В сети учат, как делать макияж с гематомами и шрамами, а на мировые подиумы выходят забинтованные модели в кровавых пятнах. Все это проявление новой тенденции в индустрии красоты на эстетизацию боли, обращает внимание издание Dazed. Как боль романтизируют и выводят в тренды и почему тренд «боль — это красиво» может привести к тому, что люди могут перестать воспринимать настоящие человеческие страдания?
Узнайте больше в полной версии ➞Эстетизация боли уходит корнями в далекое прошлое, когда бьюти-процедуры часто были связаны с реальными физическими страданиями. В Dazed отмечают, что подобное мышление отражается во фразе «красота требует жертв» (Il faut souffrir pour être belle), которая была распространена во Франции в 1800-х годах. Выражение оправдывало физические страдания, на которые женщины готовы ради соответствия тем самым стандартам красоты.
Есть и другая сторона: боль часто служит ориентиром для творцов. Разбитое сердце вдохновляет авторов на проникновенные баллады, трагедия становится темой в литературе и кино, страдания — объектом искусства. Романтизация боли не обошла стороной и модную индустрию.
Модели бренда La Maskarade демонстрируют на подиуме фальшивые шрамы, дизайнеры Avavav представили публике образы с кровавой одеждой, а модельеры марки Natasha Zinko дополнили наряды манекенщиц бинтами и фейковыми синяками.
Вопреки массовости, подобные показы нередко вызывают негативную реакцию. Так было с дефиле Crash бренда Mowalola, где манекенщицы вышли на подиум со шрамами, синяками и пластырями. Шоу, в котором в том числе приняла участие россиянка Ирина Шейк, вызвало шквал критики со стороны благотворительных организаций Refuge и Women’s Aid из-за гламуризации насилия.
Впоследствии дизайнер Мовалола Огунлеси отреагировала на негативный отклик. «Мы бежим от боли, но боль нужна нам, чтобы выжить», — написала она в X. По ее словам, коллекция не прославляет насилие, а, напротив, рассказывает о человеческой стойкости.
По мнению мастера визажа Тильды Мейс, многие художники в своих работах выражают боль, поскольку зрители больше реагируют на эмоционально заряженное искусство: «Я думаю, что создание дискомфорта в образе дает нам возможность перешагнуть черту нормальности и комфорта, забредая на новую территорию, на которой мы проверяем, как реагируют другие».
Блогеры также все чаще экспериментируют с имитацией травм в своих публикациях. В соцсетях, например, распространились хештеги #BloodMakeup («макияж с кровью») или #BruisedBeauty («красота с синяками»), которые демонстрируют художественную интерпретацию боли: фейковые синяки, шрамы и даже следы крови. В Корее же и вовсе обрели популярность татуировки с глубокими шрамами и фиолетовыми синяками.
Пока одни высоко оценивают художественность фейковых образов на тему боли и насилия, тем, кто столкнулся с реальной травмой в жизни, это доставляет дискомфорт. Противники тенденции беспокоятся о том, что восхваляя эстетику боли, люди обесценивают подлинные человеческие страдания, попросту превращают их в визуальное сопровождение.
Еще один аргумент: прославление боли может формировать нездоровое отношение к страданию в целом и создавать нереалистичные стандарты красоты. В перспективе это чревато проблемами с восприятием тела, особенно у молодежи, которая, как считается, находится под наибольшим влиянием массовой культуры.
Писательница Дженнифер Гуд объясняет эстетизацию боли «усталостью от сострадания». «Большинство из нас ежедневно сталкивается с потоками ужасающих образов, и если через некоторое время мы перестаем чувствовать потребность отвести взгляд, то это не потому, что мы стали бесчувственными. Все как раз наоборот: мы стали слишком чувствительными, — объясняет она. — Сводя раны к поверхностной красоте, зрители ограждаются от более глубоких травм, которые несут в себе эти образы».
Но возможен и другой побочный эффект, который в своей книге «О боли других» отмечает американская писательница Сьюзен Зонтаг: постоянное наблюдение за страданиями, реальными или инсценированными, отдаляет зрителя от истинной боли, стоящей за изображением. А значит, есть вероятность, что со временем люди перестанут воспринимать настоящую человеческую боль.