Я в последний раз (ну, или надеюсь, что в последний, хотя мы в России, где от таких вещей не зарекаются) был в Сочи еще в прошлом веке. Почти под занавес. Не могу теперь однозначно объяснить зачем. Ностальгия что ли по недавно закончившимся годам студенчества — у МГУ был в Лазаревском санаторий, и мы там не без ущерба для здоровья проводили время.
Не могу объяснить зачем, потому что под занавес прошлого века было уже ясно, что проще, безопаснее, дешевле и комфортней отдыхать хоть в той же Турции. Сочи по-доброму пугал. Выглядел заповедником ранних девяностых. Таким сафари-парком: из тонированных «Жигулей» выскакивали, обливаясь потом, пацаны в спортивных костюмах и среди бела дня собирали дань с пляжных торговцев малосъедобной снедью. Сервис не то чтобы отсутствовал. Это как-то мягко. Присутствовала полная противоположность сервису. Иногда возникало подозрение, что продавцу на рынке, таксисту или гиду в горах платишь не за услугу. Платишь просто за то, чтобы тебя не побили. Так же, как он платит истекающему потом парню в трениках.
В общем, даже в девяносто восьмом это казалось экзотикой. Сейчас с похожим чувством туристы углубляются в фавелы Рио. А впрочем, были и знаки будущего, которых мы просто не умели читать. Помню, как-то зашли на дискотеку стаей суровые смуглые мужчины. Заглушили диджея. Поставили свою кассету. Кстати, дети, вы знаете, что это, кассета? И полчаса в одиночестве отплясывали лезгинку. Изумленная публика жалась к стенам, мешая страх с интересом. Минуло чуть больше десяти лет, и эта мода проникла в Москву.
Я застал великий город советских грез, средоточие пороков робкого отпускника на излете славы. В него по инерции ехали, но уже не сочиняли песен. Потом Сочи и вовсе куда-то исчез, превратившись в приют для граждан, лишенных заграничного паспорта.
Вспоминал его только Михаил Галустян на канале ТНТ, да и тот, кажется, без особенной ностальгии.
А потом… А потом Сочи снова всплыл, как, ну, скажем, русалочка из нечистого Черного моря. В связи с Олимпиадой, разумеется. И обратился в одну из главных русских тайн.
Зимняя Олимпиада в субтропиках. Миллиарды, зарытые, за неимением песка, в гальку. Плутовские романы наших скучных дней, повествующие о скромных чиновниках, за ночь обращающихся миллиардерами. Порыв, который трудно объяснить.
Но хочется. Почему? Зачем? Как? Что двигало людьми, принимавшими решения?
Патриотические восторги оставим членам бывшего движения «Наши», не без фантазии переименованного нынче во Всесомол. Не будем есть их пирог. Восторги коррупционные оставим причастным. Все уже украдено без нас.
Вообще, тема олимпийского воровства, занимающая в последнее время умы, она, конечно, тоже интересная. На первый взгляд, невероятные масштабы этого самого воровства могли бы как раз объяснить, чего ради все затевалось. Но, во-первых, они там, кажется, и сами в шоке. Ищут виноватых. Нашли даже товарища Саахова. То есть Билалова. В общем, ах, какого товарища.
А они ведь редко ищут виноватых. Тут, действительно, надо совсем как-то без стыда провороваться.
Во-вторых, судя по подсчетам оппозиционных экспертов, украдено столько, сколько не стоило все Черноморское побережье Кавказа. Если расчеты верны, то на месте растянутого вдоль пляжей города должна быть абсолютная пустота. Ничто. Трое местных подростков из начальной школы выходят, разводя руками, навстречу изумленным туристам и бормочут: «Они украли Сочи. Сволочи».
Но нет. Стоит там что-то. Строится. Помимо одноразовых спортивных сооружений — вполне добротные отели в ряд. Почти Европа, как пишут платные блогеры, допущенные милостиво пофотографировать объекты.
И такое еще соображение: воровство все-таки штука довольно рациональная. Предполагающая тактику и стратегию. Рачительный вор, он думает о будущем. А наши воры как раз рачительные. Наши воры хотят здесь остаться надолго. И ради однократной кражи, пусть даже очень масштабной, все это затевать не стали бы.
Зачем же, зачем?
Мне кажется, я нашел ответ. Познал главную государственную тайну современной России. И подивился предусмотрительности властителей наших.
Лет десять уже как верное служение государству приносит слугам ощутимые блага. Наглядные, материальные. Но времена меняются. Внутри государства враги поднимают головы, вовне вчерашние друзья встречают без любви и помахивают запретительными списками. Скоро служение государству потребует жертв. Сузит, например, доступный чиновнику мир до стран, в которых отдых приятен умеренно. Белоруссия, Северная Корея. Ну, допустим, еще Венесуэла, если бог пошлет здоровья другу Уго. Однако туда далеко лететь.
Где отдыхать от трудов? Это же все чертовски мучительно: борьба за целостность, борьба за нравственность, борьба за укрепление духовных скреп. Борьба за правильное распределение бюджетов. Борьба, борьба и борьба. Государственные люди лучше нас, но тоже всего лишь люди. Сегодня не пускают в Штаты, причем немногих, завтра перестанут пускать не то что в Куршавель, но даже в завалящую Болгарию, причем сразу всех.
И что тогда делать? Да вот что. Вот он, сияющий рай для героев эпохи изоляционизма. Дворцы, спортивные сооружения, железная дорога. Отели с номерами на все вкусы. От президентских люксов для московских воротил и до комнатенок размером с пенал, лишенных кондиционеров. Это для скромных чиновников из глубинки и начинающих активистов молодежных движений.
Даже герб для Нью-Васюков готов. Мишка, Зайка, и Леопард. Мишка — символ правящей партии, Зайка — тут сложнее, ну, пусть поработает символом нежности наших гимнасток, например, а леопард просто крупная кошка. Государь таких любит.