думаю, что это возможно при подавлении опасности, исходящей от дронов. Ведь потери в технике в основном от дронов, как известно. И мы бьем, и они бьют. Сколько я ни вспомню случаев ранений своих знакомых — все они так или иначе связаны с ударами дронов. Я думаю, что этот вопрос будет решаться на уровне борьбы дрона с дронами, и, несомненно, он будет решаться.
Что касается возможного обвала фронта, то, конечно же, это может произойти. Это может произойти в силу того, что не хватает живой силы у врага. В том числе очевидно, что у нас плотно работают по, скажем, школам, где готовят специалистов, центрам подготовки специалистов и операторов дронов. По самим производствам дронов. Особенно в последние недели, когда бьют по глубоким тылам, в том числе по Киеву.
И, конечно же, здесь важен момент преодоления той линии обороны, которая создавалась несколько лет. Это прежде всего Донбасс. К примеру, сейчас идут боевые действия в районе Константиновки, где расположен важнейший транспортный и логистический пункт. Самые большие неосвобожденные сейчас территории, агломерации — это Славяно-Краматорская, Дружковка, Константиновка. Рядышком там и Красноармейск, он же Покровск по-украински. И тот же Часов Яр, в этом небольшом городке идут страшные бои.
Пока продвижение, разумеется, небольшое. Агломерация Донбасса — одна из самых мощнейших в Европе.
И конечно же, выход на Запорожье и в Днепропетровскую область, где до самого Днепропетровска нешибко много и остается. К тому же местность другая там, равнинная в основном. То есть можно будет заходить в тыл врагу уже чуть ли не по всему донецкому направлению.
Разумеется, надо учитывать, что фронт усилиями врага растянут примерно в два раза. Я имею в виду [атакованную Украиной] пограничную территорию, которая охватывает не только Белгородскую область и Курскую, но также и частично Брянскую область. Это добавило больше тысячи километров. При этом сейчас враг вынужден держать там свои соединения, вынужден атаковать Теткино, Глушковский район, где он постоянно несет потери. Продолжается та же эпопея, что была под Курском, где он более 70 тысяч потерял.
Это все сказывается. Наш президент говорил на Петербургском экономическом форуме, что всего 47 процентов составляет укомплектованность личным составом подразделений ВСУ, — это очень мало. И я так понимаю, что это со всеми драконовскими усилиями тэцэкашников и всякими пряниками для молодых. Но ничего не получается. Бросают в бой порой и наемников разных, латиноамериканцев и так далее. Это самая главная беда ВСУ. Для обороны, где они засели в городах, это еще куда ни шло. А дальше, дальше и дальше уже все может быть.
Другое дело, что в любом случае нам часть сил нужно оставлять для закрепления в освобожденных населенных пунктах. Не все люди там будут миролюбиво настроены. Хотя население сейчас враг эвакуирует. Из той же Сумской области. Там у нас тоже продвижение есть. И вопрос взятия под контроль Сум тоже придет. Хотя, скажем так, вопрос этот пока вплотную не рассматривается, но что дальше будет — будем смотреть.
Потому что на земле, если от переговоров они и дальше будут отказываться, ситуация постепенно меняется. И я думаю, что прогнозы, согласно которым все это произойдет в очень отдаленной перспективе, — освобождение того или иного города — неверны. Полагаю, это произойдет гораздо раньше. В том числе и освобождение нашей территории — оставшиеся части Херсонской и Запорожской областей с Херсоном и Запорожьем.
Чтобы этого добиться, могут быть разные пути, но один из самых главных, я уже об этом вам говорил, — это то, что сейчас целенаправленно, каждый день практически, наносятся массированные групповые удары огромным количеством дронов и с применением ракет по всем локациям ВПК Украины, командным пунктам, центрам, в том числе управления, центрам, в которых готовят специалистов.
А самое главное, что им надо ремонтировать технику. Обратите внимание, что заметно меньше стало в сводках появляться сведений про уничтожение образцов западной техники: танков «Леопард», «Абрамс», я уже не говорю о «Челленджерах». Нет практически тех же «трех семерок» гаубиц (гаубица «777» — прим. «Ленты.ру»). Не потому, что где-то их прячут, а потому, что их выбили. А больше поставок, вполне вероятно, может, и нет. То же самое можно сказать про гаубицы «Цезарь», бронемашины различные — канадские, австралийские и прочие. Мало появляется «Брэдли».
Враг вполне может остаться безлошадным. На территориях вроде Теткино они уже пешкодралом идут в атаки. Вот это очевидно. Это, несомненно, будет сказываться уже в ближайшее время. В эту летнюю кампанию — оставшиеся июль, август, сентябрь, — несомненно, будет более быстрое продвижение.
Хотелось бы поговорить еще про то, что Владимир Путин недавно упомянул про возможность занять Сумы. Если смотреть чисто с военной точки зрения, это нужно для создания буферной зоны?
Ну а как вы себе это представляете? Вот, допустим, до него осталось сейчас, говорят, 18-19 километров. Юнаковка со дня на день, думаю, будет освобождена. Это был логистический центр перед наступлением врага на Курск.
Город Сумы, в принципе, конечно, большой, но не самый большой областной центр. А 30-40 километров, а то и больше, — это дальность стрельбы натовских артиллерийских систем. Сейчас передают, что немецкое орудие стреляет на 70 километров. Значит, нам надо создавать буферную зону шириной не просто 8, 10, 12 километров, надо как минимум делать на 30, на 40, на 50. А это значит, что и Сумы войдут туда.
То есть существует шанс взять Сумы не так, как брали Бахмут?
Все на это сейчас нацелено. Некоторые города получилось так освободить на донецкой земле. Тот же город Селидово. Конечно, за Бахмут в силу объективных причин получилась рубка, напоминающая Сталинград. Бои были достаточно жесткие, кстати, и в Мариуполе. Этот город поменьше Сум, но тоже достаточно крупный. Мы тогда оказались сильнее и крепче духом. Это несомненно.
Почему Россия ракетными ударами не завалит вход в Бескидский железнодорожный тоннель во Львовской области, через который проходит более 60 процентов транзитных грузов в направлении ЕС, и не разрушит мосты через Днепр? Это политический вопрос или не имеет особого смысла с военной точки зрения?
Ну, во-первых, это не так просто сделать, судя по тому, как ВСУ обстреливали Антоновский мост, который, конечно, продырявили HIMARS, но существенного урона все же ему не нанесли. Все это серьезные сооружения, которые строились капитально, зачастую еще в царское время. В советское время тоже строили хорошо. И, кстати, здесь показательны удары по Крымскому мосту, по которому ВСУ много чего применили — и так, и этак. Но он функционирует. Это раз.
Ну и тоннели вообще сложно уничтожить. Вот и американцы сейчас рассказали, как в Иране у них все круто было, 12 бомб сбросили, но на самом деле не все так просто.
Или всему свой черед. По крайней мере там, где мы наступаем, мы уничтожаем мосты, которые использует враг.
Каково, по вашей оценке, сейчас соотношение сил воюющих сторон в ходе российско-украинского конфликта?
Я думаю, если смотреть по части вооружения, авиации и особенно ракет — «Кинжалы», «Искандеры», «Ониксы», «Калибры», — то, конечно, у нас здесь преимущество. Но думаю, что у нас есть преимущество и в живой силе.
При этом важно отметить один момент. Классическая тема, что наступающая сторона должна превосходить обороняющихся в соотношении один к трем, сейчас не действует. Например, все видели, как штурмовые группы, бывало, и на кроссовых мотоциклах работали, и на чем-то нестандартном еще. И с той, и с другой стороны что-то новое постоянно появляется. Где-то на острие бывает по четыре, шесть, восемь человек. Это показательный момент именно специальной военной операции, когда работают во многом дроноводы.
Этим занимаются. И центры подготовки появились, и производства. И всего этого должно быть в избытке. А не когда все поставляют волонтеры, тем более приобретая это у перекупщиков.
Враг сам говорит, что у нас группировка будет поболе. Но я хочу подчеркнуть, что сейчас мы наступаем. И так или иначе киевский режим нацелен только на борьбу с нами. А у нашей страны очень много угроз, и очень много нужно контролировать и на земле, и в воздухе, и на море — и на Балтике, и на Севере, и так далее. И в том числе будут проводиться учения с белорусами в этом году — «Запад». Туда тоже надо будет выделять группировку. Если бы была нацеленность только на то, чтобы армия воевала, не купируя угрозы на других направлениях, это был бы другой вопрос. А сейчас происходит то, что происходит. И в этих условиях мы все равно продвигаемся вперед.
Как мы там продвигаемся? Может быть, кому-то кажется, что небыстро. Но это же очевидно, что априори с нами воюет вся Европа. Как в свое время ходили с Гитлером — даже испанская Голубая дивизия, и кого там только не было.
Ну и, конечно, это оружие со всего света и беспилотники, которые поставляет целая ассоциация стран. Уже дошло до того, что Зеленский говорит: я могу в Америке купить оружие. Это же не его деньги, это деньги, которые ему дали. В том числе, кстати, такие страны, как Канада или Нидерланды.
Существует ли вероятность, что мобилизованных осенью 2022 года россиян отправят домой до конца СВО?
На мой взгляд, все зависит от наших более глобальных успехов и продвижений. Я думаю так, потому что это один из наболевших и часто задаваемых вопросов. Объективно многих ребят уже нет, кто-то получил ранение, кто-то поступил в военные учебные заведения, кто-то стал офицером, и таких очень много. Многие из мобилизованных в 2022 году уже командуют ротами и батальонами, ведь не секрет, что кадровая армия понесла большие потери, особенно в начале СВО, — все эти киевские дела и прочее. Мы видим очень много героев России и других награжденных.
Но вопрос такой стоит, несомненно. И, я думаю, все зависит от того, насколько быстро мы будем освобождать свою территорию и новую территорию. Тогда будет приниматься решение, а решение принимает верховный главнокомандующий. Это может произойти, когда наши успехи будут более очевидными и когда для врага ситуация будет попахивать поражением.