Проблема теневой экономики опять оказалась в фокусе внимания федеральной власти. По данным Bloomberg, в чиновничий оборот вошло даже понятие «гаражная экономика». Что, рискну предположить, отчасти связано с исследованиями фонда «Хамовники», в работе которого я тоже участвую вместе со своими коллегами. Поэтому позволю себе порассуждать о причинах «гаражного» феномена и его возможности удовлетворить фискальные аппетиты государства.
Гаражная инфраструктура формировалась в стране по мере массового распространения автомобиля. В 1960 году выходит постановление, разрешающее гаражные кооперативы. В недрах советской системы возникло весьма важное, формально кооперативное, а по сути индивидуальное пространство тех самых «очкастых частных собственников в зеленых, серых, белых "Жигулях"», о которых пел Владимир Высоцкий.
И несмотря на все пертурбации последних десятилетий, эта ниша осталась незыблемо стабильной. Гаражи никуда не исчезли. Даже в крупных городах, в первую очередь в Москве, где предпринимались очень суровые попытки извести эту инфраструктуру, полностью уничтожить ее не удалось. А в малых городах гаражные комплексы подчас — центральный элемент планировки.
Но являются ли гаражи неким самостоятельным объектом, который может быть взят под контроль? На мой взгляд — нет. В действительности гараж — лишь один из элементов сложной цивилизационной формы. Эту форму Симон Кордонский определил, как «распределенный образ жизни». Сюда входят квартира, машина (лодка), гараж, дача, сарай, погреб — или их многообразные региональные аналоги, вроде уральских «стаек».
Все эти элементы формируют определенную целостность, по отдельности они могут исчезать, заменяться. Поэтому, например, в крупных городах удается сносить гаражи — просто их функции граждане переносят на свои дачные участки. Мало ли «ракушек» стоит теперь на подмосковных огородах?
Второй вопрос — какие функции выполняет гараж? За свою почти уже 60- летнюю историю гараж в нашей стране оброс неимоверным их количеством. Честно говоря, я бы затруднился назвать хотя бы что-то, чего не было бы в гаражах, помимо собственно машин. Гаражи могут заменять квартиру, дачу, где устраиваются пикники с шашлыками, погреб (обязательно совмещен с гаражом), сарай, дом культуры, где репетируют музыкальные группы, музей — семейный или кооперативный, — баню, домашнюю мастерскую, библиотеку и т.д. и т.п.
В то же время гаражи — это пространство мужской культуры, место дислокации клубов по интересам: автомобильных, рыболовных, охотничьих, любых. Здесь проходят реальные выборы, дебаты, здесь проводят свое время пенсионеры — за беседами с детьми, друзьями и соседями. Это пространство экономики D.I.Y («сделай сам»), где люди мастерят, чинят, занимаются камнерезным делом, собирают немыслимые аудиоустройства и т.п.
Это также пространство нашей собственной sharing economy. Здесь можно позаимствовать у соседа дрель и лобзик, починить, отвезти, привезти, получить квалифицированную консультацию.
В гаражах есть также всевозможные кустарные производства. Назвать их бизнесом в обычном смысле невозможно — все они завязаны на конкретного дядю Васю, который умеет чинить карбюраторы и перебирать моторы. Дяде Васе не нужна реклама — ему достаточно рекомендаций. Но что самое главное — дядя Вася не является бизнесменом ни в каком доступном политэкономической науке смысле. Он вообще не стремится максимизировать свои доходы, у него нет ни бизнес-плана, ни расписания. То, чем он занимается, можно назвать хобби, за которое ему подкидывают время от времени деньги.
Это «второй лик труда» (Йозеф Хубер), труда в плоскости, перпендикулярной современной экономике. И его невозможно обложить налогом. Как невозможно обложить налогом обед, которым вы угощаете друзей, пришедших к вам поклеить обои, или коробку конфет, которой внучка благодарит бабушку за связанный ею шарф. При любой попытке начать что-то контролировать в его гараже дядя Вася плюнет, закроет лавочку и уедет на дачу, чтобы продолжать перебирать двигатели. Потому что, во-первых, ему это нравится. И, во-вторых, потому что дядя Вася на пенсии и ему надо чем-то занять свое время. Иначе он запьет горькую и вскоре пополнит районную статистику скончавшихся от сердечно-сосудистых заболеваний.
Гаражи и дачи, вопреки общепринятому заблуждению, есть везде — в Иране, Германии, Швеции... И в Америке, конечно. Но нигде — если принять во внимание разнообразие функций — они не расцвели так, как в России, или, если взять шире, на постсоветском пространстве. Советский опыт научил, а постсоветский закрепил в сознании людей потребность в особом, не очень укладывающемся в классические западные стандарты пространстве автономии и свободы. Свободы от революций, мобилизационного и бессмысленного труда в «экономике», от неожиданных реформ и обострений международной обстановки, когда с прилавков исчезают товары, а цены растут. Это понимает тот же чиновник, который проводит те самые неожиданные реформы, но при этом не покладая рук строит собственную дачу и теплицу. Пусть его дача больше напоминает дворец, а теплица — оранжерею ботанического сада. Государство не может войти на эту территорию, хотя и принимало участие в ее возникновении, потому что смысл и назначение этой территории — быть свободной от его прямых или косвенных интервенций.
Конечно, в гаражах встречаются и сложные промыслы, мануфактуры. Например, изготовление мебели или обуви на продажу или же каких-то сравнительно сложных устройств, хотя, разумеется, не айфонов. Ведь у гаражей есть фундаментальное для подобных производств преимущество — их человекосоразмерность. Не надо много тратить на отопление, электричество, аренду. Именно таких помещений, соразмерных потребностям небольшого предприятия, и не хватает в России. Потому что заводское помещение у нас обычно предназначено для производства как минимум танка.
Даже инноваторы предпочитают сколковским офисам гаражи. И это, к слову, не только российский феномен. Достаточно вспомнить историю Microsoft, Apple, Disney, Hewlett-Packard. Получается, если взять «гаражную экономику» под контроль, то это инновационное окно возможностей тоже рискует закрыться. Лавочка моментально свернется. Поэтому не лучше ли дать возможность функционировать инфраструктуре, где человеку или небольшой фирме комфортно и удобно паять свои усилители, лепить керамику, а там глядишь, и создавать нечто такое, что вернет стране долгожданное технологическое лидерство?