Побережье Белого и Баренцева морей. В этих местах невозможно жить земледелием, поэтому людей всегда кормило море. «Море — наше поле», так до сих пор говорят поморы и в шутку называют себя трескоедами. На лов рыбы и за морским зверем местные жители еще в Х веке на самодельных судах ходили на Новую Землю, достигали берегов Норвегии, останавливались на островах в Белом, Баренцевом и Карском морях. Поморы строили лучшие в своих широтах суда и активно торговали с Европой. В наши дни поморы теряют свою идентичность, молодым приходится уезжать в город на заработки. Селения поморов зачастую находятся в изоляции, и продукты туда доставляют на вертолете. Чтобы прокормить семью, многим приходится браконьерствовать: в постсоветское время появилась квота на рыбу. Фотограф Юлия Лисняк сделала фотопроект о поморском быте и поделилась своими впечателниями с «Лентой.ру».
«Я родилась в Архангельской области. Наверное, поэтому мне так нравится Север: его приглушенные цвета, растения, неприветливые с виду люди. Серые дома-пятистенки с белеными печками, на которых можно было лежать, с обязательными занавесочками наверху.
В деревне Яреньге, когда я туда приезжала несколько лет назад, не было постоянного электричества — днем работал генератор, вечером деревня погружалась во тьму. Дети уезжали учиться за много километров и жили в интернатах. Не было и сотовых вышек, сейчас уже появились. Летом до деревни можно добраться баржой, затем вездеходом, а зимой только вертолетом. Продукты тоже доставляют вертолетом.
Считается, что на формирование характера поморов повлияло то, что они не знали крепостного права. Поездка по Архангельской области, в том числе и огромному Мезенскому району, показала, что характер поморского населения остался прежним — спокойные, оборотистые, говорливые, независимые люди.
Я спрашивала у местных, считают ли они себя поморами, и кто-то смеялся, а кто-то очень серьезно и гордо говорил: да, мы поморы. Мы особенные».