«Здесь горит даже воздух» 45 лет назад газ заполнил целый поселок в Сызрани и взорвался. Катастрофа унесла десятки жизней

Ровно 45 лет назад, в ночь на 20 сентября 1980 года, взрыв чудовищной силы и пожар унесли жизни 41 человека в Сызрани. Целый поселок был уничтожен, счет пострадавших шел на сотни, многие остались инвалидами. Причиной детонации стало пренебрежение техникой безопасности при транспортировке цистерны с газом. Масштабную катастрофу пытались скрыть. По официальной версии, рабочие, заметившие повреждение цистерны, сбежали, никого не предупредив. По другой — они просто стали «стрелочниками», а реальные виновники происшествия остались на свободе. Подробности — в материале «Ленты.ру».

В субботу шестиклассники одной из школ Сызрани (тогда была шестидневка) решили прогулять уроки и побежали в поселок Машинистов — взрослые шептались, что ночью там произошел пожар, и они хотели увидеть последствия. Уже на дальних подступах ребята почувствовали едкий запах гари. Тогда еще сызранцы не знали, что целый населенный пункт, где жили несколько поколений железнодорожников, за считаные часы выгорел дотла.

«Мы шли там, где недавно была улица, жили люди, из окон неслась музыка, во дворах играли дети, — вспоминала одна из школьниц годы спустя. — Не было окон, не было дворов. Куча пепла — и из нее торчит печная труба. Не было улицы — только пепел и трубы, трубы...»

«Должны были людей предупредить, а просто разбежались»

В эпоху брежневского застоя патриархально-купеческая Сызрань была главным производителем деталей для «АвтоВАЗа» и крупнейшим железнодорожным узлом в Куйбышевской (теперь Самарской) области. Несмотря на это, как почти везде в провинции, здесь ощущался дефицит продовольствия. По воспоминаниям современников, в начале 1980-х в магазинах города не было сахара, даже за карамельками сызранцы ездили в соседнюю Пензенскую область.

В ночь с 19 на 20 сентября 1980 года, примерно в 01:40 цистерна с газом пропан-бутан, стоявшая на сортировочной горке станции Сызрань-1, где формируются железнодорожные составы, получила пробоину «в результате грубого нарушения правил ведения работ». Виновником потом сочтут 27-летнего дежурного Валерия Воронкова, который вопреки служебной инструкции приказал подчиненным спустить с сортировочной горки своим ходом сцепку цистерн со сжиженным газом.

По каким-то причинам он проигнорировал надпись на резервуаре: «С горки не спускать», которая означает, что при формировании железнодорожных составов цистерна должна перемещаться только маневровым тепловозом.

Следующее звено в цепочке станционных работников — 28-летний помощник составителя поездов Леонид Фуражкин. Следствие решит, что он мог наложить вето на спуск злополучной цистерны самоходом, однако не сделал этого. Выяснится, что так поступали и раньше, чтобы особо не заморачиваться.

До трагической ночи это сходило железнодорожникам с рук. Но тогда в дело вмешался случай: устанавливаемые на путях сортировочных горок тормозные устройства для снижения скорости движения оказались залиты мазутом и не остановили вереницу цистерн.

Катастрофу мог предотвратить и 31-летний рабочий Александр Поднебесов, в чьи обязанности входило торможение вагонов с помощью специального башмака. Однако напортачил и он — башмак вопреки инструкции установлен не был.

Позже выяснится, что башмачник попросту сбежал, прекрасно понимая, что ничего хорошего от утечки газа ждать не стоит. Спящему поселку оставалось жить несколько минут.

Около 02:15 произошла вспышка газовоздушной смеси. Что сыграло роль детонатора, так и осталось загадкой. Потом один за другим прозвучали еще два взрыва.

Как отмечал инспектор в отделении пожарной охраны при ОВД Сызрани, впоследствии один из руководителей федеральной противопожарной службы МЧС России по Самарской области Виктор Матиевский, причиной взрывов явилось неправильное формирование железнодорожного состава с горючими газами и жидкостями. Пустая цистерна, которую включили в сцепление, пробила цистерну с пропаном, в итоге он «протек на поселок».

«Если бы ветер был в сторону станции, то было бы намного интересней, — утверждал полковник внутренней службы в отставке. — Этот пожар стал бы намного страшнее. Те, кто цистерну спускал с горки, — они должны были людей предупредить, а они просто напугались и разбежались. И после этого случилась страшная трагедия, которая унесла столько жизней».

«Каждый дом сгорал за минуту»

Пожарные расчеты прибыли на место ЧП очень быстро — во второй половине 1970-х в СССР были приняты меры по совершенствованию работы государственного пожарного надзора. За считаные минуты в поселок Машинистов стянулись все доступные силы. На дежурстве в Сызрани осталась единственная машина на случай других возгораний. Подтягивались подразделения из Куйбышева и Тольятти.

По свидетельству пожарного Сергея Баракина, огромное зарево над поселком Машинистов было хорошо видно в центре Сызрани. Когда отделение Баракина прибыло на место, заливать горевшие дома было уже бесполезно — подобраться к ним не представлялось возможным. Но на прилегавших к поселку железнодорожных путях стояли емкости с соляркой, и если бы огонь перекинулся на них, последствия ЧП стали бы еще более катастрофичными.

В те дни в Сызрани стояло бабье лето, и в гости к многим железнодорожникам на выходные приехали родственники. Во дворах стояли машины с бензином в баках, почти в каждом доме имелись баллоны с газом, и это горючее усиливало масштабы катастрофы. Температура в эпицентре пожара была настолько высокой, что на служебных «Уралах», стоявших на дороге вдали от огня, пузырилась краска.

Люди задыхались от едкого дыма в своих постелях. Кто-то в отчаянии пытался спрятаться в подвале — это была фатальная ошибка.

Как вспоминал Матиевский, когда он оказался в поселке Машинистов, первого и второго ряда домов уже практически не существовало, а в третьем оставалось невредимым лишь одно здание. Пожарный совершенно серьезно утверждал, что оно чудом уцелело только потому, что его хозяйка успела пройти с иконой вокруг дома.

Выжили только те, чьи жилища не загорелись после первого взрыва. Остальные сгорели моментально.

К месту взрыва прибывали медработники — они оказывали пострадавшим первую помощь, давали обезболивающее и накладывали повязки.

«В ту ночь мы были на выезде на Монастырской горе, как вдруг получили срочное сообщение: "Всем бригадам в поселок Машинистов", — рассказывала Наталья Субботкина, тогда — фельдшер скорой. — Приехав на место, мы поняли, что здесь горит даже воздух. Это было очень страшно. Я видела, как люди выпрыгивали из окон, а по улицам бежали другие, уже объятые пламенем. и кричали нам: "Возьмите моего сына, мою дочь!" Мы брали в каждую машину сразу человек по восемь, в первую очередь стариков и детей. На многих кожа висела клочьями, как чулки, волосы у всех были обгоревшие, скрученные».

Местный житель Сергей Селиверстов вспоминает, что когда все вокруг внезапно загорелось, он побежал на кухню и включил воду на полную мощность — думал, что сможет потушить пожар. Потом он пытался бежать от огня.

«Никто не понимал, что происходит: на улицах от нестерпимого жара плавился даже асфальт, — вспоминал он. — Вскоре я уже не мог идти, а только в беспамятстве полз. Очнулся уже в Куйбышеве, в ожоговом центре. У меня на 75 процентов была обожжена кожа, все говорили, что с такими ожогами не живут».

В какой-то момент врач отказался колоть Селиверстову обезболивающие препараты и предложил ему, чтобы не стать наркоманом, заглушать боль спиртным. При перевязках Сергей орал песни, затем принимал 150 граммов спирта и отключался.

Он был не единственным, кто чудом выжил. Железнодорожный рабочий Валерий Рубинов с товарищем возвращались на машине со смены домой, когда в глаза им ударил столб огня «высотой до самого неба» и пошла волна ревущего пламени.

«Меня опалило жутким жаром, я выскочил из машины и что есть силы помчался по дороге, — говорил он. — Удалось отбежать примерно на сотню метров, но стена пламени все время катилась позади, постепенно приближаясь ко мне и поджаривая спину».

Из последних сил Рубинов разделся и выбрался на свободное пространство. У него было обожжено 45 процентов кожи, но он остался жив.

Уборщица станции Сызрань-1 Валентина Горелова, в детстве пережившая нацистскую оккупацию, в момент взрыва находилась на работе и уцелела, а ее муж, спавший дома, получил сильнейшие ожоги и скончался.

Последствия

Эвакуация пострадавших завершилась только под утро. Особо тяжелых на вертолетах доставили в медицинские учреждения Куйбышева и Тольятти. 22 сентября то, что осталось от жителей поселка, стали собирать в ящики из-под снарядов, а 23 сентября приступили к ликвидации остатков пожарища.

В ту ночь сгорели 44 дома и 12 человек. Еще 29 жителей поселка Машинистов мучились в больницах, но не выжили. Семь пострадавших в результате тяжелых ожогов пережили ампутацию конечностей, потерю зрения и получили инвалидность. 25 пострадавшим в этом было отказано — их увечья сочли менее серьезными. Общее же число жертв происшествия перевалило за 200.

Выживших погорельцев временно поселили на сборном пункте военкомата в Сызрани, раздали им талоны на бесплатные обеды в столовой и выделили одежду. Более 1700 человек откликнулись на призыв о сборе донорской крови.

Виновниками трагедии признали дежурного по сортировочной горке на станции Сызрань-1 Воронкова, помощника составителя поездов Фуражкина и башмачника Поднебесова. Суд состоялся через девять месяцев после происшествия. Первым двум фигурантам дали по шесть лет лишения свободы, третьего приговорили к трем годам. Многие сызранцы считали этих людей простыми «стрелочниками», которых наказали, чтобы истинные виновники катастрофы смогли избежать ответственности.

31-летний Поднебесов в тюрьме получил новый срок, и вскоре его не стало. Фуражкин после освобождения поселился в отдаленном поселке, а Воронков, выйдя по УДО, вернулся на железную дорогу.

Полезным уроком сызранской катастрофы можно считать то, что теперь по правилам безопасности жилые дома должны находиться на расстоянии не менее 200 метров от сортировочных станций.