На первый взгляд кажется, что сделка между ВТБ и скандинавами по покупке «Tele2-Россия» заключена на вполне рыночных условиях. Компания А, имеющая хорошо отстроенный, но ограниченный в росте из-за бюрократических препон бизнес, продает его на пике стоимости за вполне приличную сумму банку Б. Покупатель считает, что сможет выгодно перепродать этот бизнес, особенно если уберет те самые препоны. Довольны вроде бы обе стороны, антимонопольщикам придраться не к чему, клиенты, по крайней мере в ближайшее время, точно не пострадают. Почему же тогда эта сделка оставляет впечатление чего-то стыдного, чего-то, что возможно только в российском бизнесе?
Ответ очевиден: потому что одной из сторон сделки стала государственная организация. ВТБ купил актив в той отрасли, где до недавнего времени сильных государственных игроков вообще не было, в отрасли, которая доказала, что потребительский сектор и нерасторопные госкомпании — вещи если не взаимоисключающие, то уж точно плохо сочетающиеся друг с другом.
В идеально отстроенной экономике государство берет на себя управление только теми сферами, куда по каким-то причинам не хочет идти частный капитал. Россия за последние годы сильно отдалилась от этого идеала, поскольку государственные компании все больше и больше наступают на частный сектор, отвоевывая у него даже те отрасли, которые долгое время считались закрытыми для чиновников.
Сравнительно маленькая «Роснефть», которую в начале 2000-х намеревался поглотить «Газпром», с покупкой активов ЮКОСа стала крупнейшей нефтяной компанией в России, а с приобретением ТНК-ВР — и в мире. Сбербанк и ВТБ начали активно заниматься потребительским и экспресс-кредитованием, вытесняя частников из этого высокодоходного бизнеса. В сфере телекоммуникаций впечатляющий рывок совершил «Ростелеком», который уже воспринимается не только и не столько как оператор фиксированной связи, сколько как конкурент «большой тройки» и один из лидеров на рынке широкополосного доступа в интернет. «Газпром» все последние годы активно скупал электроэнергетические компании, которые после реформы РАО «ЕЭС России» стали частными. При этом государство по-прежнему обещает расширенную программу приватизации, но, похоже, так и не расстанется с контрольными пакетами акций крупнейших компаний в стране.
Государственные и частные гиганты играют в одной лиге, но правила для них существенно различаются. Если продолжить спортивную аналогию, то получится, что госкомпаниям за победу над соперником дают четыре очка, а частникам — только три. Вернее, даже так: госкомпании и при проигрыше получают одно очко, а у частников остается ноль. Пример того же ВТБ особенно красноречив: когда выяснилось, что государственная финансовая организация купила Банк Москвы с огромной дыркой в бюджете, ему была выдана рекордная антикризисная помощь. «Аэрофлот» на протяжении десятилетий получает от иностранцев роялти за пролет над территорией России и только часть из этих денег отдает в Росавиацию, остальным распоряжаясь по своему усмотрению.
Невозможно представить, что сделку по приобретению ТНК-ВР закрыла бы, скажем, не «Роснефть», а «Лукойл» — слияние второго и третьего игроков на рынке неминуемо бы вызвало вопросы антимонопольщиков. Но то, что нельзя частникам, можно государству.
У государственных и частных компаний принципиально разные возможности для лоббирования своих интересов в парламенте. Да, во время кризиса государство помогало избранным крупным бизнесменам, но даже у них «доступ к телу» ограничен, а вот руководители «Газпрома», «Роснефти», Сбербанка, ВТБ встречаются с первыми лицами страны много раз в год — и на открытых для прессы мероприятиях, и за закрытыми дверями.
Случай с покупкой госбанком Tele2 — неклассический, потому что ВТБ сразу же заявил, что приобретает телекоммуникационный актив для перепродажи, причем, вполне возможно, частной структуре. И все же ощущение чисто российского подхода — с разными правилами игры для частников и государства — остается: добавочную стоимость Tele2 госбанк может создать, только пробив бюрократические препоны (а речь идет о вещах немалых — предоставлении лицензий на 3G и 4G, разрешении на выход в Москву и другие регионы), с которыми много лет ничего не могли поделать скандинавы. Ну, а кому договариваться с чиновниками как не госбанку?